Кассандра выжидающе смотрела на него, желая, чтобы он был доволен, и он был доволен. Как это ни смешно. Но это тоже казалось нереальным.

- Тут есть ров! - сказал он. - Когда ты ожидаешь вторжения орд?

Она многозначительно посмотрела на него.

- По-видимому, сегодня.

- Миссис Девитт! Вы только что назвали меня вторгшейся ордой?

Она рассмеялась и повела его через мост, ее лицо сияло от волнения.

- Это больше связано с осушением, чем с защитой, - сказала она. - В новых местах вместо этого есть большие декоративные озера. Но если ты любишь рыбалку, то здесь есть рыба, а мне нравится, когда есть куда забросить Люси.

У каменной арки, обозначающей вход, Джошуа остановился, чтобы прочитать надпись: «1533 год» и слова «Солнце каждый день новое».

- Это из Гераклита, - сказала Кассандра.

Это название напомнило ему о школьных учебниках в Итоне. Один из тех греческих парней, которым целый день было нечем заняться, кроме как сидеть и констатировать очевидные вещи, без всякой видимой цели, кроме как мучить английских школьников две тысячи лет спустя.

- Парень не смог правильно написать «солнце», - сказал он. - Это неэффективно - использовать все эти лишние буквы.

- Он был построен во времена Тюдоров. Тогда еще не было орфографии. Не придирайся.

Он позволил провести себя внутрь, поприветствовал дворецкого и экономку, и ощущение нереальности происходящего усиливалось по мере того, как каблуки его ботинок стучали по каменным плитам. Он вполуха слушал, как Кассандра и миссис Гринуэй обсуждают леди Чарльз и вопросы ведения домашнего хозяйства, а сам скользил взглядом по картинам и панелям на лестнице с блестящими перилами.

Перила. Дети. Кассандра, которая говорит: «Я могу представить их сейчас, наших детей, бегущими по Санн-парку, скользящими по перилам, проносящимися среди роз». Темноволосые, ясноглазые дети, и он тоже мог представить их сейчас. Он отогнал от себя эти образы и принялся отпускать бессмысленные комментарии, чтобы отогнать их, пока она вела его через большой холл, официальную столовую, стильную большую гостиную, заставленную книгами.

Ему не следовало приезжать. Ему вообще не следовало приезжать.

- Это папин кабинет, - сказала Кассандра.

И все же в нем чувствовался дух комнаты, которой пользовались.

- Кабинет твоего отца?

- Я им пользовалась. То есть, это было удобно. Когда я начала присматривать за поместьем. Но на самом деле это твой дом. Я имею в виду, это наш дом. И мы должны обсудить спальни. Мама все еще пользуется спальней, смежной с хозяйской спальней, так что ты...

- Боже, нет. Я не могу спать рядом с ней. Где ты спишь?

- В комнате, которую я всегда занимала. Если ты не хочешь в папину комнату, то где ...?

- Тебе решать. Я пробуду здесь недолго, прежде чем уеду в Бирмингем.

- Конечно.

Они стояли, глядя на кабинет, а не друг на друга.

- Как долго ты думаешь здесь пробыть? - наконец спросила она, проводя пальцем по дверному косяку.

О, он знал этот вопрос. Когда он появлялся в загородном доме джентльмена, жена хозяина задавала его, а позже он слышал, как они ссорились. Вежливая фраза для «я не хочу, чтобы ты был здесь». Он никогда не возражал. В любом случае, ему всегда нужно было быть где-то еще.

Но это была Кассандра, и она, казалось, не возражала против его присутствия. Может быть, она на самом деле имела в виду «я хочу, чтобы ты остался», или, может быть, ей просто нужно было знать о его планах, чтобы она могла вести домашнее хозяйство, и как так получилось, что они разговаривали каждый день, а он все еще не понимал, о чем она говорит, и все еще не знал, как спросить?

Это был достаточно простой вопрос. Обычно он был не настолько глуп, чтобы не быть в состоянии отвечать на простые вопросы, но все, что ему удалось, это промолчать.

Поэтому она ответила за него.

- Ты сказал, что останешься, пока я... не забеременею. Таков был уговор.

