- И что, этот Унан не пытался убить Стойкого? - поинтересовался я.

- А как же, конечно пытался. Он даже войну Красному Барону объявил, но Жанна быстро успокоила его пыл. - Ответил Кайс, смахивая с лица паутину, в которую он вляпался по неосторожности. - Потом уже, потомки Счетовода ещё два раза пытались силой забрать то, что ещё долгое время считали своим, но оба раза королева пресекала зарвавшихся феодалов, грозя им серьёзным наказание. Теперь вражды уже нет, но нелюбовь друг к другу и Первого После Богов и Красного Барона осталась. Так же, жители одних Земель, недолюбливают других. Помнишь, я говорил тебе про Ульдайна Три Монеты? Это налог, в честь которого лорд Большой Воды и получил своё прозвище. Именно столько должен был заплатить подданный Красного Барона, за пересечения границы Земель Голдшильдов. И не важно, сколько раз за день или за год он это делал. Перешёл один раз - плати. Перешёл десять раз за день - плати десять раз по три монеты.

- А как стража понимает, что человек подданный Барона? - поинтересовался я. - У него на лбу же не написано.

- Не понимает, а понимала, - поправил меня Крысолов. - Закон уже лет двадцать как отменили. А что, на счёт того, как они узнавали: стража заставляла платить всех, кто не мог доказать того, что он не подданный Красного Барона.

- Презумпция невиновности? Не, не слышал, - усмехнулся я.

- Чего? - переспросил Кайс.

- Не вникай. Это так - шутки из другого Мира. - Ответил я. - Темнеет. Нам бы место для ночлега найти.

- Спать сегодня мы ляжем очень поздно, если вообще ляжем - "обрадовал" меня Крысолов. - Потому, как за нашими занятными разговорами прошли намного больше, чем я предполагал. Вон, видишь просветы между деревьев? Лес почти кончился, а за ним, если ничего не изменилось, начинаются кукурузные поля. Пару часов посидим тут, а потом выйдем в поля. Пройдём по ним немного северо-западнее, и выйдем на Долгий тракт. А дальше всё просто: находим ближайшую таверну или постоялый двор, снимаем комнату и спим там до тех пор, пока на боках не появятся пролежни.

Уверенность Кайса в том, что мы выбрались из Дома Цедрика в тоже время, что и вошли в него, поколебалась при виде убранного поля, на котором должна была расти кукуруза. Даже в тусклом свете ночного светила я видел налёт смятения на его, некогда уверенном лице. Хотя, что бы ни выражало его лицо, сам Крысолов продолжал держаться довольно уверенно. На ходу изменив план, Крысолов повёл меня вдоль края леса, обходя убранное поле по дуге. Так мы вышли к большим бревенчатым амбарам, куда изначально и стремились попасть, но только с этим манёвром потратив на час больше. Две короткие перебежки между массивными строениями под аккомпанемент собачьего лая, и мы уже перебираемся через невысокий каменный забор, с внешней стороны поросший плющом. Лишь только ноги коснулись дорожной тверди, Кайс облегчённо выдохнул, поправил плащ, и пошёл в сторону городка, яркие огни которого мерцали внизу пологого склона.

На окраине городка, аккуратные домики, щедро украшенные горшечными цветами, были не больше двух этажей. Они напомнили мне европейские фахверковые дома, ячейки которых были выкрашены в разнообразные, но яркие цвета. По широким освещённым улицам, вымощенным серым камнем, бродил разномастный народ. По одежде людей была заметна разница их социального положения, но все, как один, выглядели нарядно. Чем сильнее мы углублялись в незамысловатое переплетение городских артерий, тем сильней нарастал раздражающий меня звук. Многоголосый, звонкий детский смех. Десятки мальчишек и девчонок разного возраста носились друг за другом взад-перёд, ловко маневрируя между неспешно идущими взрослыми и редкими вооружёнными всадниками.

- Что за ерунда тут твориться? - настороженно спросил я Кайса.

- Улыбайся и иди вперёд, - ответил мне Крысолов сквозь неестественно широкую улыбку, которую он наигранно натянул на своё лицо.

