Кроме того, он ей тоже был не нужен. Если бы она могла выбрать себе мужа, он был бы совсем не похож на Джошуа Девитта.
- У меня никогда не было романа с женой Болдервуда, - сказал он, потягиваясь и возвращаясь к своей обычной оживленности. - Я не очень хороший муж, но я могу пообещать быть честным, и это правда.
Пустой бокал был тяжелым в ее руках, в граненом стекле плясали отблески пламени. Она поставила его рядом с полным и увидела, как пламя отражается и в насыщенном цвете ликера. Она подняла бокал, чтобы полюбоваться им.
У него не было причин лгать. Что самое худшее она могла сделать? Вернуться в Санн-парк и никогда больше с ним не разговаривать? Завести любовника, чтобы он мог развестись с ней и выгнать их всех?
- Тогда почему Гарри думает, что ты это сделал? - спросила она.
- Я думаю, это план, чтобы получить деньги и отомстить мне. Я думаю, они это спланировали.
- Они это спланировали?
- Это единственное объяснение. - Его взгляд метнулся к бокалу в ее руке и снова поднялся. - Предположим, что я невиновен. А теперь подумай о том, что они находятся в тяжелом финансовом положении, они винят в этом меня, и я являюсь легкой мишенью.
- Но сказать такое о собственной жене! Он должен знать, что стенограммы о подобных уголовных делах публикуются полностью и продаются десятками тысяч экземпляров. Ее репутация...
Он пожал плечами и вздохнул. Для мужчины, который говорил, что никогда не устает, сегодня вечером он выглядел усталым.
- Вот почему я думаю, что она с ним заодно. Другие женщины переживали ситуации и похуже, даже выходили из таких скандалов с определенным достоинством; она тоже сможет, если только он с ней не разведется. Аристократия славится таким поведением; люди даже почти ожидают этого.
- Не похоже, что они на грани развода. Если бы ты видел их на вчерашнем рауте, все эти улыбки, прикосновения, взгляды и... О!
- Что? Что?
- Они говорили что-то о том, что собираются взять правосудие в свои руки. Но это... Боже мой, Джошуа, это отвратительно.
- Отвратительно. Позорно. Мерзко. Пошло.
Это было все это и даже больше. Она попыталась это осмыслить. Какими самодовольными они были прошлой ночью, зная, что подложили пороховую бочку под семью Кассандры: не только под Джошуа, но и под Кассандру и ее сестер.
- Нет, - сказала она. - Гарри никогда бы так не поступил.
- Возможно, твой драгоценный Гарри не тот человек, каким ты его себе представляла, - раздраженно сказал Джошуа.
У нее чуть не сорвалось с языка, что Филлис, должно быть, оказала на него дурное влияние, и она устыдилась своей готовности обвинять женщину, а не мужчину. Она вспомнила, как Гарри торжествующе посмотрел жене в глаза. Он не смог бы поддаться влиянию, если бы внутри он не был таким же.
- Они сказали мне, что были охвачены страстью, - сказала она. - Я не знаю, было ли между нами с Гарри много страсти. Я думала, что мы любим друг друга, но я слишком рассудительна для страсти.
- Не слишком страстная?
Он фыркнул.
- Ты только что швырнула стул через всю комнату, женщина.
Это было так нелепо, что она не смогла удержаться от смеха.
- Ты иногда говоришь такие милые вещи.
Он тоже засмеялся, и она подумала, как это мило - болтать с ним у камина, уютно свернувшись калачиком, чувствовать тепло внутри и снаружи. Может быть, когда-нибудь они смогут стать друзьями.
- Мы с Гарри были помолвлены всего неделю, прежде чем Чарли умер, и, полагаю, после этого я не была хорошей компанией, - сказала она. - Он навещал меня несколько раз, но мне особо нечего было сказать.
Потому что ее сердце было разбито. Прошло три года, а ей все еще больно вспоминать ту ночь, когда друзья Чарли привезли его, потного и истекающего кровью из-за ножевой раны между ребер, но при этом все время шутившего. Она как раз вернулась домой с бала, где они с Гарри дважды танцевали, и Гарри поцеловал ее и сказал, что она всегда будет жить в его сердце. Папа был в Шотландии, а маме пришлось дать успокоительное, и Кассандра помогала доктору, ее белое бальное платье было перепачкано кровью брата, и она ухаживала за Чарли три дня, пока он не умер.
