Поначалу землевладелец не понимал, как относиться к уродливому малышу, но со временем смирился, постепенно привык к нему, а после, и вовсе, полюбил. Возможно, всё так бы и шло своим чередом: мальчик вырос бы, набрался опыта управления поместьем, а после сменил отца, но...

Лишь только выпал первый снег, в родовое поместье землевладельца нагрянули нежданные, но неимоверно важные гости. Сам Ахай - один из трёх Епископов Церкви Триединства, в сопровождении сотни опытных инквизиторов разных рангов. На две троицы поместье превратилось в место ужасающих своими зверствами пыток, коим подверглись все, кто проживал в округе. Досталось даже настоятелю местного храма, но к его счастью он страдал сердечной болезнью, которая и дала о себе знать во всей красе уже на второй день пыток... Всё закончилось тем, что Ахай нашёл в рождении мальчика намёки на его принадлежность к потомкам имперской династии. Но, будучи в этом не до конца уверенным, он решил забрать ребёнка в Дуумгард - главный храм Триединства, что расположен в пригороде столицы. Все те, кто смог выдержать многодневные пытки, с облегчением в плоти и радостью в сердце признали себя виновными во множестве грехов и связях с бесами. Всю челядь вздёрнули на ближайших деревьях, а знать вступила во всеочищающий огонь инквизиции...

Мальчик, которому к тому времени от роду было не более полугода, выдержал, а точнее вытерпел всё, чему подвергли его до извращения пытливые умы церковников. И вот, спустя троицу, пребывания маленького Олаза в Дуумгарде, Епископы представили королеве своё заключение: ребёнок, хоть его кровь сильно разбавлена, является потомком рода Цедриков. Так же, они рекомендовали Жанне незамедлительно избавиться от, появившегося самым странным образом, родственника.

- Хоть вы и утверждаете, но этот уродец совершенно не похож на младенцев моего рода, - брезгливо заявила королева, глядя на плачущего ребёнка. Пальчиками четырёх рук он цеплялся за края люльки, пытаясь выбраться из неё, но рука Хагнифа Огненного - сильнейшего Епископа Церкви - грубыми рывками пресекала все попытки мальчика. - Совершенно не развитые, почти атрофированные нижние руки, чёрные волосы, да и визжит он как никчёмный простолюдин... фи, мерзкое уродство.

Королева повелительно указала на ребёнка, и небрежно махнула кистью руки, чтобы орущее недоразумение унесли с её глаз.

- Но, я не могу не согласиться с вами в том, что в нём течёт кровь Цедриков, - улыбнулась Жанна, когда в переполненном изяществом и золотом тронном зале воцарилась тишина. - Она настоль разбавленная, что этот уродец не представляет никакой угрозы моей власти.

- Всё же, Церковь настоятельно рекомендует умертвить это существо... - вновь повторил Хагниф. - Само его существование может...

- Была бы ваша воля, вы бы умертвили весь Трагард. Тогда бы не осталось ни единой угрозы моей власти, - усмехнулась королева, тем самым заставив лбы Епископов покрыться крупными каплями холодного пота. - Это плачущее отродье будет жить. Оно будет жить как насмешка в адрес ненавистных мне предков, как живой пример того, что бывает с теми, кто бросил вызов богам. И, если вы посмеете противиться моей воли, боги покарают вас. Кстати, Ахай, - королева перевела взгляд на Епископа, облачённого в длинные, чёрные одеяния, обрамлённые золотом. От взгляда Жанны тело Ахая скрутило судорогами, а из его глаз потекли кровавые слёзы. - Вчера у меня на приёме был лорд Большой Воды. До этого он присылал мне много писем, но так и не получив ответов на интересующие его вопросы, попросил личной аудиенции. Так вот, Первый После Богов очень недоволен тем, что ты устроил полгода назад на его землях. Скажи мне, как получилось, что ты подверг пыткам и казнил больше четырёх сотен его подданных? Неужели, все они были столь ярыми почитателями бесов? Возможно, пока он тут, во дворце, мне стоит бросить его самого в темницу, ведь на его землях существовал столь огромный очаг вероотступничества?

- Прос... сти... те... - прохрипел Ахай, пуская пенную слюну изо рта.