- Я что, похож на идиота? Зачем мне улыбаться? - продолжил я, но краем глаза заметив на себе недобрый взгляд всадника, и сам расплылся в улыбке.

Небольшое знание иностранных языков позволило мне провести аналогию между упомянутой Кайсом фамилии Голдшильд - местного лорда - и облачением всадника. Золотой щит - именно так, если я правильно помнил, должна переводиться эта фамилия. Именно золотой щит с выдавленной римской цифрой "1", держал всадник в левой руке. Отблески масляных фонарей отражались в начищенных до зеркального блеска наплечниках и шлеме стражника. Забрало шлема беззаботно поднято вверх, а длинная, густая борода, чёрная как смоль, прикрывает часть полосатой, золотисто-синей туники, опоясанной толстым, кожаным ремнём.

Проводив нас с Крысоловом подозрительным взглядом, конный стражник плавно потянул за поводья, и продолжил своё неторопливое движение.

- Твою мать, Кайс, объясни мне, что тут происходит, или у меня сейчас истерика будет, - процедил я слова сквозь, до тупости неестественную, улыбку.

- Ежегодный праздник урожая, - получил я ответ. - Найдём спокойное место, и я объясню подробнее.

Спокойное место нашлось раньше, чем я мог представить. Мы попытались отыскать ближайшую таверну, чтобы арендовать комнату, но весёлые прохожие объяснили нам, что такие есть только на северной стороне городка, там, где в непосредственной близости проходит Долгий тракт. Тут же, в южной части, ничего подобного мы не найдем.

- И вообще, зачем вам отдых, если кругом такое веселье?! - воскликнул радостный прохожий, и протянул Кайсу кувшин с вином. - Угощайся, друг!

"Да уж, Вершку бы тут точно понравилось" - подумал я, и, так же, как и мой друг, отхлебнул вина из кувшина.

Еле распрощавшись с назойливым прохожим, мы немного прошли по улице, свернули за угол, и оказались на огромной, ярко освещённой сотнями фонарей и факелов поляне. Кто так проектировал или выдавал разрешения на постройку домов в этом городке - я не знал, и знать не хотел, но то, что в его центре оказался большущий пустырь, было фактом. Именно этот пустырь и служил местом главного городского торжества. Длинные ряды торговых палаток, в которые, громкими выкриками, хозяева зазывали народ совершить покупку, изгибаясь, тянулись к секторам развлечений. О, да! Чего ж тут только не было! В этом месте я позабыл про усталость и, как маленький ребенок, принялся упрашивать Кайса дать мне монету.

- Всего пять медяков!!! - орал громкоголосый зазывала. - Попадёте тремя помидорами в три рыла, и получите лисью шапку, которая согреет вас будущей зимой!

За спиной зазывалы, на широком столе стояла плетёная корзина с помидорами, а поодаль, метрах в десяти, дощатая стена с тремя круглыми отверстиями. Из каждой такой дыры торчали раскрасневшиеся, забрызганные томатным соком и мякотью, довольные, улыбающиеся кривыми зубами, лица людей.

"Выруби кабана" - именно так называлось ещё одно развлечение, которое предлагали соседи помидорного тира. Узкий, короткий стол, возле которого стоял высокий крепкий мужик, с неестественно мощной шеей. На его массивном подбородке, изрядно украшенном синяками и кровоподтёками, зазывающе играли желваки, словно приглашая к состязанию. Рядом, стояла пузатая, закрытая крышкой бочка, на которой сидел белобрысый малец, чем-то похожий на мужика. Третий, кто был с ними - худощавый, но шустрый старикан, который и выкрикивал призывы и правила состязания:

- Всего один серебряный, и вы получите шанс выиграть целую бочку мёда, собранного на северо-восточном берегу Большой Воды! Один серебряный, один удар в челюсть нашего чемпиона, после которого он должен упасть! Ну же, подходим, не стесняемся! Неужели тут больше нет тех, кто уверен в своих силах?!

- Дай монету, - дёрнул я Кайса за рукав. - Я его легко вырублю.

- Ты себе кулак сломаешь, - хихикнул Крысолов. - А мне потом с тобой возиться.

- Да, я... - попытался я продолжить уговоры, но Кайс вывернулся, перехватил мою руку, и потащил за собой.