Двигатели вертолёта выключились. Несущий винт постепенно остановился.

— Нам туда, — показал мне Виталик в сторону машины.

Я был несколько удивлён присутствию здесь полковника Кувалдина Валерия Ивановича. Высокий и мощный командир 109й дивизии поприветствовал нас. Пленному афганцу рукопожатия, естественно, не досталось.

— Не понимаю. Совсем, — односложно говорил Кувалдин, потирая кулаки.

— Всё в рамках договорённостей. Без большой охраны, вертолётов и прикрытия. Тебе и без меня известно, что этот человек заслуживает определённого уважения к себе, — спокойно отвечал Максим Евгеньевич.

— На твоём месте, автомат бы я взял, — сказал Кувалдин.

Максим Евгеньевич достал из кармана гранату Ф-1, показывая её командиру дивизии.

— Валерий Иванович, мне это ни к чему, — одобрительно похлопал он Кувалдина.

Пока мы занимали места в УАЗе «таблетке», они ещё о чём-то разговаривали. Затем пожали друг другу руки и разошлись. Как только Максим Евгеньевич сел в машину, мы поехали по просёлочной дороге в сторону окраины кишлака Руха. Следом за нами двинулись два БТР. По словам Виталия, они сопровождают нас до Паси-Шах-Мардан, где находится пост наших войск. Дальше мы поедем самостоятельно.

Ехать по горной дороге пришлось долго. В кромешной темноте не так просто ориентироваться. А ещё можно легко нарваться на мину.

Через продолжительное время мы въехали в Паси-Шахи-Мардан. Чем ближе приближались к обусловленному месту, тем становилось опаснее. За пределами этого населённого пункта начиналась территория, где не было наших караулов. Сюда пехота выезжала только на бронетехнике и в светлое время суток.

Как только мы проехали последнюю линию глинобитных дувалов, БТРы от нас отстали и мы свернули к реке.

Не проехав и пары километров по просёлочной дороге, мы остановились.

— Поезд дальше не идёт, товарищи, — объявил Максим Евгеньевич, и нам пришлось покинуть транспортное средство.

Все вышли из машины. Оказавшись на берегу реки, я почувствовал запах сырости и гари. Здесь совсем недавно ещё шли бои. Шум воды заглушал тихий гул двигателя и шаги членов нашей небольшой группы.

Максим Евгеньевич дал команду всем оставаться около УАЗа, а водителю не выключать свет. Он достал приспособление для отстрела сигнальных патронов ПДСП и прошёл вперёд на пару десятков метров. Через секунду он выстрелил вверх. В небо взмыл яркий красный огонь.

— Теперь ждём, — сказал Максим Евгеньевич.

Фары освещали пространство перед нами, а красный свет от ракетницы придал оттенок зловещности моменту ожидания.

Как только красный огонь начал опускаться, из-за скалы в ста метрах от нас взлетела зелёная ракета. За спиной послышалось, как пленный афганец начал судорожно читать молитву.

Я даже и не понял, что его так испугало — ракета или предстоящая встреча с Масудом? Сомневаюсь, что Ахмад Шах будет присутствовать при обмене.

Максим Евгеньевич смотрел в сторону выпущенной ракеты. Похоже, что сейчас должны появиться душманы.

В темноте послышались приближающиеся шаги. До меня доносились голоса на дари и других незнакомых языках.

И вот на свет вышли духи. Скажу так, что их было гораздо больше, чем нас.

К нам приближалась большая группа душманов. Все в различных одеяниях. На голове чалма или паколь. У каждого нагрудник китайского производства, а в руках различное стрелковое оружие. Присмотревшись, я даже смог увидеть западные G-3 и М-16. Похоже, американцы стали поставлять оружие афганской «умеренной оппозиции» гораздо раньше.

— Не переживайте, Александр. Мы обо всём договорились, — сказал Максим Евгеньевич и пошёл навстречу духам. — Не отставайте.

Последние слова наш старший произнёс весьма настойчиво. Никакого страха перед духами у меня не было. Но я предполагал, что постою в сторонке.

— Держитесь рядом. Не вступайте в разговор. Слушайте мой перевод, — шепнул мне Иванович.

Когда мы прошли пару шагов, он посмотрел на меня и слегка улыбнулся.

— Переживаете за столь обширный спектр оружия? — тихо шепнул мне Виталий.

