Вроде из семьи военных, а удивляется. Как будто никогда не опаздывал.

— Тише едешь — дальше будешь, — ответил я, стягивая с себя туфли.

— Побыстрее, Саш. Нас уже ждут.

Только сейчас вспомнил, что сегодня был запланирован поход в ресторан. Какая-то «очень близкая» подруга приехала в Торск. Нужно быть во всей красе.

Но день не самый хороший сегодня для ресторана. После столь долгой посадки сил совсем нет.

— А поспешишь — людей насмешишь, — добавил я, зайдя в комнату.

Моя однокомнатная квартира по советским меркам ничем не примечательная. Ковры на полу и стене не только согревают, но и, будто, оберегают от тревог внешнего мира.

На окнах светлые занавески с рисунками, перед телевизором два кресла, в одном из которых сшитый тёплый плед. Летом он не актуален. Но зимой он, словно объятия бабушки, дарит тепло телу и душе.

Ну и главные «спутники» холостяка — шкаф с книгами. В моём будущем у меня были игровая приставка, компьютер и смартфон. Теперь же потёртые переплёты повестей и романов.

— «На пленуме ЦК КПСС названы основные направления новейшей научно-технической революции, продвижение по которым обеспечит 'технологический переворот во многих сферах производства», — вещал диктор из вечерних новостей.

— Саш, ну ты скоро? Почему не раздеваешься? — спросила у меня Кристина, сдунув с лица прядь светлых волос.

Я повернулся к ней и засмотрелся на её стройные ноги.

Девушка лежала на диване, медленно нанося яркий лак на ногти. Закончив с мизинцем, она подняла на меня свои голубые глаза и улыбнулась.

— Саш, ну ты чего?

— Устал просто, — ответил я и сел рядом.

Кристина поцеловала меня и продолжила красить ногти.

С ней мы познакомились в Москве, когда я решил посетить один из спектаклей в театре имени Ленинского комсомола. Мне было отправлено приглашение от заслуженной артистки СССР с последующим посещением гримёрки, но я им воспользоваться не успел.

На выходе из зала встретил Кристину, у которой сломался каблук и она была в трауре. Помог, проводил, остался на ночь. Утром познакомились с папой.

С тех пор мы в отношениях. А за кулисы я так и не попал.

— Есть хочу сильно.

— Потерпи до ресторана. Одевайся и поехали. Жанка со своим женихом уже там однозначно. Мы в грязь лицом ударить не можем.

Совсем нет желания куда-либо ехать. А ещё надо с ней поговорить, что мне нужно улетать скоро.

— В ресторан не пойду. Тяжёлый день был. Крайне тяжёлый, я бы сказал.

Милая улыбка Кристины сменилась трагичным удивлением. Про ногти она тут же забыла и закрыла пузырёк.

— У тебя так всегда. То учения, то мучения, а как же я⁈ Мои друзья — твои друзья. С ними нужно общаться.

Пару раз приезжали так называемые «друзья». Не получил я удовольствия от общения. Все разговоры только о путёвках заграницу и шмотках.

— Устал. Извини.

Кристина насупилась и вскочила на ноги. Да так резко, что грудь «выпрыгнула» из халата.

— Как так⁈ Сашенька, идти надо. Это ж Жанка! — поправила халат Кристина.

Как будто я знаю кто она. Очередная подружка из Москвы с «Генеральского дома» на Ленинградском проспекте, где с семьёй жила Кристина. И да, папа у Крис служит в Генеральном штабе в звании генерала армии.

— Это очень веская причина, но не сегодня. Пожалуйста, приготовь ужин, Кристин. Есть хочу ужасно.

— У меня ногти, — показала она мне раскрытую ладонь.

— У меня тоже они есть. Приготовь ужин, — сказал я, показывая ей свою ладонь.

— Нет.

Кристина и раньше могла проявить все признаки «золотой молодёжи», но сегодня она просто себя переплюнула. Такое ощущение, что свет сошёлся на этой Жанке.

Я ничего не ответил и пошёл к холодильнику. Открыв его, взял бутылку минералки «Кашинская». Пока доставал овощи, на кухню пришла и Кристина.

— На ночь вредно есть, — проворчала она.

— А в холодильнике, думаешь, просто так сделали освещение? Это чтоб ночью было видно, что брать, — ответил я.

Кристина фыркнула и присела за стол.

