— Я тебя понял. И прочитал характеристику Кузьмы Ивановича. Но расскажи, почему тогда человек, награждённый двумя орденами Красного Знамени, в рапорте описан как «некомпетентный и трусливый»?

Кислицын слегка прокашлялся. На его лице читалось неслабое волнение. Соглашусь, что перед маршалом держать ответ не то что перед другими военачальниками.

— Товарищ маршал, мною все обстоятельства проступка подполковника Баева изложены. По моему мнению, подтверждённому расчётами, он совершил ошибку, которая привела к гибели…

Маршал встал со своего места и навис над нами.

— Ваш комэска выполнял приказ. Если бы Баев видел, что есть ошибка командования, он бы на неё указал, — произнёс Рогов.

Но он этого не сделал. Либо сделал, но его не услышали.

— Лейтенант Клюковкин, а вы почему решили, что вас не прикрыл ваш командир? — обратился ко мне маршал.

Наверное, потому что я получил ракету в один из двигателей. Какой-то странный опрос у маршала.

Я в очередной раз пересказал обстоятельства моей посадки в кишлаке. При этом акцент на ожогах решил не делать. А то ещё подумают, что компенсацию выпрашиваю.

Маршал внимательно выслушал и сел на стул. Морщинистые руки старого вояки сжались в кулаки. Губы побелели от того, как их сжал Рогов. Он выглядел сейчас злым и расстроенным одновременно.

— Кузьма, Кузьма, — выдохнул Иван Иванович и достал серебристый портсигар. — Хороший табак, генерал. Угостишься с комдивом?

Рогов повернулся к заместителю командующего, доставая папиросу из портсигара.

— Так точно, товарищ маршал, — сказал генерал.

Он и Кувалдин подошли к Рогову, взяли по папиросе и вместе вышли в коридор. Завуалировано, но маршал попросил оставить его наедине с нами.

— Я сразу к делу. Мои возможности вам известны. Всё что вы написали, с лёгкостью можно потерять. Чистый лист для Баева.

Маршал дело говорит. Захотел бы он, и все следы трусости были утеряны. Получил бы Баев Героя Советского Союза посмертно, а мы бы с Кислицыным поехали в «Ложкарёвку» на длительный срок.

— Но я хочу справедливости. Хочу верить в то, что Кузьма действительно погиб не просто так. И помочь в этом может только один человек.

Похоже, что Иван Иванович намекает на пленного Ваню Васюлевича. Если и правда вытащить в ближайшее время нашего товарища, то он расскажет всё.

Главное, чтобы не получился обратный эффект. Мы Ваню спасём, а он расскажет то, что не устроит маршала. Вполне такое может быть.

— Товарищ маршал, мы готовы спасти боевого друга. Но это не так уж просто. Он в плену у Ахмад Шах Масуда, — объяснил Кислицын.

— Знаю. Ты не думай, майор, что я не понимаю, какую цену душманы будут просить за советского лётчика. Я наслышан, что у вашей эскадрильи высокая выучка. А какой-то паренёк у вас и вовсе сбил вертолёт ракетой. Не знаете, кто он?

Сергей Владимирович кивнул в мою сторону.

— Забодай меня комар! Лейтенант, ты что ль этот вертолётный ас? — спросил маршал Рогов.

Удивительно, что целый зам. главкома ВВС не знает этого факта в моей биографии. Слишком быстро замяли инцидент с Пакистаном.

— Так точно, — спокойно ответил я.

— Замполит, и на какой орден ты его наградные послал? — переключился маршал на Кислицына.

— Думал на грамоту, но объявили благодарность…

Я чуть не подавился от столь большой щедрости. Правда, первый раз слышу о поощрениях за операцию в Джелалабаде. Ранее Сергей Владимирович не говорил он них.

Ну конечно! Такая награда может и «голову вскружить»!

— Ты в своём уме⁈ Что за бардак! Ну был переполох в МИДе и что теперь? Людей чего не поощрить⁈ — возмутился Рогов.

Дверь в кабинет открылась, и на пороге вместе с Кувалдиным и замом командующего армией, появился и Сопин.

— Иван Иванович, как вы и просили. Толковый и опытный командир отряда специального назначения — майор Сопин, — представил Игоря Геннадьевича Кувалдин.

Маршал пожал руку командиру спецназа и вернулся за стол.