- Чарли мне нравился. Как и всем, - сказал Джошуа. - И хорошо, что ты не вышла замуж за Болдервуда, если он даже не смог поддержать тебя в трудную минуту.
- В вашем браке были трудные моменты?
На его лице появилось мрачное выражение. Как, должно быть, он скучает по своей жене.
- Ничего особенного, - ответил он и больше ничего не добавил.
"ТАК ЭТО И ЕСТЬ БРЕНДИ", - подумала Кассандра, когда между ними повисло молчание. Между ее разумом и окружающим миром возникло несколько толстых перегородок. Ее эмоции свернулись в маленький клубок, как это делал мистер Твит, когда ложился в изножье ее кровати.
Она скучала по мистеру Твиту.
- Ты выпила весь мой бренди, - сказал Джошуа.
Она посмотрела на стакан в своей руке. Он был пуст. Ой.
- Люси пристрастилась к бренди, - сказала она.
- Что? Ей... сколько лет?
- Девятнадцать. Я прячу бутылки, но она их находит. В первый раз это было днем. У мамы есть ручная коза по имени Гиневра, и она залезает в розы. Люси под воздействием бренди, завела ее в дом, чтобы она не покусилась на розы, и повязала ей на голову чепчик.
- Зачем?
- Чтобы никто не догадался, что это коза. Это была хитрая маскировка.
Она рассмеялась. В тот момент это не показалось ей смешным, хотя Люси и смеялась. Но Люси пила бренди, а теперь бренди выпила Кассандра, и, действительно, бренди проделал удивительную работу по превращению происходящего в забаву.
- Итак, бедная коза в огромном чепце, украшенном искусственными вишнями и виноградом, бегала по дому, уворачиваясь от слуг, блеяла, ломала вещи и ела цветы. В конце концов, мы выгнали ее на улицу. Бедная Гиневра. Ее не удалось поймать в тот день, и ей пришлось носить чепец еще один день, пока я не смогла снять его с нее.
Он рассмеялся. Ей нравился его смех. Он согревал ее, как бренди.
- В другой раз Люси нарядилась в одно из старых маминых платьев и парик и пела непристойные песенки.
- Какие непристойные песенки?
- Я не стану петь непристойные песни.
На его лице медленно расплылась порочная улыбка.
- Ты знаешь слова, не так ли? Идеальная, вежливая, чопорная Кассандра, поющая непристойные песни.
- Это всё Миранда. Она моя старшая сестра. Я имею в виду, сводная сестра. От первого маминого брака.
- Миранда меня не волнует. Я хочу услышать песню.
- Миранда нашла этот старый сборник песен и предложила мне исполнить одну из них, но потом...
Ей было двенадцать, а Миранде шестнадцать, и она не понимала слов. Она села за фортепиано, сердце ее колотилось, дыхание было таким прерывистым, что она не была уверена, сможет ли она петь, но она была полна решимости доказать Миранде, что она сможет, поэтому она сыграла первые две ноты и сделала паузу, и все слушали - семьи Белл и Ларк тоже присутствовали, как и все остальные: викарий, его жена и мать, а затем...
- Вместо меня спела Миранда, - сказала она.
У Миранды, конечно, были неприятности, но она наслаждалась каждой минутой. Мама и папа так и не узнали об их первоначальном плане; они похлопали Кассандру по плечу и сказали, что рады, что могут положиться на нее в том, что она будет вести себя хорошо.
В тот раз Кассандра пожаловалась, что Миранда и Люси были непослушными, но им уделяли все внимание, в то время как она была хорошей и не получала ничего. Поэтому мама повезла ее в Лимингтон Спа, специально для нее.
Она скучала и по маме.
- Спой сейчас, - сказал он. - Шокируй меня, миссис Девитт. Кроме того, ты выпила, а у нашей нации есть гордая традиция использовать выпивку как повод для распевания непристойных песен. Это твой патриотический долг.
- О боже. Хорошо. Если это мой патриотический долг.