Следующие минут пятнадцать мы этим и развлекались. В конце на дедово: «У столба я спрашивал, где моя унылая. Долго проводом гудел, но не ответил столб!» я ответил таким куплетом:

«Я спросил у доктора, где моя любимая. Доктор мне таблеток дал, задумчивый такой…»

Дед рассмеялся:

«Пожалуй, это закономерная и логичная концовка песни. Или таблетки помогут, и он перестанет разговаривать с неодушевлёнными предметами и природными явлениями, или круг возможных собеседников сократится до обстановки палаты».

«Да уж, это подсознательно выскочило, что поиски воображаемой подруги в реальном мире рано или поздно должны были привести к психиатру».

«Почему ты думаешь, что воображаемой?»

«Потому что реальная от явного психа сбежала бы. Став, опять же, воображаемой».

«Логично, да».

За этим песенным упражнением и голова прошла, я даже какое-то время на самом деле поработал с документами, потом сходил на кухню за чаем, и лёг спать — а жёны всё ещё продолжали свой разговор, только что переместились на кухню, к чайнику поближе, когда меня с чашкой в руках увидели. Среди бумаг я ещё раз изучил вызов к Императору, в котором что-то мне казалось неправильным. Наконец, дошло: в бумагах указывалось иметь при технике не более двадцати нижних чинов при одном офицере, но обоих моих офицеров другой бумагой вызывали быть при мне в обязательном порядке. И кого тогда ставить командиром при бойцах, если третьего офицера у меня просто нет? Нужно будет завтра обсудить это с командирами моей дружины, а то и в Минск съездить, к начальнику штаба на приём записаться для консультаций.

За среду я закончил переделку самоходного миномёта, добавив два штатных сиденья в передней части корпуса, в полуметре от укладки для мин, и два откидных недалеко от заднего борта. А ещё добавил два домкрата, на стыке кабины и кузова, перенес два старых ближе к корме, поскольку с четырьмя опорами горизонтирование платформы сделать было проще. Да и нагрузка на ходовую при стрельбе снижалась.

Доработал и один из боевых модулей, прорезав те самые откидные двери в передней части, только поднимающуюся вверх козырьком часть делать не стал. Бойцы довольно долго «игрались» с новым выходом из модуля, который в начале просто падал вниз под собственным весом, а в конце быстро, на плавно тормозился тросами. Открывалась дверца очень легко и стремительно, достаточно дёрнуть ручку в виде массивной красной рамки под потолком, да толкнуть полотнище рукой, или вовсе ногой пнуть. А вот для закрытия требовалось крутить более-менее синхронно два маховичка, наматывая тросы обратно на барабаны. То есть, если нужно будет быстро смыться откуда-то, то дверь закрывать придётся на ходу. Вот, сразу и для ещё одной модернизации идея: собрать обе катушки на одном валу, или связать их между собой кинематически, и поставить моторчик, как на рукоятке картечницы, чтобы дверь закрывалась одним нажатием на кнопку. А, и стопор в конце не забыть поставить, а то полотнище выпадет при первом же толчке, и хорошо, если ни за что не зацепится и никого не пришибёт. Займусь этим после смотра, или, если будет такая возможность, в дороге.

Понятное дело, что прошёлся своей магией по всем металлическим деталям, выискивая и устраняя разного рода дефекты и очаги напряжения в материале. В общем, миномётный автомобиль и двухосный броневик к вечеру были в идеальном техническом состоянии, а у меня даже энергия не потраченная осталась, так что я, в рамках подготовки техники, заполнил накопители в этих двух авто. Да уж, при поступлении я и один бы не осилил, в том числе и из-за больших потерь, а сейчас неполного резерва хватило на два, пусть они и изначально не были совсем уж пустыми, но, тем не менее! К тому же и себя я далеко не «осушил»!

Хватило энергии и на мою вторую жену. Маша заявила, что ей уже нельзя, хоть и хочется, а потому выселила меня их своей спальни. Так сказать, избавившись от соблазна, а Ульяна радостно перетащила большую часть моих вещей в своё гнездо, а после ужина — и меня тоже. При этом, оставшись наедине, заявила:

— Вы с Муркой два с лишним года дразнились, мурчали у меня на глазах буквально, причём первые погода вообще — ни себе, ни людям! А мне, знаешь, как завидно было? Ууу… Я иногда готова была наброситься что на неё, что на тебя. Или чтобы её побить, или чтобы тебя снасильничать!

