— Нашел дурака… Она поедет со мной. Если будет хвост — пущу бабу в расход. Отпущу ее, когда буду далеко и в безопасности. Да, и вот еще что… В бардачок положи пистолет с двумя магазинами патронов. И денег тысячу рублей. Понял?
Сумму он запросил не такую уж и большую, видимо, понимает, что большие деньги с маху так и не соберешь. Дело, однако, приобретало скверный оборот. Если он уйдет на машине с заложницей, остановить его будет сложно, не опасаясь за жизнь директрисы.
Все же мне ее было жаль, хоть и сама виновата, что поперлась предупреждать своего возлюбленного, и напоролась на злобного убийцу, который все это время скрывался под маской и использовал директоршу в своих корыстных целях.
— Хорошо… — крикнул я. — На это нужно время. Сам понимаешь.
— Не п*зди, мент! Тыщу рублёв наберете, сложитесь.
— Деньги не проблема, — врал я. — Нужно заправить полный бак, а для этого — съездить на заправку.
— У вас двадцать минут! — выругавшись, выкрикнул Жорич. — А после я выброшу ее из окна и пойду по соседям. Буду стрелять. Их жизни будут на твоей совести, мент! Поверь, я постреляю людей, меня жалость не остановит. Мне не впервой.
Уж в это я верю. Если Жорич — это Святоша, то человеческую жизнь для него забрать — плюнуть и растереть. Вот только в квартире он может быть не один. Где-то рядом должен быть Сафрон. А если он внутри? Тогда все гораздо сложнее…
— Будет тебе машина! — крикнул я и поспешил в укрытие.
Тулуш так и висел на водостоке. Я знаками ему показал: мол, сиди пока, не рыпайся. У меня есть план. Когда услышишь выстрелы в подъезде, только тогда действуй. Он все понял. Знаки Салчак понимал лучше русских слов, молодец.
— Что делать будем, Саныч? — лишь только я зашел за бобик, вокруг меня скучковались милиционеры, ОВОшники в том числе. Вневедомственная охрана хоть и относилась к милиции, но всегда держалась маленько особнячком. Дислоцировалась в отдельном здании, хотя их начальник был в оперативном управлении у нашего Кулебякина. Теперь же все во мне признали общего командира на поле боя.
— Значит, так, никакой машины и никаких денег и оружия, — распорядился я. — Тянем время. Мне нужно пробраться в подъезд.
— Как? Этот гад смотрит из окна, за шторкой сидит, — проговорил Казарян. — Вон занавеска шевельнулась. Эх… Пальнуть бы по ней.
— Нельзя, — нахмурил я брови. — Это может быть и не он вовсе. Там еще женщина. Не видно, кто там точно прячется. И вообще, заложница, кстати, мать нашего сотрудника — эксперта Валентина Загоруйко. Но тут еще один нюанс, товарищи — она может быть с ним заодно.
— Вряд ли, — замотал головой Артур, — он так ее за волосы таскал, так бил. Чтобы волю сломить, чтобы не сопротивлялась. Так не инсценируешь. Зверь какой-то, а не кладовщик.
— Он не простой кладовщик. Есть информация, что Жорич во время оккупации прислуживал немцам. Имеет карательный опыт и с оружием на «ты».
— Фашист? Недобиток? — грозно зыркнул Казарян. — Собственными бы руками придушил.
— Сначала его достать надо… Сделаем так — вы его отвлекаете, передвигаете сейчас машины подальше. Наводите суету и беготню ненужную. Но слишком не высовывайтесь, может пальнуть, ему реально терять нечего, да и нервный он какой-то, видимо, чует, что прижали. А я обойду дом и через балкон первого этажа проникну в какую-нибудь квартиру. А дальше — в подъезд и к его двери.
— Но там же заперто, — пожал плечами участковый.
— Что-нибудь придумаю. И дайте-ка, парни, мне калаш, — я взял у одного из ОВОшников автомат.
В это время послышалось шуршание шин. Черная «Волга» въехала во двор. Видимо, кто-то из горкома или исполкома. Уже, значит, дошла весть до высоких чинов, что тут у нас захват заложницы. Прибыли на место, чтобы, так сказать, взять на себя чуткое руководство освобождением и держать ситуацию под контролем.
— Этих еще нам не хватало, — нахмурился я, встречая взглядом машину.
Куда бы их деть?
Бах! Это прогремел ружейный выстрел. Боковое стекло у «Волги» высыпалось. Водитель дал по газам, и машина мигом умчалась, испуганно выбрасывая камни и пыль из-под бешено вращающихся колес.
