— Тише, — она запустила пальцы в его волосы, прижав его голову к своему плечу, и принялась мягко выцеловывать висок и за ухом, опаляя кожу горячим дыханием. — Все хорошо. Я с тобой, — Кора скользнула ладонью по его спине, бокам, прижимая его теснее (или прижимаясь сама). — Все в порядке, слышишь?

— Слышу, — глухо проговорил Рэйн, зарывшись носом в ее волосы. — Тебе не нужно справляться с этим одной, Коралина, — запальчиво прошептал он, хаотично касаясь губами ее плеч и шеи.

— Я не одна, — растерянно проговорила Кора, отчаянно не желая сознаваться в этом самой себе. — Со мной ты и Наска, Ольтерна и…

— Я не об этом, — мягко прервал он ее самообман, слегка отстранившись, чтобы заглянуть в глаза. — Ты винишь во всем себя, и я это знаю, — сокровенным шепотом произнес он, осторожно заправив прядь ее волос за ухо.

— Вздор, — одними губами сказала Кора, чувствуя, как горло сводит спазмами. Рэйн болезненно улыбнулся, такой восхитительно твердый и уверенный в своей правоте. И он был прав. Был как никогда прав, потому что видел в глазах напротив всепожирающую вину.

— Ты не виновата, Коралина, — голос его убаюкивал, но она только упрямо мотала головой, пытаясь справиться с вновь подступающими слезами. — Ты ни в чем не виновата. Талия похитили не по твоей вине. Все случилось не из-за тебя. В человеческой жестокости, в распрях между планетами ты не виновата, Коралина. Это все выбор тех, кто за этим стоит.

— Не сближайся я с вами, с вами обоими, — через силу начала она, сама же боясь своих следующих слов, — они бы не стали вам угрожать, Рэйн. Я с самого начала знала, что нахожусь в опасности. И понимая это, потянула и вас за собой. Если бы я только…

— Не любила? — Рэйн коснулся пальцами ее щеки, побуждая посмотреть на себя. В его синих глазах плескался бесконечный космос. — Выбирая между чувствами и разумом ты заранее проиграешь.

Его слова подействовали отрезвляюще, и Коралина резко вскинулась, лихорадочно рассматривая его лицо. Он выглядел грустным и подавленным, но помимо этого в каждой черточке сквозила пламенная сила. Он был сильным, и Кора прекрасно это знала, еще в первую встречу осознав эту мощь, прячущуюся за мягкой пудрой и уложенными волосами. Мужчина Милеты остается мужчиной, чувственным и надежным в равной своей степени. Кора стала это забывать, опираясь только на одну себя. Но в одиночку шторм не пережить, в одиночку длинный путь не пройти. И женщина Милеты сильна тоже не одна.

— Прости меня. Я просто очень волнуюсь за Талия. Это что-то жгучее, больное, — она сжала ткань на груди, шумно выдохнув сквозь зубы, и Рэйн снова обнял ее, понимающе качнув головой.

— Я тоже волнуюсь, — доверительно прошептал он, и впервые за все время его голос дрогнул от честности.

А корабль Ольтерны едва ощутимо завибрировал, начиная свой полет. Добро пожаловать в страну кошмаров, Коралина.

* * *

Талию пришлось назвать дату рождения мамы и всех ее четырех мужей, а самому выслушать список каждой мелочи, которая присутствовала в их старой квартире до того, как из нее бесследно исчез Ник Сэт-Ави, последний и самый любимый муж нанны Альзы. Только после этого оба, отец и сын, убедились в реальности этой встречи. Мрак дукрутской тюрьмы давил на легкие, но у Талия все-таки хватило сил расплакаться от какого-то бессилия, которое настигло его буквально исподтишка. Разом схлынули все прочие эмоции, кроме той, которая твердила о понимании: Ник Сэт-Ави никуда не сбегал. Его отец никогда не был предателем, а все, что о нем было сказано — наглая ложь и пустая клевета.

— Почему ты здесь? — все вопрошал Ник, протягивая через решетки свои худые руки, и Талий цеплялся за них, словно утопающий. Он не мог говорить от непрекращающихся всхлипов, сковывающих горло. — Как же так?.. Талий… мой сын…

— Папа, — ему катастрофически не хватало воздуха на четкую речь, а сердце отбивало глухой ритм, ударяясь о грудную клетку в попытках раздробить кости.