— И что же останавливало? Не хотела скандала?

— Да мне к тому моменту, как я к вам в гости переехала, уже плевать было на всякие скандалы. Просто знаю, что с этой кошкой не справлюсь, она в боевом плане сильнее, плюс эти её курсы. А с тобой что делать я и вовсе толком не представляла, так только, в теории.

— Так потом, когда вместе жили, тебе ещё хуже было, наверное? А тут ещё Машины шуточки и выходки…

— А ты знаешь — наоборот. Полегчало как-то. Мы же в каком-то смысле жили вместе. И даже спали вместе — в каком-то смысле. Я в первый раз думала, умру там, прямо в кровати, т смеси чувств: и удовольствие от того, что ты вот он, рядом, и от желания, и от стыда. И от того, что ничего большего не могла решиться сделать, и ты тоже ни капельки не хотел мне помочь! Я почти всю ночь лежала, не шевелясь. Казалось, что стоит двинуться — и меня просто разорвёт изнутри от всего этого. Зато сейчас… — Ульяна пристально посмотрела мне в глаза, облизываясь, от чего даже немного страшновато стало. — Сейчас я могу и хочу оторваться за все эти месяцы! Тем более, что теперь знаю, что и как нужно делать, и знаю, что мне это очень нравится!

В общем, уснул я только часа в четыре не то ещё ночи, не то уже утра — в конце мая в это время уже светает на улице. Но, к собственному удивлению, в девять утра проснулся бодрым и вполне отдохнувшим. И энергия в источнике восполнилась, так сказать, под горлышко, хоть я ожидал, что буду сонным и наполовину опустошённым в части магии.

Иван Антонович собирался сделать обкатку вчерашнего броневика, а заодно съездить в Минск по делам, как я понял — по части запланированного пополнения, будет в жандармерии результаты проверки кандидатов смотреть, а потом забирать их с вокзала в Смолевичах, если проверка пройдёт успешно. Ну, заодно и покажет, на чём служить предстоит, пусть кандидаты сразу проникаются. Кстати, сам он в Минск и обратно собирался ехать на поезде, мол, так оно привычнее. Ну, если человеку нравится…

Заодно попросил его задать вопрос о том, как быть с боеприпасами во время поездки. Ехать без них не хотелось до горечи во рту и дрожи в коленках. Но как посмотрит охрана императора на попытку протащить на встречу с ним несколько десятком килограммов взрывчатки, да ещё и снабжённой самодельными (!) детонаторами? Понятно, что придётся сделать какое-то количество муляжей, пометив их окраской как учебные боеприпасы, но сколько их делать, и как быть с боевыми? Если Подпёсок сам не знает ответа, то, по крайней мере, сведёт со знающими людьми.

Я же за этот день полностью «отработал» трёхосный броневик с картечницей, поэкспериментировал с воздушным винтом — мы с дедом там подошли, как мне кажется, вплотную к идеальной форме, а также занялся реализацией идеи, которую вспомнил дед, когда мы со Старокомельским заговорили про муляжи. А именно — сделать разборные разрезные муляжи на штифтах на основе оригинальных деталей. Для имитации взрывчатки взял парафин, макры имитировал при помощи бутылочного стекла. До вечера и возвращения Ивана Антоновича с пополнением успел сделать разрезную мину и пулевой патрон для некогда крепостной, а ныне турельной винтовки. Причём пуля была уже доработанная, с медной полуоболочкой и несколько изменённой формой: носик сделали покороче и с другим, более тупым углом при вершине, причём у свинцовой части носик был и вовсе плоским, для простоты заливки меди в её форму. Также короче на треть сделали цилиндрическую часть между носиком и рёбрами. В результате конечный вариант бронебойно-зажигательной пули получился массой в триста двадцать граммов, тогда как мой свинцовый макет весил триста семьдесят пять.

В семь часов вечера приехал Старокомельский, привёз с собой шестерых новобранцев для дружины и — кандидата на должность третьего офицера! Вот же конспиратор! Отозвав меня в сторонку, он начал смущённо (ошалеть!) оправдываться: