На спящем лице не дрогнула ни единая мускула, и помощник моревы покачал головой, насмешенный своей же тщетной попыткой докричаться до Коралины. Но какая-то упрямая мысль, пламенный порыв побудили его придвинуться ближе, жадно посмотреть на ее искаженную улыбку и затараторить с большей страстью:

— Я подарю тебе те сережки, которые тебе понравились, в виде звезды Аниларок. И я уже оформил поставку партии аффанского вина. И еще оформлю, если понравится. Если захочешь, — добавил он, прерывисто вздохнув. — Я очень хочу быть на твоей свадьбе, Коралина. И дальше… тоже. Рядом, — губы его задрожали, но Наска взял себя в руки, шумно втянув носом воздух. — Знаешь, если ты воспользуешься правом преемства, я и дальше могу занимать пост помощника моревы. Но только стоять буду рядом с тобой. Если ты не против, — он стушевался от собственного откровения, но остановиться уже не мог. — Я не пытаюсь заменить тобой Коралана. Ты совсем другая. Но я не могу тебя потерять. Пожалуйста.

Наска прижался лбом к ее ладони, перед этим опустив ее на простыни, и замер, прислушиваясь к мерному жужжанию приборов, напоминавших о том, что Кора жива, что еще есть шанс увидеть ее широкую улыбку и шкодливые карие глаза. Такие уже родные. Харита помилуй, Наска Жэн-Ши без шансов привязался к ней, девушке с другой планеты, выросшей в других нравах и жестоких устоях. Девушке, которая стала неотъемлемой частью его мира, которую если отрывать от него — то с кровью и мясом.

— Обещаю больше не придираться к тебе. Обещаю показать свой кабинет в здании Совета. Обещаю носить тот красный галстук, который тебе понравился, чаще. Обещаю помириться с отцом… и сходить в место упокоения матери… обещаю…

Он вдруг дернулся — Коралина пошевелила пальцами, и время словно остановилось. Наска задержал дыхание до болезненного покалывания в легких, не отрываясь глядя на покрывшееся сеткой болезненных морщин лицо. Несколько секунд ничего не происходило, но потом Кора протяжно охнула, резко раскрыв глаза и уставившись на Наску немигающим взглядом. Он смотрел на нее в ответ, с ужасом заметив на ее щеках слезы.

— Ты? — Кора резко вскочила, и мужчине пришлось придержать ее за плечи, чтобы не сбить приборы. — Живой? — голос ее был сиплым, надломанным.

— Я, — Наска робко улыбнулся, а внутри сновали ураганы из чувств и безудержных порывов. — Как ты себя…? — договорить он не успел, потому что Кора вдруг набросилась на него с объятиями, и тишину палаты разорвал ее протяжный всхлип.

— Она сказала… убила… и Рэйн… боже… — слова мешались с вздохами и хрипами. Наске пришлось уложить ее обратно на кровать, при этом нависнув сверху, чтобы не прерывать объятия.

Коралина судорожно водила руками по его спине, словно хотела убедиться в реальности, а не очередном проклятом видении. Она так боялась, что и Наска рассыплется осколками, что все это окажется неправдой, что Агнесс, правда, пристрелила его… Но вот он, живой, настоящий, обнимает ее в ответ, хаотично целуя волосы и шумно вздыхая. И это приносило невероятное облегчение и вызывало эмоциональный взрыв где-то на уровне сердца. Кора не справлялась с собственными чувствами, вынужденная глотать слезы в приступе радости и тревоги. Страшно, как же невыносимо страшно ей было закрыть глаза и увидеть мертвые глаза тех, кто был ей дорог.

— Я думала… ты погиб, — прошептала она, утыкаясь носом в его шею. — Она сказала… я…

— Все хорошо, — заверил ее Наска, мягко отстранившись. Кора продолжала цепляться за его руки. — С нами со всеми все хорошо. Рэйн и Талий — в порядке. Алита — в порядке. Все хорошо, Коралина. Мы в Мирлее.

— А Агнесс? Где она? — рычаще спросила она, и ее глаза мигом зажглись ненавистью. — Где Риген?

