— Нет, — Вера помотала головой. — Что-то радости нет, будто сделала все не так. Будто ничего не кончилось, палач умер, а дело его живет…

— Уверен, это пройдет… Найдем Грицука, и все будет кончено. Вздохнешь спокойно.

— Я очень хочу найти этого выродка… Обещай, что дашь мне самолично его пристрелить, Саша.

— А ты сможешь? Хотя у тебя же не в первый раз… — я припомнил убитого ей урку в Мохово, который, якобы, развязался и пытался сбежать. Теперь я точно был уверен, что Вера его казнила. Но я не осуждаю.

— Ты же тоже убил. Как оно — в первый раз?

— Не помню… — проговорил я, припоминая своего первого убитого, а не того, которого пристрелил в доме в Мохово.

Казалось, с тех пор прошла целая вечность. И я уже сменил сторону на баррикадах, теперь я мент, а не преступник. А все равно убиваю. Но ни тогда, ни сейчас я не чувствовал угрызений совести. Одно дело — убивать людей, а другое — нелюдей.

— Ну так что? Мы договорились, Саша, — глаза Веры превратились в щелочки, а смуглая кожа, казалось, стала еще темнее. — Ты позволишь мне ощутить вкус крови?

— Это как получится, — хмыкнул я. — Мы же не на охоте… ну а вообще-то я не против, чтобы Грицук погиб, например, при попытке к бегству. Я думаю, что совесть нам простит такую шалость, а больше мы никому не скажем.

Я отозвал Тулуша из редакции газеты, так как считал, что Артищеву больше ничего не грозит. Ведь Святоша мертв, а самому Грицуку убивать главреда без надобности.

Тулуш, наконец, в первый раз за последние несколько дней, пришел на работу сегодня в отдел, а не в редакцию. Сразу после планерки подскочил ко мне — взгляд хитрый, что у степной лисы.

— Саныча, жениться буду, свадьба хочу, — проговорил он. — Поможешь?

— Ого! — я отставил кружку с чаем и престал звякать ложечкой. — Вот так новость! Неожиданно… К тебе невеста приезжает? Из Сибири?

Сибирь для меня была неким неизвестным могучим государством. Богатым и суровым краем, где я ни разу не был и откуда запросто могли невесты понаехать.

— Зачем приезжает? — хихикнул Салчак. — Новую хочу, местный невеста будет.

— Ну ничего себе ты пострел, и кто же эта счастливица? Я ее знаю?

— Зина из редакции. Худовата, правда. Но так говорит, такой голос, что птица поет. Я ее готовить шайран-чоок научу, и будет отличный жена для Тулуш.

— Э-э… Зина? — малость прифигел я, вспоминая, что совсем недавно молоденькая журналистка прибегала ко мне в кабинет с выпученными глазами и просила забрать «дикаря». Сожалела о зажаренном Сереже и искренне негодовала на Тулуша.

— Зина хороший, хороший, — закивал Салчак, будто вопрос со свадьбой был уже решен, и оставалось только фату для невесты прикупить и нарядные праздничные унты для жениха.

— А она согласна? — прищурился я, подозревая неладное.

— Нет еще, — невинно улыбался Тулуш, будто получать согласие было вовсе не обязательно.

— Хм… А что говорит?

— Ничего не говорит! Твердит, что Сирожа какой-то ей дорог. Ну ничего, я с Сирожей решу проблем.

— Уже решил, — заверил я. — Сережа теперь вовсе не проблема, проблема получить согласие невесты, она-то хоть знает о твоих намерениях? Ты ей говорил?

— Нет… Вот ты ей, Саныча, и скажешь. Сватать хочу. Будешь сват моим.

— Я? Сватать? Погоди… И как ты это себе представляешь? Прямо так в лоб заявлюсь и скажу, Зиночка, миленькая, айда замуж за Тулуша? Так, что ли?

— Так, так! Еще скажи, что если приданого нет, я ее так, «бедной» возьму. С родственниками своими договорюсь. Конечно, поскандалить придется, они ее проклянут поначалу, но мы здесь, а они там… Привыкнут и забудут. А потом сын родит мне — и приедем к родне. За сына у нас почет и радость.

Тулуш мечтательно улыбался губами и щелками глаз, уже в мыслях нянькался с сыном, маленьким пронырливым Тулушиком. Почему-то я представлял его сына не с погремушкой, а с луком и бубном в люльке.

— А если невеста не согласится? Что тогда?

— Еще проще… — бесхитростно заявил Салчак. — Воровать буду. Неделя взаперти держать. Если родня ее не найдет, она моя по праву.

