— Посмотри на меня, — тихо попросила она, и Талий шумно вздохнул, взглянув прямо в ее глаза.
— Ты такая красивая, — за обоих шепнул Рэйн, опустившись рядом на кровати. Неискушенный, по-своему наивный, он видел в Коралине только недоступное прежде очарование, а Талий сам себя сжирал болезненными воспоминаниями. Вряд ли Камила разрешала так просто смотреть на себя, будучи немыслимой тираншей в этом деле. Коралина не знала всего до конца, но почему-то была в этом уверена. Талий болезненно поморщился, молча подтвердив ее слова.
— Все хорошо, слышишь? — девушка ласково огладила его бока, грустно улыбнувшись. — Тебе не нужно думать об этом. Не сейчас, — тихо проговорила она, взяв его за руку и прижав ее к своей груди напротив сердца. Талий вздрогнул, собравшись отстраниться, но Кора этого не позволила, продолжая улыбаться, так светло и тихо, словно солнце грело.
— Мы с тобой, — Рэйн посерьезнел, быстро сориентировавшись, придвинулся ближе и коротко поцеловал внутреннюю строну его локтя.
— Можно? — Коралина выгнула бровь, и Талий заметно расслабился, словно один лишь намек на присутствие выбора успокаивало все его переживания.
— Я весь ваш, — одними губами признался он и, наконец, тоже улыбнулся, покорно ложась на спину.
Коралина не спешила. Поцеловала, медленно, вдумчиво, скользнула языком промеж его губ до сдавленного стона, и оторвалась, оседлав его бедра. Обернулась к Рэйну, цепко и ловко расстегнув пуговицы его блузы, распахнула ткани, являя себе вид на смуглую грудь. Затаила дыхание, скользнув взглядом по белым пятнам на ключицах, возле сосков, под ребрами, у пупка, и дальше полоска отметин уходила под брюки, вызвав у Коры волну негодования. Так сильно хотелось увидеть все. Рэйн не сжался под ее взглядом, напротив расправил плечи, жадно ловя ее восторженные, не брезгливые, эмоции, упиваясь ими досыта. Она любовалась им, не презирала, не боялась, не хотела сбежать. Ровно как и Талий, лежащий под Коралиной и изнемогавший от нетерпения.
Кора губами прижалась к пятнышку на ключице, как давно хотела, выбив из Рэйна весь дух, лизнула языком выпирающую косточку, опустив ладонь к груди. Мужчина едва не охнул, когда она очертила подушечкой пальца втянутый сосок, продолжая целовать расовую отметину. Осторожно, бережно, как умела только она, Коралина, бесконечно нежная по отношению к ним обоим. Она ведь так боялась этого момента, ровно как и желала. А сейчас он настал, происходит с нею, с ними.
Кора прикусила губы, подняв глаза на Рэйна, чье лицо поплыло уже от таких незначительных ласк. Она у них первая. Любимая, по-настоящему важная. Девушка двинулась бедрами, и Талий под ней сдавленно засипел, закинув голову. Жар внутри них троих достиг той самой точки, когда здравый смысл уже не имеет никакого значения.
Взявшись за низ спортивного топа, Коралина потянула его, снимая через голову. Той же участи постигли удобные светлые штаны и остатки белья. Если так нужно, Кора будет самой смелой, и это будет правильно. Талий, кажется, перестал дышать, глядя только в ее глаза. Воспитание не разрешало. Рэйн и вовсе где-то притих, боясь даже пошевелиться. Коралина ухмыльнулась, нагнувшись и прижавшись к бледной груди под собой почти вплотную, целуя Талия жадно, глубоко. Тот неуклюже взмахнул руками, обняв ее за спину, и ответно прижался к ее губам. Рэйн встрепенулся, принявшись осыпать поцелуями плечи и заднюю сторону шеи Коралины, пока она заставляла себя не улыбаться от щекотки. Вряд ли смех в такой ситуации поспособствовал бы разрушению всех границ.
— Ты такой тактильный, — прошептала она, потершись носом о красную от смущения щеку. Талий тихо выдохнул, чутко реагируя на ее прикосновения. И тут же сама вскинулась, когда Рэйн коснулся губами под лопатками.
— Неприятно? — тут же среагировал он, отстраняясь.
— Неприятно будет, если ты сейчас же не продолжишь, — хмыкнула Коралина, оглянувшись через плечо. Рэйн пару секунд озадаченно на нее смотрел, а потом подался вперед за поцелуем, торопливо прижавшись к ее губам. Осторожно, неловко, головокружительно аккуратно провел ладонями вдоль ее тела, при этом не задев ни одной интимной зоны. Кора только улыбнулась, медленно отстранившись. Посмотрела в его глаза из-под полуопущенных ресниц, а потом без всякого предупреждения накрыла ладонью выпирающую из-под ткани плоть. Мужчины выдохнули в унисон: Рэйн от нового ощущения, а Талий от невозможности присоединиться.
