Сжала и разжала кулаки, собираясь с духом, после чего толкнула тяжёлую дверь. В нос ударил душный запах валерианы и полыни. Я ещё немного постояла, прислушиваясь к доносившимся из лаборатории мужским голосам. Пошла туда.

Стоило мне ввалиться в помещение, как все трое мужчин замолчали, уставившись на меня. Господин Труттен показался мне смущённым, ректор как всегда выглядел внушительным, лекарь насмешливым:

— Ну, здравствуй, беглянка, — сказал он ехидно, — наконец-то я отыграюсь за твою прошлую выходку.

— Не нужно запугивать адептку, — остановил его Нортон и обратился ко мне: — Проходите, Кристиана, никто не сделает вам ничего плохого.

Я поздоровалась со всеми, сделав неловкий книксен, и двинулась к лабораторному столу, за которым суетился лекарь. Ректор галантно помог мне снять верхнюю одежду, смутив этим окончательно. Не похоже, чтобы здесь относились ко мне неприязненно.

Декан отодвинул для меня стул. Я заметила, что рукав его рубашки закатан, а рука в локте перебинтована.

— У тебя возьмут немного крови для анализа, — шепнул он мне, вероятно, пытаясь успокоить.

Однако я разволновалась ещё сильнее. Что это? Господин Труттен пытается доказать, что не состоит со мной в связи? Я никогда не слышала о гадании на крови. Но если это так, то пусть. Не возражаю, наконец, от меня все отстанут!

Вид острой, длинной и толстой иглы несколько пошатнул мою уверенность. Я успела расстегнуть рукав блузки, но теперь дёрнулась, пряча локоть.

— Ой, а без этого точно никак?

— Ты ничего не почувствуешь, девочка, — ласково сказал мне декан, — я приготовил обезболивающее заклинание.

Мои глаза удивлённо расширились: с чего такая забота?

Лекарь же недовольно пробурчал:

— Обижаете, господин Труттен, мои заклинания действуют ничуть не хуже ваших.

Я отвлеклась на их пикировку и не заметила, как остриё иглы проткнуло нежную кожу около ложбинки локтя. По прозрачной трубке потекла ярко-красная жидкость. Стало тихо. Лекарь действовал быстро и чётко, остальные замерли, завороженно наблюдая за процессом.

У меня закружилась голова, я прикрыла веки и сразу же почувствовала, как тёплые ладони легли мне на плечи. Благодаря этой поддержке я не свалилась со стула. На миг в глазах потемнело, но вскоре мне в нос ударил резкий запах, заставляя очнуться.

— Всё. Уже всё, — ободряюще говорил декан, продолжая удерживать меня за плечи.

Господин Нортон стоял рядом с ваткой в руке и внимательно всматривался в моё лицо:

— Вы в порядке, Кристиана?

Мне стало хорошо от их заботы, хоть я и не понимала, чем вызвано такое трепетное отношение к рядовой адептке.

— На этом всё! — объявил лекарь, бинтуя мою руку. — Результаты будут готовы через три дня.

— Так долго? — возмутился декан, помогая мне встать.

— Делаю это впервые, — оправдывался лекарь, поглядывая на пробирки с надписями, заполненные нашей кровью. — Материал взял с запасом именно потому, что хочу всё десять раз перепроверить. Дело ответственное, знаете ли.

— Какое дело? — Я немного оправилась и решила, что имею право знать, что тут происходит.

— Тс-с-с! — поднял руки господин Нортон. — Напоминаю всем присутствующим, что кроме нас троих никто не должен знать о происходящем.

Он сказал «троих», то есть, я ни в счёт. Разве это справедливо?

— Кристи, — обратился ко мне Труттен, помогая одеваться, — тебе лучше забыть об этом хотя бы на время. В зависимости от результата исследования…

Я не дослушала. Фыркнула и побежала прочь. Да не очень-то мне интересны их чудные игры!

