Помня приключения в дороге, я опасался, что с постановкой на довольствие моего воинства тоже будут какие-то проблемы, но нет, всё прошло, как по маслу. Дружинников определили за стол с унтер-офицерами сверхсрочной службы, офицеров и меня с жёнами — за офицерский. Хоть у нас с супругами погонов не было, но титул их вполне заменил. Иван Антонович, из соображений армейского этикета, для похода в столовую переодел дружинников в повседневную форму, но, по-моему — зря, наша полевая выглядит как бы не эффектней. При этом никто из местных представления не имеет, для чего она придумана, а возни меньше. Но вмешиваться не стал, он в этом вопросе куда как лучше разбирается. Может, прийти к приёму пищи в полевой или рабочей форме, сколь угодно удобной и чистой — означает нанести оскорбление хозяевам?

А потом была полька-галоп, в ходе которой мы чуть было вообще не забыли на обед сходить! Вроде как несложная задача — подготовить технику к показу, тем более что она уже была готова, только помыть после дороги, подкрасить, если нужно да проверить, чтобы все детали были на месте и ничего не заедало, если потребуется показать в действии. Отрепетировать построение — тоже не задание со звёздочкой. Но когда и то, и это надо сделать одновременно, да ещё и на территории чужой части, которая тоже в торжественной встрече участвует, то вот тут-то и начинаются танцы! Когда один и тот же автомобиль или расчёт нужно отправлять одновременно в два разных места назначения, в стиле «стой там — иди сюда, галопом по-пластунски».

А ещё любопытствующие из всех служб и всех званий. Особенно много их собралось, когда мы у самоходного миномёта крышу открыли. И если с нижними чинами всё было просто, хватало вопроса от одного из моих офицеров наподобие:

— Боец! Ты не забыл, куда шёл? Вот и двигай крупом энергичнее! — то с любопытствующими офицерами приходилось сложнее. Пришлось «прикармливать» одного, званием и должностью повыше, а уже он шугал своих младших сослуживцев. На прикормку пожертвовал туесок с икорным маслом — сделали по дедовой идее, удобная вещь оказалась, прямо на удивление — из изнаночной щучьей икры, кофейник кофе и бутылку «Рысюхи», которую господин подполковник рачительно прибрал, поскольку пить посреди дня, да ещё и на глазах у подчинённых — совершенно невместно. Но и дарить кота (прости, Рысюха) в мешке — тоже не хорошо, потому пришлось открыть ещё бутылочку «особой», для дегустации. Поскольку для подполковника тридцать граммов пусть даже и пятидесятипятиградусного напитка под кофе, это не питие, а так, баловство. И дегустация.

Конечно, глупо было бы предположить, что оный подполковник так вот сидел за вытащенным из фургона складным столиком и смаковал кофе. Нет, в преддверии такого события, как личный визит Государя Императора упражнение «стойка на ушах с отжиманиями» выполняла вся часть! Ещё бы — такое случается не каждое поколение, если брать в расчёт ротацию командиров, в жизни полка, а у некоторых так и вовсе ни разу! Если, разумеется, это не придворный полк, какая-нибудь лейб-гвардия. Кстати, дед уверен, что командир приложил в вышестоящих штабах немало усилий, чтобы визит состоялся именно у него, потому и казарму для нас заранее подготовили, и на довольствие поставили влёт. И я склонен с дедом согласиться, во всяком случае, по обмолвкам солдат, чистить и красить всё, что в принципе может быть начищено и покрашено они начали числа так с двадцатого мая. Может, и для меня в гостинице номер был забронирован, но не люблю я ходить и выпрашивать, особенно если заранее подготовился к тому, чтобы этого избежать. В общем, «прикормленный» подполковник забегал с неравными промежутками времени «дух перевести», но сам факт того, что он тут «пасётся» отпугивал большинство офицеров самим шансом встречи с оным.