- Верно. Хорошо. Если таково было соглашение.

Это прозвучало резко и громко, несмотря на деревянные панели и толстые ковры.

- Все еще слишком рано говорить об этом?

- Да.

- Верно. Хорошо. Что еще ты хочешь мне показать?

Она провела его по остальной части дома, но верхние этажи пропустила, а поскольку на верхних этажах располагались такие помещения, как детские и классные комнаты, он был рад этому упущению.

КОГДА ЭКСКУРСИЯ по дому была закончена, Кассандра предложила показать ему сад.

- Я имею в виду, не весь сегодня, - поспешно добавила она. - Но, возможно, ты захочешь осмотреть мой личный сад...

Джошуа собирался отпустить непристойную шутку по поводу ее личного сада, но она вдруг застеснялась, и вместо этого он спросил:

- Почему бы и нет?

Все еще выглядя смущенной, она провела его через главный цветочный сад, не сказав ни слова, несмотря на то, что переполненные клумбы были впечатляющими для его городских глаз. Они цвели в изобилии красок, и на них жужжали пчелы, бабочки и птицы.

Легкий ветерок трепал его волосы и рубашку - он, конечно же, снял пиджак и шейный платок, наслаждаясь поддразниваниями Кассандры по поводу того, что ему трудно оставаться одетым, - и чихнул всего три или четыре раза.

- Это все твоих рук дело? - спросил он.

- Сад был разбит более ста лет назад, - сказала она. - Я просто дополняю его, и у меня есть небольшая армия садовников, которые выполняют все мои приказы. О, смотри, козлиная борода в цвету!

- Что?

Она указала на фиолетовый цветок с длинными, заостренными лепестками.

- Козлиная борода.

- Что это за название для цветка?

- Отличное название, - решительно заявила она, продолжая свой путь. - У многих цветов есть такие названия. Есть Гусиная лапка, Жирная курица, Деловитая Лиззи. А, Чертов шнурок, Чихалка, Ниппельворт...

Он расхохотался.

- Ты просто выдумываешь все это сейчас.

Но ей было не до смеха. Она провела его за изгородь в уединенный сад размером с просторную гостиную и остановилась, нервно сплетя пальцы.

Он понял, что это место имеет значение. Поэтому он прошел в центр и как следует огляделся. Сад был скрыт высокой живой изгородью, а выложенная камнем дорожка вилась между островками разноцветных клумб к небольшой беседке со скамейкой. Другая дорожка вела к фонтану, где была изображена статуя соблазнительной, почти обнаженной женщины, стоящей в большой ракушке и наливающей воду из кувшина.

- Я имею в виду, - поспешно продолжила она, - это всего лишь маленький садик, и он ничем не отличается от остальных, но...

- И давно он у тебя? - спросил я.

- Когда мы были детьми, мама подарила нам всем садовый участок, но я была единственной, кому это понравилось, - сказала она. - Со временем я присоединила их все и превратила в свой личный сад. Я начала, когда мне было лет десять, и, продолжила дополнять его.

Он брел по дорожке, проводя рукой по цветам, мимо которых проходил, впитывая щебет птиц и журчание фонтана. Клумбы были щедро засажены растениями, за ними тщательно ухаживали, и они были так полны разнообразия, красок и жизни, что он мог любоваться ими весь день. Живые изгороди отгородили его от мира, даже от времени, и дразнили его мыслью, что они одни на свете.

- Это ты? - спросил он, изучая статую. - Она выглядит довольно неприлично, тебе не кажется?

Она шлепнула его по животу.

- Перестань вести себя как ребенок. Она прекрасна.

В ее глазах появилось отстраненное выражение, когда она пошевелила пальцами под струями воды.

- Она вдохновлена Аретузой, поливальщицей. Мама купила ее для меня в Лимингтон-Спа. Я жаловалась, что мне никогда не уделяют внимания, и тогда мама взяла меня с собой в специальное путешествие, только для нас двоих, и, когда она купила это, она сказала мне, что любовь подобна бесконечному источнику, где вода течет, течет и течет. Она сказала, что любовь никогда не иссякнет, и не важно, сколько любви тебе нужно, ее всегда будет больше.