— Да, да, все хорошо, — Ник лихорадочно касался его плеч, в силах успокоить, а сам едва сдерживал дрожь в голосе. — Дукруты услышат, вернутся… Тише… Умоляю, тебя, Талий. Я здесь, с тобой. Буду здесь. Расскажи, как там мама? Наил и Кев? Как сестры? — он забрасывал его вопросами, пытаясь занять, но Талий все вглядывался в голубые глаза и узнавал в них свое детство, которое накрыло его воспоминаниями.

Альза Сэт-Ави смеется и обнимает мужчину с размытым лицом, когда Талий делает свой первый шаг. Этот же мужчина над чем-то смеется рядом со старшим мужем матери — Кевианом. Они оба копаются в саду, пока сестра Тина рассматривает с Талием алфавит и пробует учить читать. Вот они всей большой семьей прогуливаются по городскому парку, а голубоглазый мужчина покупает Талию воздушный шар и обещает всегда быть рядом. И Талий счастлив с этим маленьким воздушным шариком, цвет которого давно позабыл. Но только не эти глаза. Эти глаза всегда были рядом, сопровождали его в самых счастливых из снов. И сегодня они смотрят на него из темноты и меркнут от страха.

Талий перестал верить в то, что снова увидит отца, слишком давно, чтобы возвращаться к деткой мечте в темных бараках Дукрута. Но Ник Сэт-Ави сидел прямо перед ним, и Талий даже мог слышать его дыхание и чувствовать дрожь его тела. Единственный человек, который, правда, любил маленького мальчишку с зелеными глазами и не стыдился его существования, был порабощен чужой планетой уже долгие годы. И ни одна живая душа об этом доселе не знала. Внутри Талия вскипала слепая злоба и вместе с тем — обрисовывалась хрупкая надежда на то, чтобы вернуть свою семью. Вернуть прежнюю и вместе с тем создать новую. В его взгляде полыхнул упрямый огонек, который естественно не укрылся от Ника. Отец сурово поджал губы.

— Без глупостей, — строго предупредил он, до белеющих костяшек сжав прутья.

— Но мы можем вернуться домой! — горячим шепотом возразил Талий, подсев как можно ближе. — К маме, к Кеву, к сестрам! Зажить, как раньше и…

— Заживем, — Ник покачал головой. — Но не геройствуя. Ты не догадался, почему здесь нет других пленников, м? — он обвел рукой пространство, а Талий озадаченно нахмурился. — Прочие камеры полонились людьми, такими же мирлейцами, как мы, каких-то пару дней назад, но сейчас никого. Я здесь уже почти три мока, я застал множество лиц, но все они менялись. Но только не я. Меня всегда оставляли, не увозили покупателям.

— Поку… покупателям? — Талий оторопел, а мужчина мрачно ухмыльнулся.

— Это рабские ряды. Мы находимся в одной из точек, где содержат товар. То есть людей, Талий. Дукруты похищают мужчин Милеты и продают их кому побогаче. Прошлую партию забрали утром. А потом появляешься ты. Как раз рядом со мной. Думаешь, они не знали, кто мы друг другу? Уверен, что знали.

— Но, — Талий сосредоточенно нахмурил брови, судорожно размышляя. Если Ригель прекрасно знал обо всем, то не значит ли это, что… — Они ждут выкуп?

— Скорее всего, — Ник серьезно кивнул головой. — Ты говорил, им нужна Коралина? Очень может быть, что эта девушка важнее одного пленника, и тебя просто отпустят.

— А ты? — Талий от напряжения прикусил щеку.

— А я… Они собирались отправить Альзе условия, но вовремя опомнились, что это повлечет за собой расследования. Здесь все одинокие, без семьи. Тот дукрут как-то проболтался, что меня взяли по ошибке, так что… с их стороны было бы разумнее меня убить — им даже поступал такой приказ. Но жадные до денег, они ждут, что все-таки можно будет стребовать с Альзы выкуп.

— Она думает, ты сбежал, — нечаянно выронил Талий и услышал, как отец подавил сиплый вздох.

— Куда сбежал?

— На Дукрут… но ведь это больше не важно! — Талий попытался реабилитироваться, поздно опомнившись, что об этом говорить не стоило. — Теперь она узнает правду.

— Альза поверила, что я ее бросил, — скорее не спросил, а уточил он с каким-то безликим отчаянием в голосе. Столько времени верить, что семья не смирилась с его исчезновением, и в одночасье услышать, что они просто заклеймили его предателем. Талий дал себе мысленный подзатыльник, собираясь еще привести сто аргументов в утешение, как со стороны выхода послышалось характерное лязганье.