— Вообще-то, за его отсутствие у нас.

— Ну, у Максима Евгеньевича есть граната на всякий случай.

— Вот-вот! А я то не взял.

Толпа духов остановилась. Выражение лиц у всех очень серьёзное. Есть ощущение, что кто-то один сейчас подаст им команду и они расстреляют нас. Из толпы душманов вперёд выдвинулся один и поприветствовал Максима Евгеньевича.

Главный из душманов погладил бороду, внимательно осмотрел приведённого на обмен душмана, обернулся назад и что-то сказал одному из своих подручных.

Из толпы вынесли человека на носилках и положили рядом с нами. Это был Иван Васюлевич.

Голова у него перебинтована, лицо посечено осколками. Ещё и ампутирована часть руки. Досталось Ивану очень серьёзно.

Я присел рядом с ним, чтобы посмотреть на него ближе. Иван узнал меня и начал с трудом говорить.

— Долго шли, командир. Я уж сам собирался домой идти, — улыбнулся он.

Было видно, как Ваня с трудом сдерживает слёзы. Не представляю, через что Васюлевич прошёл за эти дни.

— Как это понимать? Почему наш человек в таком состоянии? — спросил Максим Евгеньевич.

— Этот шурави дрался как лев. К сожалению даже личный врач Амирсаиба не спас ему руку. Этому офицеру была оказана вся необходимая помощь. Даю вам слово.

— Мне это слово давал Ахмад Шах. И мы условились с ним говорить, а не с вами

Тут же духи начали расступаться в стороны. Среди толпы шёл невысокого роста человек в паколе. Медленно, хромая, но очень уверенно. Через несколько секунд в свете фар можно было разглядеть того самого Амирсаиба.

Точнее, Ахмад Шах Масуд.

Один из самых известных лидеров афганских душманов, знаменитый «Панджшерский лев». Пожалуй, среди полевых командиров Масуд был самым сильным и опасным противником.

По команде Максима Евгеньевича, двое человек из нашей группы сняли с пленного афганца наручники и отпустили. Соратник Масуда что-то сказал в нашу сторону и подошёл к Ахмад Шаху. Полевой командир широко улыбнулся и обнял своего освобождённого соратника. Толпа духов вскинула вверх автоматы и радостно загалдела.

Носилки с Иваном в это время отнесли в машину. Я уже собирался пойти следом, но Виталий меня остановил.

— Вам надо быть рядом с нами.

— Зачем? — шёпотом спросил я.

— Надо, — повторил Виталий.

Масуд закончил говорить с освобождённым душманом и слегка подтолкнул его к толпе.

Глупо было полагать, что на этом встреча должна была закончиться. Максим Евгеньевич через Виталика начал общение с авторитетным полевым командиром. После вступительных слов о погоде и здоровье, перешли к обсуждению более серьёзных тем. Масуд разговаривал спокойно, перебирая в руках чётки. Говорил вкрадчиво, держался сдержанно. Ничто в нём не выдавало харизматичного лидера.

Разговор Максима Евгеньевича был весьма содержательным. Судя по переводу, говорили о прекращении огня со стороны Масуда и… перемирии.

И даже в моменты обсуждения столь серьёзных тем, глаза Ахмад Шаха оставались холодными. Надо сказать, что и Максим Евгеньевич ему не уступал. Никаких угроз с его стороны я не слышал. Он просто констатировал сложнейшую обстановку для полевого командира.

— Несколько стратегических поражений вы уже потерпели. Много потерь и много каналов поставки оружия перекрыто, — произнёс Максим Евгеньевич, а Виталик быстро перевёл Масуду его слова.

— От советских «шайтан-арба» непросто спрятаться, даже в укрытии. Но у нас есть «Стингеры», — ответил ему Ахмад Шах.

— С ними мы тоже научились бороться.

— А мы их применять более эффективно. На войне как в шахматах. Каждый ход может быть частью очередного гамбита.

— Или началом проигрыша в партии, — парировал Максим Евгеньевич.

Масуд взял паузу и продолжил.

— Если вы приехали уговаривать меня сдаться Кармалю, то вы потратили зря время, — спокойно сказал Ахмад Шах. — У меня каждый день есть подобные предложениями от посланцев из Кабула. Они то предлагают мне высокие должности, то грозятся уничтожить и расчленить. Но как видите, я до сих пор здесь и неплохо себя чувствую.