— Тебе нужно восстанавливаться, — Наска покачал головой, заботливо убрав прядь ее волос с лица. — ГОЗ и Ольтерна уже занимаются поимкой причастных. Когда тебя отпустят домой, нужно дать показания… Мы можем съездить вместе. Но сейчас нужно отдыхать, — он покосился на капельницы. — Я позову врачей и… о, Харита, — он округлил глаза, — Рэйн и Талий в коридоре. Я сейчас же…

Кора не успела сказать хоть что-то — он выскочил за дверь, оставив ее томиться в ожидании. Через пару секунд ввалились врачи, почти безмолвно проверив показатели на экранах, ловко отключили проводки и объявили, что ее состояние нормализовалось. Медсестра задержалась, чтобы сообщить, что обед подадут через полчаса, а выписка назвачена на вечер.

Тело ломило, в висках стоял барабанный бой, но по крайней мере она чувствовала себя живой. Никаких больше путешествий между мирами и странных зыбких снов, похожих на реальность. Коралина мрачно ухмыльнулась, вспоминая продавленную шею Агнесс в своих руках. Она и думала, что в ней было так много злобы и необузданной ненависти по отношению к одному единственному человеку. Человеку, который разрушил одну ее жизнь и пытался сломать новую, который погубил сотни чужих жизней. Агнесс Кормак заслуживает наказания, и когда мир готов будет выслушать Коралину Дэм-Нову, она даст свои показания. И избавит его от чужого безумия.

— Кора!

Радостный крик стер все мысли о правосудии, и Коралина обернулась в сторону настежь распахнутой двери. На пороге стояли оба — Рэйн и Талий, счастливые, невредимые, такие, какими она их запомнила в их последний день вместе. Кора протянула к ним дрожащие руки, и время схлопнулось над ними троими, позволив утонуть в мгновении долгожданной встречи. И больше никого не было рядом. Даже Наска предпочел остаться за пределами палаты, чтобы не помешать, не потревожить.

Коралина не успела обработать мысль, что помощник моревы совершенно бы не был лишним в этой комнате, а даже наоборот, — Талий отмер первым, в несколько шагов оказавшись рядом с ней, и вцепился в ее запястья мертвой хваткой, боясь отпустить. В глазах — вся тоска этого мира, вертящаяся вокруг одной только Коралины. Она тихо улыбнулась, осторожно прижавшись губами к его ладони. Талий шумно выдохнул и прикрыл глаза, опустившись на край ее кровати. Слов не было, только — ритмичное потрескивание аппаратов. Кора подняла взгляд на застывшего чуть поодаль Рэйна. То, что он не осмеливался приблизиться, ввергло ее в замешательство.

— Что… успело произойти? — медленно спросила она, глядя только на него. Голос понемногу возвращался в норму. Талий беспокойно зашевелился рядом, тоже посмотрев на Рэйна. Между ними словно бы случился немой диалог, в котором Кора никак не могла принять участие. — Рэйн? Поговори со мной. Подойди, — попросила она, а тревога в ее душе набирала обороты. Талий развернулся к стоявшему на пороге мужчине и нахмурился, его светлые брови сошлись на переносице в беззвучной боли.

— Прости меня, — неожиданно прошептал Рэйн, наконец, подняв глаза, заплаканные, опухшие от слез и терзаний, длинною в несколько дней. — Я не должен был тебя там оставлять. Приказ был защитить тебя и обеспечить возвращение, но…

— Не смей, — резко оборвала его Коралина, удивившись стальным ноткам в собственном голосе, но ее лицо при этом даже не дрогнуло. — Не смей обвинять себя в том, что произошло. Это был мой выбор, и я отдавала себе отчет в том, что происходит. И никто в этом не виноват. Особенно ты, — добавила она, наблюдая в его глазах борьбу двух начал. — И я не хочу тратить эти минуты на разборки, — продолжила она мягче, улыбнувшись, протянула свободную руку. — Я так соскучилась, — проговорила она одними губами, чувствуя, как защипало в носу от новой порции слез. — Иди к нам.

И он сдался. В несколько шагов оказался рядом, опустившись перед кроватью на колени, и принялся торопливо расцеловывать протянутую руку. Коралина трепетно провела пальцами по его подбородку и пятнам на щеках, заставив посмотреть на себя. И вся тоска, вся тягость разлуки и тревог опрокинулась на нее кипящим ковшом. Талий тоже оживился, единым порывом прижавшись в поцелуе к ее плечам. Он мелко дрожал, Кора это чувствовала, продолжая ласкать пальцами лицо Рэйна. Без слов. Без лишних звуков. Они напитывались теплом друг друга, терпеливо, но требовательно.