Выслушав рассказ Олаза, Икас молча встал и ушёл. Вернулся он через сутки. Его сопровождали несколько крепких парней, которые освободили Олаза от оков.

- Я дам тебе золото на взнос, - произнёс Икас. - С выигрыша от этого и всех последующих турниров ты будешь отдавать мне две трети призовых. Проиграешь - пожизненно работаешь на меня. Откажешься от этого предложения или попытаешься обмануть - лишишься рук... всех четырёх.

- Почему?..

- Я тут кое-что узнал, и ты, оказывается, очень интересный... эээ... человек, - своим ответом Икас прервал вопрос Олаза. - Мне будет любопытно взглянуть в глаза Епископов и королевы, когда они увидят тебя на арене.

Серый кардинал столицы Трагарда усмехнулся и, не сказав больше ни слова, исчез из жизни Олаза. Сам же герой этого рассказа, спустя несколько часов после этого вышел на арену. В полной тишине, ибо зрители не понимали, как им реагировать на четырёхрукого урода, Олаз одержал первую победу. Когда он дошёл до полуфинала, народ рукоплескал ему. А как же ещё, ведь какой-то неизвестный паренёк в простых солдатских доспехах с лёгкостью разделывает под орех титулованных, до неприличия напыщенных, графов и баронов Трагарда.

"Пусть он знатных кровей. Пусть, уродец, но он такой же босяк, как и мы!" - видимо, так думали те простолюдины, кто пришёл на турнир, и аплодировал Олазу перед полуфинальным сражением. Какого же было их разочарование, когда Яккуб Белая Мгла - старший сын графа Талки, властителя Злозимья - одержал быструю победу над любимчиком публики. Всё было кончено менее чем за минуту.

Заняв четвёртое, но, как оказалось призовое место, Олаз не расстроился. Он получил то, к чему стремился, хотя и не в том объёме, на который рассчитывал. И, если в любви публики он искупался сполна, то вот призовых ему едва хватило на погашение долга перед Икасом. Вроде бы всё хорошо - живи и радуйся, - но вот проблема: где брать деньги на жизнь, если всё, что ты умеешь - это махать мечом или воровать?

Олаз не пропускал ни единого турнира, что проводился в столице или окрестных Землях, управляемых вассалами Короны. В промежутках между таковыми, он, по доброй воле, работал на Икаса, срезая кошельки с тех, на кого указывали наводчики. Со временем Олаз так втянулся в свою двойную жизнь, что во время коротких путешествий к местам проведения турниров, начал участвовать в мелких грабежах торговцев. Всё это он делал до того аккуратно, что ни разу не был опознан. Хотя, остаться инкогнито в среде разбойников, имея при этом лишнюю пару рук, было крайне сложно.

Так, за пять лет он сыскал себе двойную славу. С одной, известной стороны - отличный поединщик, который выигрывает или занимает призовые места на большинстве турниров. С другой, тайной - неуловимый разбойник в одной из банд, работающей на Икаса. За пять лет Олаз скопил довольно приличное состояние, купил дом в пригороде столицы, но не спешил отказываться ни от одной, ни от другой жизни.

Возможно, всё это продолжалось бы ещё долго, если бы не очередной турнир Трёх богов. К тому времени у Олаза Многорукого, как его прозвал народ, появился достойный соперник. Уцкай Богопослушный - младший из сынов лорда Большой Воды, именуемого Первым После Богов. Он был схожего с Олазом возраста, но выступать на турнирах начал не так давно. Его старт был более удачным, нежели некогда у Многорукого, ведь в своём первом турнире Уцкай занял первое место. Конечно, это было не в столице, а в родовом замке своего отца, где противникам пришлось отдать победу, но это совершенно не умоляло фехтовальных умений Богопослушного. Он действительно был отличным мастером меча, что и доказал в последствии.

И вот, настало время финальной схватки турнира Трёх богов того злополучного года. Вы уже догадались, кто были теми людьми, что скрестили мечи, желая стать чемпионом... Именно сейчас и настал момент рассказать об одном из правил и интересном дополнении к турнирным боям тех времён. Боец обязан был сражаться в защитных доспехах, иметь в руках щит удобной ему формы, а так же прямой, обоюдоострый меч. Так же, по желанию поединщика, он мог отказаться от щита в пользу ещё одного меча. Дословно это дополнение гласило следующее: "...имеет право выйти на арену, держа в каждой руке по мечу, что не имеет регламентированных отклонений..." Теперь-то вы понимаете, что делало Олаза столь непобедимым? Да, бесспорно, его нижняя пара рук была не столь развита, как верхняя, но и этого ему хватало, чтобы иметь превосходство над соперниками.