- Сто тысяч золотых монет, что ты выплатишь лорду, сгладят это жестокое недоразумение, - постановила Жанна, вставая с трона. - И впредь, будьте сдержаннее в своих порывах угодить богам...

До пятнадцати лет Олаз рос в приюте при Южной заставе. Как складывалась его жизнь в том месте - догадаться не сложно. Имея лишнюю пару рук, он был объектом постоянных насмешек и унижений, которые Олаз вынес достойно, выйдя победителем из сотен драк и дуэлей. Со временем, он смог добиться уважения не только среди сверстников, но и среди персонала приюта, а так же офицеров заставы. Олаз оказался способным, даже талантливым учеником в ратном деле, и на втором десятке лет ни чем не уступал своим учителям.

Не будь он знатного рода, а королева оставила за Олазом отцовский титул, его жизнь, до последнего дня была бы связана со службой на заставе. А так, по достижению совершеннолетия, он смог выбирать: продолжить военную карьеру или пуститься в свободное странствие по Трагарду. Олаз выбрал второе. Но, перед тем как покинуть заставу, он принял участие в ежегодном турнире Южных Земель, где занял третье место среди мечников. Этих денег ему хватило, чтобы купить сносный доспех, добраться до столицы и снять небольшую комнату в пригороде.

Всё путешествие, и всё то время, пока он не стал известным мастером меча, ему приходилось скрывать свою особенность. Но, что не говори, а народ готов закрыть глаза на уродство своего героя. Так случилось и с Олазом... Собрав все свои деньги, он понял, что их слишком мало для того, чтобы внести плату за участие в ежегодном турнире Трёх богов, принять участие в котором могли, и могут до сих пор, лишь люди знатных кровей, коим на тот момент являлся Олаз. Сам турнир, тогда ещё, разделялся на несколько дисциплин, которые впоследствии соединились воедино. Одной из таких дисциплин были сражения мечников, и оплата взноса с участника составляла три дюжины золотых монет - нереальная сумма для героя нашего рассказа!

Но Олаз не спешил отказываться от своей мечты - стать самым известным поединщиком Трагарда, - и именно тогда он сделал первый шаг по кривой дорожке, что идёт вразрез с законом, и обычно приводит к виселице или плахе... Ему и до этого приходилось воровать, но то было совсем иное. В приюте, где отвратительно кормили, если то варево из солдатских объедков можно было назвать едой, постоянно хотелось есть. Чувство постоянного голода и заставляло мальчишек учиться воровать. Многие, в том числе и Олаз, были пойманы за этим занятием, но неоднократные прилюдные порки возымели совершенно иной результат. Вместо того чтобы отучить мальчишек от желания взять чужое, они заставляли их быть более изобретательными, постоянно совершенствоваться и действовать осторожнее... Первый кошель он срезал на рынке. Увесистый такой, с выжженным гербом одного из городов Свободных Земель. Кто был бывшим обладателем девяти дюжин серебра - Олаза интересовало в последнюю очередь, главное, что он стал на один шаг ближе к своей мечте...

До окончания приёма заявок оставалось два дня, а Олазу всё ещё не хватало десятка золотых, и, к тому же, последние дни он начал замечать за собой слежку...

Лишь только заветный и, казалось бы, последний кошель с монетами оказался в его руке, Олаз почувствовал сильную боль в затылке, после чего сознание покинуло его. Очнулся он в полумраке сырого подвала. Все четыре руки были надёжно прикованы цепями к стенам, а напротив, на удобном деревянном стуле, откинувшись на скрипучую спинку, сидел мужчина, лицо которого скрывал капюшон.

- Я Икас, но тебе, как я понимаю, это имя ничего не скажет, - произнёс скрипучий голос. - Если бы ты был местным, то знал бы меня, и никогда не стал бы обворовывать людей в моем городе. И не удивляйся так. Это действительно мой город. Всё, что происходит в нём незаконного, делается с моего дозволения. А вот такие, как ты, кидают тень на мою репутацию. За последнюю троицу ты "дёрнул" кошельки у трёх людей, что живут тут под моей защитой. Они заплатили мне за спокойствие, а ты... ты... да кто ты, утащи тебя бесы, такой?!