Они приступили к еде, и Фостер, казалось, не обращая внимания на эмоции людей вокруг него, всю трапезу делился своим видением будущего Уиттекера. У него были здравые идеи по поводу школы, которую он хотел открыть, и потенциальных инвестиций в этот район.

За ужином Эстер то участвовала в разговоре, то отбивалась от чар Галена. Он не сказал и не сделал ничего дерзкого или неджентльменского; его манеры были безупречны, как и его одежда, но жар, исходивший от его глаз, будто трогал ее каждый раз, когда их взгляды встречались, заставляя вспоминать страстные прикосновения его рук и сладостный трепет его поцелуев.

Во время трапезы она совершенно забыла о замечаниях Фостера. Присутствие Галена, сидевшего напротив, привлекало ее и удерживало на месте. Она попыталась не обращать внимания на свое влечение и сосредоточиться на разговоре, но обнаружила, что вынуждена снова и снова встречаться взглядом с Галеном. Ей стало жарко, и она поняла, что хочет поддаться этому мужчине, который научил ее страсти и лепке куличиков из грязи, но в то же время понимала, что ей следует спасаться бегством. Фостер продолжал болтать о том, о чем Эстер понятия не имела.

Она видела только Галена.

Она почувствовала такое облегчение, когда вечер подошел к концу, что, вставая, споткнулась о свой стул. Только быстрое прикосновение сильной руки Галена к ее плечу спасло ее от падения на пол. Глядя на него снизу вверх, она решила, что упасть, возможно, было бы лучше; ее рука горела от его прикосновения.

Он спросил:

— С вами все в порядке, мисс Уайатт?

Эстер осознала, что все в нем вызывало у нее головокружение: его рост, его пристальный взгляд, его прикосновения.

— Нет. Я… имею в виду, да. Я… не смотрела, куда иду.

Она нервно высвободилась из его рук и повернула улыбающееся лицо к ожидающим Фостеру и Дженин.

— Мы готовы? — спросила она.

Карета отвезла их домой, остановившись сначала у двери Эстер. Когда она поднялась, чтобы сойти, Гален сказал:

— Спасибо, что присоединились к нам, мисс Уайатт. Я надеюсь увидеть вас снова.

Эстер поняла, что она беззащитна перед его мягкими словами с французским акцентом. Заставив себя выдержать его выжидающий взгляд, она ответила со всем спокойствием, на какое была способна:

— Спасибо, мистер Вашон.

Она кивнула Фостеру и Дженин, пожелав им спокойной ночи.

— Позвольте мне проводить вас до двери, мисс Уайатт, — сказал Гален, поднимаясь, чтобы последовать за ней из кареты.

— В этом нет необходимости.

— Как джентльмен, я настаиваю.

Он взял ее за локоть и повел по темной дорожке.

Она спросила:

— Когда ты уезжаешь из города?

— Я не уезжаю.

Эстер остановилась и посмотрела в его красивое лицо.

— Я думала, ты пригласил меня на сегодняшний вечер, потому что должен уехать по делам.

— Я солгал, — ответил он без тени вины. — Я просто хотел увидеть тебя.

— Гален?!

Он пожал плечами.

— Что я могу сказать, малышка. Я испытываю к тебе страстное влечение.

Сможет ли хоть одна женщина устоять перед таким мужчиной?

— Сколько дверей в спальню ты смог открыть своим красноречием?

— Честно говоря, много, но та, которую я хочу открыть больше всего, кажется, заперта.

— И она останется запертой, даже если мне придется загородить ее стульями.

Он ухмыльнулся.

— Ты мне подходишь больше, чем я думал.

Она улыбнулась, хотя его слова заставили ее вспыхнуть с новой силой.

— Поезжай домой. У тебя в карете гости, помнишь?

— Жаль. Будь у меня выбор, я бы позволил Рэймонду отвезти их домой без меня.

— И, несомненно, дал бы сплетникам много поводов для разговоров.

— Несомненно, — ответил он с горящими глазами.

Чтобы разрядить обстановку, возникшую между ними, она спросила:

— Так ты собираешься инвестировать в школу Фостера?

— Я пока не уверен, но, думаю, что сделаю это. Хотя, должен признаться, у меня есть сомнения насчет мужчины, который променял тебя на женщину с мозгами размером в горошинку.