— Быстро они смылись, — улыбнулся Гужевой.
— Начальство с возу, и нам полегче, — удовлетворенно хмыкнул я. — Все, товарищи, работаем. Только аккуратнее, сами видите — этот контуженный чуть что — сразу палит. И стреляет грамотно. Не высовывается, хрен снимешь его… Эх, нам бы снайпера.
Но такого добра в Зарыбинске днем с огнем не сыщешь. Да и во всей области тоже.
Пока коллеги грамотно изображали бестолковую суету, я смог незаметно от них отделиться, ползком, потом, пригнувшись, ретировался до газона. Там нырнул сквозь живую изгородь из стриженных мелколистных вязов и очутился уже вне зоны видимости стрелка.
Обежал дом, прикинув нужный подъезд, выбрал подходящий балкон на первом этаже. Подпрыгнул, ухватившись за ограждение балкона, подтянулся и перескочил. Автомат при этом больно ударил по спине.
Балкон оказался открыт, завешен тюлем с привязанными внизу массивными ржавыми гайками. Я постучал по дверному косяку:
— Хозяева? Есть кто дома?
Молчок, только где-то на кухне поет радио голосом Ротару.
Несмотря на белый день, в квартире полумрак. Воняет потом и папиросами.
Звяк! Это я запнулся о бутылку. Та упала и покатилась куда-то по комнате. Я пригляделся: на продавленном и прожженном сигаретами диване храпело тело. По стойкому запаху перегара, повисшему в воздухе в синей дымке, я понял, что мужик в пьяной отключке.
Алкаш, заключил я и пошел на выход. Это хорошо, не надо объясняться. Но не смог сразу выйти — в прихожей наткнулся еще на одного хмыря. Тот пытался надеть ботинок, но шатался и икал, опираясь тощей задницей о стену. Видок помятый, но видно, что душа просит у него и трубы горят, срочно требуют добавочки. Из кармана свисает авоська, видимо, в магазин вино-водочный собрался.
— А ты кто? — уставился он с удивлением мутными глазами. — Ты как здесь? Какого х*я?
— Тихо, — прошипел я. — Не ори… — я захлопнул входную дверь, которую он уже успел распахнуть. — Милиция. Уйди с дороги и не шуми. В подъезд не вздумай выходить.
— Митя! — заорал вдруг пьяный. — Атас! Менты! Ми…
Но договорить, а вернее, доорать, он не успел. Я ткнул его кулаком в пузо и тут же уложил подсечкой на пол. Стянул алконавту шарфом руки за спиной (шарф нашел тут же, в прихожей), а в рот запихал кляп из его авоськи. Некогда объясняться с таким, ещё поднимет шум на весь подъезд — проще временно устранить силовым путем, ведь каждая секунда на счету. Управившись с алкашом, я уже было собрался выходить, как сзади послышалось сопение, а запах перегара стал отчетливее.
Тот, что храпел на диване — проснулся-таки и выперся в коридор.
— Не понял? — пробасил Митя. — Ты кто такой, чучело?
Этот «примат» был гораздо крупнее своего собрата. Шире раза в два и с брюхом. Автомата за моей спиной он в упор не замечал, и, видимо, приняв за воришку, сразу попёр на меня буром.
«Да куда же вас складывать-то?» — подумал я, отступая в тесной прихожке.
Такого кулаком не вырубишь с маху. Да и кулак жалко. Морда, что ведро — широкое и твердое. Я снял автомат и просто ткнул прикладом нападавшего в грудь. Мужик охнул и осел.
На него пришлось потратить наручники, шарфа еще одного не нашлось.
Про то, что я из милиции, уже говорить не стал, видимо, мужики не уважают нашего брата, некогда их вразумлять — это надо сначала дождаться, пока у них ум прояснится.
Сцепив здоровяку за спиной руки, вместо кляпа я сунул ему в зубы перчатку. Но этого оказалось мало. Нужно что-то еще… Вторую перчатку я не нашел, пришлось снять с него носок и под возмущённое мычание сунуть вслед за перчаткой. Готово!
Мельком и с удовлетворением полюбовавшись на «личинок» людей, что извивались в прихожей, распахнул дверь и пружинистыми прыжками, перескакивая сразу через две ступеньки, влетел на четвертый этаж.
Вот и дверь нужной квартиры. Приложил ухо, слышны женские всхлипы и поскуливания. Это плачет директриса. Видимо, действительно Жорич взял ее в заложники, и она не притворялась. Эх, Виталина Сергеевна, тянет вас на плохих парней. Будет вам впредь уроком.