— Значит так, товарищи. Чем быстрее вы разработаете операцию по спасению, тем лучше, — объявил Иван Иванович.

Я не меньше всех хочу найти Ваню, но надо признать, что операция по спасению — экстренный вариант.

— Товарищ маршал, так мы же не знаем, где он, — удивился я.

— Вообще-то… знаем. Но информация требует проверки, — тихо сказал Сопин.

Ого! А чего тогда молчал, Геннадьевич⁈ Надеюсь, он найдёт объяснение.

— Майор, нет времени на проверки. Готовьте людей, а за авиационную поддержку отвечаю лично.

Более нас решили не задерживать и отправили отдыхать. Как я понял, дальше Рогов и заместитель командующего будут получать разрешение на подобного рода операцию.

Выйдя на улицу, мы трое отошли в курилку. Переварить разговор не мешало бы.

— Геннадич, а ты чего молчал? Ты по правде знаешь, где Ванька? — удивился Кислицын.

— Не всё так просто. Информация есть, но она не настолько надёжная, чтобы прямо сейчас рвануть в горы. Нужно проверить, — ответил Сопин.

— К тому же, Масуд не дурак. Он понимает, что Ваню будут пытаться найти или выкупить, — добавил я.

Как бы цинично ни звучала моя мысль, но Васюлевич «стоит» дороже, когда живой.

— Думаешь, он захочет нас по ложному следу повести? — спросил Кислицын.

— Я в этом уверен. Искать надо, но лучше договариваться с ХАДовцами о помощи. Если у нас важный для Масуда человек или родственник, он будет равноценным при обмене, — предположил я.

Сопин кивнул и поправил кепку на голове.

— Родственные узы на Востоке очень важны. Душман, что содержится у ХАДовцев именно родственник Масуда.

Теперь понятно, почему духи не хотят менять Ивана и на 10 человек. Им нужен конкретный.

Рядом с курилкой остановился УАЗ «таблетка», подняв в воздух огромные клубы афганской пыли. Еле-еле отмахались от жёлтых частиц песка!

Из машины вышел особист Турин, заспешивший в штаб. Увидев нас, он пригладил волосы и быстро вошёл в курилку.

— Большой гость уже общался с вами? — спросил Вячеслав Иосифович.

— Ага, — хором ответили все трое.

— Прекрасно. Есть «наводчик», который нам рассказал, где держат Васюлевича. Просто так его не вытащишь.

Сопин посмотрел на меня и Кислицына. Во взгляде разведчика ощущалось, что он сомневается по поводу операции по спасению.

— Как-то всё невнятно, Иосифович. Слишком быстро и фотография лётчика всплыла, и информатор появился, и требования откуда-то у ХАДовцев стали известны, — сказал Игорь Геннадьевич.

Да, в деле Васюлевича странностей много.

— «Зелёные» отказываются предоставить запрашиваемого душмана для обмена на Васюлевича. У нас другой возможности нет. Кто его знает, сколько ещё парень протянет в плену, — произнёс Турин и ушёл в штаб.

По итогу: Васюлевич у духов, на обмен «важную птицу» не дают, от командования армией есть устное распоряжение вызволить силовым методом.

Осталось только разработать план. В течение пары дней шла проверка информации, которую получили от «наводчика». В горах постоянно высаживали группу разведки.

После одного из заданий вернулись на аэродром, но тут меня и Юриса — моего временного ведомого, ждал сюрприз. На стоянке стоял автомобиль нашего командира эскадрильи.

— Неспроста, — сказал Кеша, когда я зарулил и готовился выключаться.

— Логично. Абрамов уже со всеми из командиров побеседовал, кроме меня, — ответил я, закрывая пожарные краны двигателей.

Я вылез из кабины и в очередной раз почувствовал весь производственный ад на аэродроме.

Вечернее солнце над Баграмом слепило и пригревало со страшной силой. После полёта и так весь мокрый. А тут из тебя выдавливаются последние капли влаги. Лицо обгорает мгновенно. На губах сухо и во рту слабый хруст афганской пыли, которую несут сухие ветра.

— Саныч, давай в баню. Потом на беседу поедешь, — предложил Кеша, пока я расписывался в журнале.

Бортовой техник Носов тоже рекомендовал для начала ополоснуться, а потом решать вопросы. Однако нового комэска, хоть он и адекватный человек, я решил не нервировать.