— Слушай, друг… — я весомо положил ладонь ему на плечо. — У нас тут немного другие порядки. Никаких сватов и похищений, ты должен сам спросить Зину — пойдет за тебя или нет. И чтобы она сказала «да».

— Она не захочет, она не знать, какой Тулуш есть. Вот если взаперти подержать, то узнает меня…

— Вот заладил… Нет, у нас так не принято. У нас спрашивают мнение женщины.

— Зачем спрашивать? Мужчина главный, а женщина рожать. Так всегда было…

— Так было, а теперь так не бывает. Это же Зарыбинск тебе, а не тайга, — покачал я головой, пытаясь коллегу вразумить. — Давай так — ты пригласишь ее на свидание, а там разговоришься, пообщаешься, то да сё, проводишь до дома. Потом снова встретишься, снова погуляете, может, в кино или в парк сходите. И так несколько раз, а уже потом спросишь про свадьбу. Понял?

— Так долго ждать? — Салчак как-то сник. — Тулуш сейчас Зина хотеть жениться.

— Ну, придется подождать. Короче, вон телефон, звони в редакцию и скажи Зине, что ты сегодня хочешь ее позвать, например… — я задумался.

В парк нельзя, там голуби, еще жива травма у девушки. В кино тоже нежелательно, на сеансе Зина вовсе о спутнике забудет, будет в экран пялиться. Остаются танцы… Тоже сомневаюсь, что под «АББУ» или «Песняров» Тулуш отжигать сможет. Вот если будет песня в исполнении Кола Бельды, тогда да. Но вряд ли такую бобину поставят…

— Куда ее позвать? — нетерпеливо переспросил Тулуш.

— Погоди, я думаю… А ты вообще ходил куда-нибудь с девушками?

— В юрта ходил, в степь ходил.

— Танцевать умеешь?

— На день Луны с бубном лучше всех в ауле танцевал.

— Понятно… поход на танцы отпадает… тогда сделаем так. Я сам позову Зину, приглашу ее, а то вдруг ты напортачишь.

— Ты Зина хочешь у меня забрать? — нахмурил черные, как угольки брови Тулуш.

— Не мели ерунды… У меня есть подруга, Алена, мы встретимся вчетвером, например, в ресторане. Это будет не как свидание, а как посиделки компании друзей. И Зина, я думаю, согласится пойти. Только прошу тебя… Не приноси с собой ничего съестного в ресторан. Там всё есть.

— А! Я понял! — хлопнул себя по лбу Тулуш. — Ты со своей женщина, а я со своей, но все общие будто бы? Да?

— Нет… Короче, не заморачивайся. Идем сегодня вечером. У тебя есть рубашка, брюки и… — я прошелся взглядом по Тулушу. — Да ладно, просто надень все чистое.

— Национальный костюм есть. Бисером и камушками шитый, — мечтательно проговорил Тулуш. — Красивый, как Зина… Вот только дырявый уже в двух местах. Это от силы моей. Я в нем боролся на празднике.

— А вот это лишнее. Никаких костюмов и никакой борьбы, — проговорил я и поднял телефонную трубку, чтобы позвонить в редакцию.

Набрал номер. Тулуш сидел рядом и заглядывал в телефон, будто что-то мог в трубке разглядеть.

Я покрутил тугой диск аппарата, подождал несколько длинных гудков, и на том конце провода заговорили:

— Редакция, Метёлкина, слушаю, — раздался в трубке знакомый голос Зины.

Фамилия у нее — Метёлкина. Мне не нравится, Салчак ей больше подойдет.

— Привет, это Морозов.

— Александр Александрович, здрасьте! — радостно выпалила девушка. — А вы к нам больше не придете?

— Почему?

— Ну как же, вы своего дикаря забрали… Теперь у вас тут дел нет в редакции. Тулуш сказал, что Захар Елизарович больше не в опасности, это значит, вы нашли того, кто это все подстроил?

— Нашли, — заверил её я. — И он точно вас больше не побеспокоит.

— Жаль… То есть, я хотела сказать, что заходите как-нибудь на чай. Поболтаем, а я про вашу службу статью напишу, можно?

— Чуть попозже, у нас тут еще не все преступники пойманы.

— А разве их всех можно поймать? — искренне поразилась та.

— Основных можно. У нас же не Чикаго.

— Ну как поймаете, тогда придете?

— А чего откладывать. Давайте сходим куда-нибудь. Зачем в редакции встречаться, можно в более интересной обстановке, я предлагаю в…