Теперь же у меня не было ограничений — лояльные Лиге менестрели региона в течении декады получат щедро оплачиваемое задание. Напрямую от гильдии.

Маховик событий начал раскручиваться и теперь я был в нём не просто наблюдателем, а тем, кто эти самые события непосредственно запускает. Аструм ждали серьёзные перемены.

Вернувшись к таверне близ ворот, обратился туманом и проник в снятую ранее комнату. Ариадна мирно спала на постели, свернувшись калачиком. Лежала прямо на одеяле — было видно, что ждала, но не усидела и отрубилась. Материализовался.

Я аккуратно завернул девушку в не прижатую половину одеяла, благо ширины хватало, и распрямил согнутые ножки. Она даже не шелохнулась, посапывая и наблюдая сладкие сны. Улыбнулся. Улёгшись возле неё, не накрываясь одеялом, погрузился в медитативный и очень чуткий сон.

Проснулся резко. От того, что мне в лицо прилетела чья-то конечность. Хотя почему «чья-то»…

Ойкнув, Ариадна округлила глаза. Она откидывала одеяло и совсем не думала, что на другой половине кто-то есть.

— Прости…

Потом до неё видимо дошло:

— А как ты… — она посмотрела на запертую дверь.

— Ну я же вампир, — хмыкнул.

— Я думала ты уже не придёшь… — в её взгляде мелькнул затаённый страх. Она боялась остаться одна посреди душегубов, насильников и остальных.

— Постараюсь больше тебя надолго не покидать, — улыбнулся.

— Ты что-то выяснил?

Хмыкнул.

— Не просто выяснил, а положил конец происходящему. Больше тебе не нужно опасаться.

— Серьёзно?.. Ты всех убил?

— Какая ты кровожадная, — мои губы против воли снова расплылись в улыбке. — Я очень дипломатично договорился с главой всего этого беспредела, что такого больше не будет в Трелисе. А если будет…

Мой взгляд помрачнел.

— Вот тогда я его убью.

Ари поёжилась.

— Спасибо… — неуверенно ответила.

«За что?»

Задавать вопрос вслух не стал, вместо этого выдав другое:

— Но есть ещё кое-что.

Поймав её вопросительный взгляд, вздохнул:

— Помнишь я сказал, что не у всех девушек есть спутник-вампир?

Она кивнула.

— Я нашёл одну такую девушку. Её сдали в бордель.

Дочь охотника поджала губы, а её брови встали домиком.

— Ей повезло меньше тебя, Ари… Она травмирована. Сейчас я пойду в город, куплю нам ещё одну лошадь, а потом тебе нужно будет взять на себя опеку об этой девочке. По крайней мере до тех пор, пока мы не доберёмся до Венгарда. Церковники помогут ей.

«Это всё, что я могу сделать для Илоны…»

— Хорошо… Я сделаю, что смогу… — губы были поджаты, носик и глазки покраснели, но она не плакала. В глубине зрачков появилась решительность — молодая охотница была готова выполнить поручение со всей ответственностью.

«А она изменилась!» — заметил внутренний голос.

Это действительно было так. Она не доверяла мне раньше, была молчалива, угрюма, и очень дерзкая. Сейчас же позволяет себе эмоции, выполняет мои поручения без тени сомнения… Даже благодарит.

Я протянул руку и мягко взял пальчики Ариадны в свою ладонь:

— Всё будет хорошо.

Прерывисто вздохнув, она кивнула. Бросил взгляд за окно. Солнце уже встало. Пора было идти в город.

На пути к публичному дому, я прошёл мимо давешнего заведения — «Хрен Гоблина». На самом дел, найти его вечером было то ещё приключение. Кто же знал, что на вывеске действительно будет изображён хрен, удерживаемый весело скалящимся гоблинцем. Тот, кто придумал название, тот ещё шутник, надо сказать!

Неспешно бредя по утренним улочкам, с удовольствием осматривал вывески, каменную мостовую, возвышающиеся домики местных жителей. Этот городок мне нравился даже больше Элиота — аккуратненький, ухоженный. И не скажешь, что им заправляют маргиналы.

«Хотя кто тут ещё маргинал…»

Неспешно бредя по выложенной камнем дороге в сторону площади, любуясь чистым средневековым городом в лучах утреннего солнца, случайно заприметил вывеску кузницы — наковальня с молотом и красной металлической заготовкой. Вспомнил про Ари.