Дальше тянуть сил не было. Коралина усмехнулась краем губ и проворно распустила шнуровку на брюках Рэйна, пока тот до сих пор находился в неком замешательстве. Ей и раньше приходилось раздевать мужчин, но здесь было больше откровения, чем когда-либо. Обнаженные, честные перед собой и друг другом. Кора подтянула его к себе за поясницу, нагибаясь в поцелуе к животу и — дальше. Рэйн протестующе вцепился в ее плечи, но не сумел остановить — лишь зашелся в беспомощном стоне удовольствия. Талий снова издал сиплый вздох.
Умелые руки ласкали налитый член. Коралина могла бы дорого заплатить, чтобы видеть выражение полнейшего наслаждения на любимом лице вечно. На любимых лицах, ведь их танец танцуют только втроем. Она не удержалась — отняла руки и прижалась губами к белому пятнышку на лишенном растительности лобке. Рэйн содрогнулся всем телом, найдя рукою ладонь Талия и сплетя их пальцы. Коралина залюбовалась, подавшись бедрами, и Талий не сумел сдержать стона, хаотично двигая тазом в погоне за неизвестными доселе ощущениями. Кора расправила плечи, переползла на его живот, приспустив белые облегающие брюки до середины бедер. Талий замер, набрав полную грудь воздуха. В глазах — все доверие этого мира. Обоих миров.
Коралина дотронулась кончиками пальцев до возбужденной плоти, сладко поджав губы. Рэйн, словно на мыслечувственном уровне понял, что за этим последует — навис над Талием, принявшись расцеловывать его лицо.
— И что бы кто ни думал, — Кора приподнялась на коленях, спешно размяв себя пальцами, — кто бы ни говорил… вы — самое чудесное, что со мной случалось. Самые красивые, самые нужные, — последнее слово она прошептала, медленно введя член внутрь себя. Выдохнула от непривычки. Явно, что прошлая хозяйка тела девственницей не была, но и обильностью секса ее жизнь явно не отличалась.
Талий едва ли не заплакал от удовольствия, неосознанно опустив дрожащие ладони на ее ягодицы. Кора приноровилась, сделав первое рваное движение. Мир для них троих замер. Словно воздух перестал существовать, оставляя за собой только невесомость, такую же вечную, как вселенная. Коралина прикрыла глаза, жарко выдохнув. Нагнулась, двинувшись еще раз, накрыла ртом твердый покрасневший сосок, и Талий дернул бедрами, вызвав у нее тихий болезненно-блаженный стол. Испугался, оцепенев. Рэйн тоже встрепенулся, ломанувшись к ней так, словно Кора собралась умирать прямо здесь. Она поморщилась, поерзав, но все-таки улыбнулась, обняв Рэйна за шею, найдя неплохую точку опоры. Тот с готовностью обвил ее руками в ответ, уменьшая нагрузку. Так гармонично и правильно, так… естественно.
Убедившись, что все вполне в порядке, Талий заметно расслабился, приподнявшись на локте, и смотрел на них затуманенными от удовольствия глазами, больше не позволяя себе лишних движений. Коралине такая позиция пришлась не по вкусу, но она здраво расценила, что решить и устаканить все мелкие неурядицы в сексуальных практиках они еще успеют. Сейчас остается лишь задыхаться в наслаждении, словно в летнем зное.
— Мне больно от того, что женщинам больно… от этого… мы не заслуживаем твоей боли, — шептал Талий ей в шею, скользя ладонями по обнаженным ягодицам, пока Кора двигалась на нем, сладко выдыхая с каждым толчком.
— Все хорошо, — она была предельно честна, одной рукой упираясь в его грудь, а второй наминала член Рэйна, доводя его почти что до исступления. — Сейчас. Все. Хорошо.
Она вся сжалась изнутри, на мгновение отпустив ускользнувшее сознание, и поджала пальцы на ногах, чувствуя пульсацию плоти в левой руке. Рэйн бессвязно застонал, Талий прогнулся в пояснице, едва ли не плача от наслаждения. Коралина в последний раз мазнула губами по чьей-то груди, прежде чем упасть на мягкие простыни, нежась в тепле и любви. И не было сейчас странных голосов, проклятых клубов и загадок. Были только они трое, счастливые, до одури влюбленные, спрятанные в объятиях друг друга от всего прочего.