Многорукий победил в том бою, но впоследствии эта победа вышла ему боком. Отец Уцкая воспротивился очевидному исходу поединка, хотя сам поверженный достойно воспринял проигрыш. Все доводы Первого После Богов сводились лишь к одному - правила написаны для обычных, двуруких людей, а не для уродов наподобие Олаза! Но, несмотря ни на что, королева осталась непреклонна в данном вопросе, хоть именно тогда и повелела переписать турнирные правила, и прописать точное количество мечей на одного бойца.

Не будь лорд Большой Воды самым могущественным феодалом Трагарда, если бы не нашёл иной способ поквитаться с Многоруким. И далось ему это просто, хоть и не дёшево. Он нашёл выход на Икаса, и тот за золото, за очень много золота, рассказал о тайной жизни Олаза. В подобной ситуации даже Жанна не смогла найти слов в защиту своей четырёхрукой игрушки. Но, каким-то непостижимым образом Многорукому удалось избежать ареста. Он сбежал и растворился на бескрайних землях Трагарда. Что с ним было дальше, Вершок не стал рассказывать в подробностях. Сказал лишь, что несколько лет тот скитался, грабил, убивал, и в итоге собрал довольно крупную банду. С ней он и совершил практически невозможное - ограбил Золотой обоз.

- Что было дальше, до того, как Кайс попал сюда впервые - ты знаешь, и об этом говорить не стоит, - подвёл промежуточный итог своему рассказу Зиган. - Интересно то, что с ним было после Дома Цедрика.

- И, что с ним было? - завороженный нереальной историей, спросил я рассказчика.

- Когда Кайс очнулся по ту сторону черты, ну, тогда, когда его вытолкнули восьмирукие монстры, - продолжил Вершок. - Он ничем не отличался от нас с тобой.

- В смысле? - недопонял я смысл его слов.

- Ты и правда тупой, - усмехнулся чародей, и неприятно посмотрел на меня. - Две руки у него исчезло. Куда они делись, как и когда - он не помнил, не помнит или не хочет помнить. Хотя, я думаю, что он просто брешет. Думаю, что Магистру он, всё-таки рассказал, что с ним было, а вот мне говорить об этом не считает нужным. Да и бес с ним.

- Ты не шутишь сейчас? - совершенно серьёзно спросил я Зигана. - Как-то это всё... странно. Сказочно как-то.

- Может и сказочно, - без тени улыбки на заросшем седой щетиной лице, произнёс Вершок. - Только я ещё не всё рассказал. Не знаю, насколько он удивился отсутствию двух лишних рук, но вот другая новость была для Кайса неожиданностью. Выяснилось, что он пробыл в Доме Цедрика триста лет, и все, ну, почти все те, кто желал его смерти, сами были сожраны червями... Вот такая история.

- Получается, что время здесь течёт иначе, - предположил я, и уставился на Зигана, надеясь увидеть его улыбку, и услышать его смех. Но он по-прежнему был серьёзным. - Если всё это правда, то и мы можем выйти отсюда спустя триста лет. И что тогда будет?

- Во-первых, нам ещё нужно исхитриться, как акробатам бродячего цирка, дотянуться немытыми мордами до собственных задниц, и выбраться отсюда. Во-вторых, нихера в Трагарде не изменится ни за триста, ни за пятьсот лет. Как была нищета, грязь, выродки церковники и шлюха Жанна, так всё и останется, - ответил маг, харкнув на нижние ступени лестницы. - Останется Магистр и Магистрат. Туда мы и направимся.

- Почему Кайса зовут Кайсом?

- Ну, про "Крысолова" ты уже знаешь, - Вершок поднялся на ноги, и снова подошёл к стене, за которой исчез император Лакс. - Так его начали называть ещё в столице, когда он помогал Икасу искать "крыс" среди своих, а вот Кайсом его назвал Магистр. Сделал он это как бы в насмешку. Вот только в чей адрес эта насмешка - непонятно. Это имя понравилось крысиной роже, и он стал так называться.