«А вдруг?..»

Зашёл внутрь. Полутёмное помещение тускло освещалось свечами в настенных подставках, собирающих воск. Прямо по центру расположился деревяный прилавок. Возле правой и левой стены разместилось по стенду с кирасами. Прямо за стойкой находился стеллаж с закрепленными на нём разного рода колюще-режущими «агрегатами» — дать какое-то одно название всему этому было затруднительно. Не всё из этого я мог бы назвать оружием. Звякнули колокольчики.

Почти сразу в зал выглянул мужчина. Достаточно низкорослый — полтора метра, не больше — чернобровый, с чёрными волосами, заплетёнными в шесть толстых кос, и густой чёрной бородой, также заплетённой в косы. Его запястья украшали металлические браслеты, отливающие бронзой. На торсе была натянута свободная рубаха и кожаный жилет. Впрочем, облачение ничуть не скрывало рельеф мышц на руках и широкие угловатые плечи, будто вытесанные из камня.

Лицо кузнеца тоже было грубым, словно неизвестный скульптор делал заготовку да так и не закончил, придав форму, но не сгладив рельеф. Грубый угловатый нос, резкие скулы, широкое лицо-лопата.

— Чем могу помочь? — немного грубо бросил мужчина.

Я бы назвал его гномом, хоть и не знал, как выглядят карлики. Поставил себе галочку в памяти — нужно будет узнать.

— Скажите, вы делаете оружие на заказ?

— Есть такое, — кузнец кивнул. — Что нужно сделать? Эскиз есть?

Его грубая манера речи и отрывистые фразы немного настораживали, но я не видел негатива в его глазах. Скорее он просто привык так разговаривать — резко, грубо, как удар молота о наковальню.

— Могу нарисовать.

Кивнув, продавец скрылся за стеллажом, но почти сразу вернулся с листом пергамента в руках и кусочком угля. Положил на прилавок.

Подойдя ближе, осторожно взял упругий на ощупь уголёк, напоминающий наши восковые мелки, и начал сосредоточенно выводить линии. На сколько мне было известно, в этом мире не знали о таком оружии, как рапира. По крайней мере о нём не знали на полуострове — это точно.

Когда я закончил с художеством, то начал объяснять детали, потому что рисунок совсем не передавал тот факт, что лезвие должно быть тонким, обоюдоострым, но предназначенным для колки. Вместе с тем нужно, чтобы оно было упругим, способным немного изгибаться, но не ломаться.

Факт в том, что почему-то многие считали, что холодное оружие должно едва ли не прижиматься к ушам — на столько оно должно быть гибким. Это, разумеется, бред. Оружие должно быть упругим, но не должно было изгибаться слишком сильно. Единственное оружие, которое действительно изгибалось дальше некуда, это оружие для бездоспешного и безщитового боя. Точка. Остальное оружие обязано было иметь ребро жесткости и быть упругим, имея стрелу прогиба не более пяти сантиметров.

Что же касалось рапиры — колющее оружие должно быть жестким. Иначе в нём нет смысла. Организм человека — отнюдь не мягкая подушка. Скорее наоборот. Не говоря о том, что рапирой, между прочим, необходимо пробивать как минимум несколько слоёв одежды. Безусловно, броню и кольчугу она пробьёт вряд ли, но имея гибкий клинок, целиться оружием куда сложнее — лезвие будет гулять и точный удар в горло просто-напросто не получится.

Похожий на гнома кузнец слушал необходимые для рапиры качества, не перебивая, прищурившись, явно что-то в уме прикидывая, должно быть выстраивая в голове схему, и мысленно выковывая нужное. Мастер, что с него взять — было видно, что он хорошо знал своё дело.

Когда я закончил, он хмыкнул.

— Подожди ка…

И скрылся за стеллажом. На этот раз пришлось ждать минуты две, не меньше. В помещении, куда он ушёл, слышалась возня и приглушенное бормотание. Наконец он вернулся, удерживая в своих мощных ручищах… рапиру.

— Такое тебе надо? — положил на прилавок передо мной.

Я протянул руку и осторожно взял меч за деревянные ножны, обитые кожей. Второй рукой взял за рукоять и вытянул клинок наружу. В полутьме блеснул холодный металл.