— Саш, ну поехали. Отдохнём…

— Я хочу дома отдохнуть. Ты ведь даже не поинтересовалась что случилось и что мне довели. Вон, мне медаль сегодня дали.

— Ну медаль и медаль. У папы этих медалей как у собак на выставке.

У меня из рук чуть огурцы не выпали. Ещё немного и я вскиплю окончательно. Вот так сравнение!

— Меня в Афганистан отправляют. Через два дня.

— А мне это не интересно. Афган там, а я здесь. И изволь со мной и моими друзьями считаться.

Ну, думаю, хватит.

— Иди-ка ты в комнату, пока у меня руки заняты.

— Да я вообще уйду! — воскликнула Кристина и вышла из кухни.

В комнате был слышен шум и ворчание. Видимо, она собирает вещи.

— Меня эта военщина достала! Папа тоже постоянно то в одну командировку, то в другую. А мы с мамой его жди. Слёзы, сопли, бессонные ночи. Сколько можно уже⁈ Когда это кончится⁈ Ответь мне, — вновь забежала на кухню Кристина.

Я медленно повернулся и спокойно ответил, что я думаю.

— Лет 20 надо потерпеть. Потом на пенсию уйду. Там попроще.

После этой фразы Кристина превратилась в сгусток нервов, гнева и… красоты. Она злобно смотрела на меня, пыхтя, как вскипевший чайник. Я не мог удержаться, чтобы не подойти к ней в этот момент.

Сделав два шага к ней, я медленно нагнулся к её уху и прошептал, аккуратно погладив по ягодице:

— Ну так что, картошечку пожаришь?

После такого нокаута, Кристина сдалась и начала готовить. Но меньше причитать от этого не стала.

— Никаких развлечений! Мы на твоей пенсии что будем вспоминать — картошку и салаты? — ворчала она, нарезая огурец.

— В лесу недавно отдыхали. Прогулок вдоль реки и походов в кино разве мало? — уточнил я, отпив минеральной воды.

— Мало. Я от своих друзей отрываюсь. Где в Торске «Берёзка»? А почему мы с тобой не ездим отдыхать в Болгарию?

— Потому, что мы с тобой отдыхаем на Чёрном и Азовском море.

— Хорошо, что не на Баренцовом. Давай я папе позвоню. Всё решим и никуда не поедешь. Ни в какую командировку.

— Это приказ. Бегать от войны и прятаться за высокие знакомства твоего отца я не буду.

— А я сказала, будешь.Ты же любишь меня? Ты мне нужен живой. Хватит уже рисковать. Зачем летать, если можно найти для тебя отличную должность в Москве. Папа всё устроит. И очень быстро.

Кристина отложила нож в сторону, вытерла руки и подошла ко мне.

Она начала меня поглаживать по щеке. А у меня почему-то это всё вызывает только отвращение. Даже аромат духов с нотками цитрусов перестал быть приятным.

— Я — лётчик, люблю летать и не собираюсь менять кабину вертолёта на кабинет с кондиционером в штабе. И больше к этому вопросу мы с тобой возвращаться не будем. Точка.

Кристина насупилась и повернулась к плите. Закончив жарить картошку, она молча поставила сковородку передо мной и придвинула тарелку салата.

— Приятного аппетита, — тихо сказала она и ушла в комнату, смотреть телевизор.

Через два дня я уже готовился к вылету на аэродроме Торска, чтобы перегнать вертолёты на аэродром Чкаловская. Там нас должны были загрузить в транспортный самолёт и отправить в Афганистан.

Тот самый Ми-24, который ещё пару дней назад стоял на домкратах, сейчас рядом со мной и готов к перегонке в Подмосковье. Причиной отказа был определён тот самый клапан, о котором и говорил Евич. Его заменили и вертолёт уже был в строю. Погода шепчет, в воздухе ещё стоит запах влажной травы, а наш аэродром ещё только просыпается.

Со спины ко мне подошёл Алексей — бортовой техник с моего звена, который тоже убывает со мной в командировку. Как и Пётр. Вот так, всем экипажем нас и привлекли к испытаниям в боевой обстановке.

— Старший лейтенант Казаков. Это я. Командируемся в Кабул — столицу! — довольный собой прочитал в командировочном удостоверении Петруха и положил к остальным документам в портфель.

Вид у него был счастливее некуда. Будто не в Афганистан, а на Чёрное море летит.