Как пояснил мне дед, этот офицер, на гражданский лад считая — начальник кадровой службы. И от него зависит — кто когда пойдёт в отпуск, или на аттестацию, и пойдёт ли вообще, кого продвинут на освободившуюся вакансию и ещё многое, многое другое. Нет, конечно, подписывает приказы обо всём перечисленном командир части, выдвигают непосредственные командиры кандидатов и они же пишут характеристики. Но готовит-то документы на подпись — вот он! Может что-то придержать, другую бумагу ускорить, где-то сместить акценты. Да порою просто от того, в каком порядке сложить документы на подпись резолюция может зависеть!

Это не я такой умный, это мне дед со Старокомельским объяснили. Они же сказали, что именно в сегодняшней суете у этого конкретного офицера меньше всего работы, но если попадётся на глаза командиру — его куда-то, да припашут. Вот и прячется у нас. Подумав, пригласил такого полезного в плане отпугивания зевак человека внутрь фургона. Мол, жара на улице, а там, внутри — хорошо, прохладно. Тот в начале не поверил, потом убедился сам и в итоге убегать почти перестал, поселившись в салоне с управляемым микроклиматом.

Вообще солдат больше всего завораживали новые откидные двери в бортах броневиков. Ну, ещё бы: часть борта отваливается и падает в низ, но за долю секунды до того, как должна стукнуться об землю — замедляется с жужжанием почти невидимых тросов. Кстати, насчёт невидимости — надо как-то покрасить их, чтобы бойцы не спотыкались, особенно в бою. Воронение, что ли, нанести? И видно лучше, и не пачкается…

Трудности вызвало наше размещение на плацу. Он же был рассчитан ровно на свой полк, и мы туда не вмещались. Но и убрать приезжих куда подальше, на соседнюю поляну, тоже было нельзя: как-никак, Государь едет в том числе и для того, чтобы нас награждать. Конфуз получится, если награждаемые окажутся где-то там, за седьмым перевалом. Нет, конечно, на плацу было резервное место, но техника, да ещё в развёрнутом для показа виде, требовала его намного больше!

Намучавшись, мы решили поставить на плацу только личный состав, а автомобили с прицепами выставить чуть в сторонке, вдоль той самой дорожки. Ну, а потом было при репетиции выхода на плац с построением. Казалось бы — что тут такого, не первый раз же полк строится? Но не то волнение сказалось, не то командир излишне придирался, но каждый раз выявлялись какие-то огрехи: то криво встали, то плохо шли, то ещё что. Самое забавное, что Государя будем ждать уже выстроившись и выровнявшись, выходить при нём никто не собирается, в том числе и для того, чтобы избежать накладок, но — тренируемся.

По дороге от плаца к столовой меня перехватил вестовой от жены командира полка, с приглашением к ужину прямо сейчас.

— Мне надо привести себя в порядок…

— Велено сказать, чтобы вы не волновались, ваша милость, что всё подготовлено вашей супругой. И что в доме все понимают, что такое служба.

— Ну что ж, веди тогда.

В доме полковника мне мягко попеняли на мой «демарш» с ночёвкой в автомобиле, но без особого давления: всё же приглашение было чётко озвучено в отношении моих жён, я там не упоминался. Считали, якобы, что я при них буду. Ага, а по факту — чтобы я, фактически, напрашивался. Нет уж! Вот как пригласили нормально, так я и приду сразу же. После душа меня ждал мой «штатский» костюм со всем «обвесом», от туфлей до галстука. Ладно, если моя «заместитель по социальному взаимодействию» считает, что нужно принарядиться — сделаю это. И даже часы подарочные размещу так, чтобы было очевидно, что это.

После ужина было полтора часа светской беседы, в ходе которой мы героически сумели не выехать на тему творческих успехов, хоть было и непросто, особенно после вопросов хозяйки дома о том, кто где учился и как мы познакомились. Пришлось спускать тему на тормозах с формулировкой, мол, да, было пару попыток что-то такое сочинить, и от меня, к счастью, отстали. Затем все отправились спать — мол, завтра будет тяжёлый день, надо отдохнуть как следует. Мне при этом постелили в гостевой спальне, в противоположной части дома от моих жён.

«Вот же писька тараканья!» — ругался дед на полковничиху.

«Думаешь, мстит за то, что вчера не пришёл „припадать к стопам“, так сказать?»