***

Вольдмар Труттен

Дни в ожидании результатов магического исследования крови тянулись как густая смола. Вольдмара кидало из крайности в крайность: он то воодушевлялся, предвкушая положительный вердикт, то боялся его, то вдруг замирал в ужасе: что если он ошибался всё это время, и Кристиана не его дочь. Пожалуй, Труттен слишком привык считать эту девочку своей, чтобы вот так в одночасье отказаться от неё. В такие моменты он ругал себя за эмоциональный шаг, ведь мог как раньше помогать Кристиане тайно, поддерживать её, не афишируя своего участия в судьбе адептки. Однако, слишком уж много неприятностей сыпалось на несчастную сироту со всех сторон! Декан водного факультета искренне опасался, что, если так пойдёт и дальше, талантливой девочке придётся прервать учёбу, а уж этого Вольдмар никак не мог допустить.

С тем и пришёл к ректору. Изначально хотел убедиться, что не может, случись такая неприятность, внести штраф и оставить Кристиану в Академии. Нортон ответил, как и ожидалось. Заменить отчисление на компенсацию материального и морального ущерба можно в виде исключения, при этом вносить деньги за адепта имеют право лишь ближайшие родственники. Тут Труттен и признался ректору, что считает адептку Эйер своей внебрачной дочерью.

— Увы, — развёл руками ректор, — полагаться на голословные заявления мы не можем. Настоятельно советую вам, господин Труттен, доказать родство с девушкой с помощью магии крови, а поскольку исследования займут время, лучше побеспокоиться заранее. Сами видите, сколько ваша дочь умудрилась завести недоброжелателей менее чем за год учёбы, и неизвестно, что ещё может случиться. — Видя сомнения на лице преподавателя, Нортон счёл необходимым заверить его: — Конфиденциальность гарантирую. Сам прослежу, чтобы информация не вышла за рамки лекарской лаборатории.

— Но как мы это объясним самой Кристиане?

— Скажем, что процедура необходима, и всё. Не знаю, доверяет ли она вам, Вольдмар, на мой счёт, надеюсь, у этой адептки нет никаких опасений.

Ректор оказался совершенно прав. Кристиана вела себя на удивление спокойно, перенесла процедуру, сохраняя достоинство, не истерила, не выдвигала условий. Трудно было поверить, что вокруг этой милой и сдержанной водницы кипят просто огненные страсти.

А вот в себе Труттен заметил несвойственное поведение — обычно продуманное и выверенное, а теперь возбуждённое и склонное к необычайной активности. Раньше он чувствовал себя вагонеткой, которую толкает по рельсам работяга — дома Вольдмаром управляла жена и её родственники, на работе ректор и попечительский совет. Сейчас же, как отец взрослеющей дочери, он ощутил собственную тягу, какую-то вновь открывшуюся магию. Он теперь не просто планирующий в жизненных потоках мужчина, он — защитник, опекун, опора для чудесной девочки. Будто дремлющий богатырь обнаружился в нём: проснулся, расправил могучие плечи, приставил руку козырьком и осмотрелся, нет ли поблизости мерзких врагов.

Каким же горьким стало бы разочарование! По мере приближения срока Труттен всё сильнее волновался, вновь и вновь мысленно оценивая свои шансы. Похожа ли на него Кристиана? Внешне не очень, но дар-то, дар! Магические способности она точно унаследовала от Вольдмара! Он, конечно, благодарен её отчиму, вырастившему девочку в любви и уважении, однако несчастный Хэехад Эйер даже близко не мог предположить, какой силы талант рядом, совершенно не заботился о его развитии. Эх! Если бы Труттен сам воспитывал её! Разве такие скромные результаты показала бы Кристиана на предварительных испытаниях? Хотя, стоило отметить — при мыслях об этом отцовское сердце распирало от гордости — адептка за короткий срок умудрилась не только наверстать упущенное, но и превзойти многих своих сокурсников. Молодец! Она просто умница!

Получив приглашение в кабинет ректора, Труттен шёл туда в необыкновенном волнении, будто именно сейчас решался главный вопрос в его жизни. Лекарь уже был там и, когда Вольдмар открыл дверь, оба мужчины обернулись с одинаково загадочными улыбками.

— Ну? — нетерпеливо спросил взволнованный отец, — не тяните же!

— Поздравляю, — с пониманием отреагировал Нортон, — ваши предположения подтвердились.

— Да! — подхватил лекарь. — Стопроцентный результат. Никакий сомнений, родство по крови полное.