Эстер рассмеялась:

— Иди домой.

— Я уйду, но все еще жду поцелуя.

Надо признать, Эстер хотела удовлетворить его просьбу, но сейчас было не время и не место, поэтому она промолчала.

— Спокойной ночи, малышка. Да, кстати, если ты действительно хочешь, чтобы я финансировал эту школу, приходи позже в «Безумие», и мы это обсудим.

— Сегодня вечером?

— Да, сегодня вечером.

— Это подозрительно похоже на шантаж.

Он поклонился.

— Так и есть. Увидимся позже вечером.

Она не смогла сдержать смех.

— Гален?!

Она смотрела, как он уходит, и чуть не крикнула, чтобы он вернулся. Однако она поклялась, что поквитается с этим дразнящим креолом.

Открыть школу в Уиттакере было мечтой каждого. По закону школы в Мичигане были разделены по расовому признаку. В настоящее время Фостер преподавал в заброшенном домике. Община восстановила его, как могла, но во время дождя крыша протекала, расходных материалов было мало, и на данный момент посещать занятия разрешалось только детям, чьи родители могли позволить себе оплатить обучение. Плата за обучение была единственной зарплатой, которую Фостер получал за свои услуги. Чтобы пополнить свой доход, он работал клерком на некоторых предприятиях в округе, но Эстер знала, что преподавание — его истинное призвание.

Она также знала, что без щедрости Галена могут пройти годы, прежде чем община сможет собрать средства, необходимые для строительства хорошей школы, и еще больше — для того, чтобы выплачивать Фостеру справедливую и достойную зарплату. Было также очевидно, что сегодняшнее предложение Галена было больше связано с его так называемым страстным желанием, чем с чем-либо еще, и в этом-то и заключалась загвоздка. Каковы были истинные намерения Галена? Вернулся ли он в Уиттакер, чтобы разоблачить предателя, или просто чтобы перевернуть ее размеренную жизнь с ног на голову? Было бы ложью сказать, что она не находила его интересным. Он был очень возбуждающим, пожалуй, самым возбуждающим мужчиной, которого она когда-либо встречала, но она не была настолько наивна, чтобы поверить, что на самом деле у него на уме нечто большее, чем просто интрижка. Несмотря на то, что они принадлежали к одной расе, в социальном плане они принадлежали к разным классам, и границы между ними пересекались очень редко. Ей нравились искры, вспыхнувшие между ними, но она не планировала поддаваться его обаянию и остаться с разбитым сердцем.

Однако женщина, которую он оживил той октябрьской ночью, действительно хотела остаться с ним наедине, хотя бы ненадолго. Сегодня вечером, когда он сидел за столом напротив нее, она могла думать только о том, как было бы чудесно, если бы они ужинали вдвоем. А когда он упомянул о своей симпатии к кленовому сиропу и к ней, она была уверена, что задохнется.

Да, в глубине души она наслаждалась сознанием того, что Гален заботится о ней, желает ее, но, несмотря на декларируемую привязанность Галена, она была уверена, что была не более чем развлечением, чем-то, что могло развеять скуку, пока он не вернется к своему богатому положению в жизни. То, что он ей очень нравился, не имело никакого значения.

Она подождала, пока часы на каминной полке не пробьют десять, затем снова накинула плащ и вышла запрячь мула в повозку.

Эстер без проблем преодолела в темноте относительно небольшое расстояние до особняка. Она возила пассажиров уже более десяти лет и знала сельские дороги как свои пять пальцев, даже ночью. Однако, приближаясь к большому дому, она начала сомневаться в правильности своего решения. Может, он просто дразнил ее? Неужели она неправильно его поняла? Ей хотелось думать, что нет, но, приближаясь, она не увидела его кареты. Что, если его не было дома? Тетя воспитывала ее в строгих правилах, и Кэтрин, несомненно, перевернулась бы в гробу, узнав, что Эстер отправилась в гости к мужчине посреди ночи. Эстер также не подумала о том, что нанятая им прислуга может выставить ее за дверь, но теперь она она об этом задумалась. За некоторыми занавешенными окнами горел свет, а на подъездной дорожке стояло несколько экипажей и колясок. Что, если он развлекался? Она сомневалась, что он захочет, чтобы его отрывали от гостей.