По сохранившимся отчетным документам Нанта подарки обошлись городской казне в 2615 ливров, в то время как годовой бюджет составлял около 5000 ливров. Клод, понимая, что стоимость полученного ею подарка значительно превышает возможности горожан, вежливо поблагодарила их и вернула дар в качестве пожертвования городу. В отличие от своего супруга она имела безупречную репутацию, поскольку занималась благотворительностью и была известна богоугодными поступками. Позже, когда Франциск потребовал от жителей Нанта 22 000 ливров на военные расходы, они, вспомнив о щедрости и великодушии Клод, попросили ее походатайствовать за них, и Франциск отозвал свое требование³².

Высокие гости задержались в Нанте на некоторое время, а затем направились в Ренн, откуда Франциск пустился в дальнейший путь без жены и матери. Клод, Луиза и их фрейлины провели два месяца в замке Плесси-де-Вер неподалеку от Ансени. Клод нуждалась в отдыхе – она снова была беременна. Здесь их застало печальное известие: ее дочь Луиза, которую они не взяли с собой, а оставили в Амбуазе, умерла (в возрасте трех с небольшим лет).

По условиям Нуайонского договора[49] маленькая Луиза была помолвлена с Карлом. Теперь крушение планов Франциска открывало возможности для Генриха и Уолси. Первым делом они убедили папу Льва назначить Уолси папским легатом (эта привилегия будет в дальнейшем обновляться в 1519 и 1521 годах, а в 1524 году станет пожизненной). Получив верительные грамоты, подтверждающие его полномочия, Уолси вместе с Лоренцо Кампеджи огласил текст Договора о всеобщем мире на торжественной мессе, состоявшейся в воскресенье 3 октября в соборе Святого Павла. В соответствии с дополнительными договоренностями Франция получала назад город Турне за 600 000 золотых крон, а также объявлялась помолвка французского дофина, которому было девять месяцев, и дочери Генриха, двухлетней принцессы Марии³³.

В Париже уже были назначены официальные церемонии, сопутствующие заключению договора, и к началу декабря Клод со свекровью вернулись в столицу. В соборе Нотр-Дам Франциск произнес клятву и вместе с Клод торжественно пообещал соблюдать условия дополнительных соглашений. Затем во внутреннем дворе Бастилии состоялось пышное празднество, на котором Франциск был представлен как герой-победитель. Эти события сильно взволновали Анну, поскольку ей предстояло встретиться с отцом, которого она не видела более трех лет и который присутствовал на торжествах в качестве одного из шести послов Генриха. Делегацию возглавлял пожилой Чарльз Сомерсет, 1-й граф Вустер, потомок Джона Гонта и кузен бабушки Генриха, а за послами шли «70 рыцарей в сопровождении представителей дворянства и йоменов[50], доходивших общим числом до 400 человек»³⁴.

Франциск принимал послов в королевском дворце в Париже, причем каждый из них удостоился объятий короля³⁵. Средств на празднества, состоявшиеся 22 декабря 1518 года, не пожалели. По распоряжению Франциска для банкета было возведено временное строение высотой 80 футов (24м). Деревянная крыша была обтянута вощеной тканью синего цвета для защиты от дождя, по наружному периметру постройки располагались трехъярусные галереи, опорой которым служили колонны, декорированные античными орнаментами, а на фронтонах галерей красовались гербовые знаки, флероны и другие декоративные элементы искусной работы. Тканевый потолок был украшен нарисованными планетами и созвездиями, а также приколотыми позолоченными звездами, а под стропилами были подвешены зеркала, в которых отражался свет более чем от 200 канделябров. Во главе стола, имевшего форму подковы, сидел Франциск, а почетное место подле него занимала его сестра Маргарита, ставшая новой обладательницей титула герцогини Беррийской. Многие утверждают, хотя и безосновательно, что Анна выполняла функции переводчика для английских гостей, у которых были трудности с французским языком. Нам представляется более вероятным, что она наблюдала за происходящим с галереи, где она сидела вместе с другими фрейлинами³⁶.

За пышным приемом последовали турниры и еще много банкетов, после чего отец Анны поспешил в детскую навестить дофина. Единственное, что внесло некоторую сумятицу в торжества,– скандальное поведение некоторых высоких английских гостей: они устроили пьяный дебош, а один из них «лежал мертвецки пьян и был очень плох… да еще гонялся за распутницами». Среди опозорившихся было двое придворных и ближайших друзей Генриха Фрэнсис Брайан и его зять Николас Кэрью, которые прислуживали ему в личных покоях. По хитрому наущению Франциска, эти двое переоделись, дабы скрыть свою внешность, и проехались верхом по улицам города, «бросая в прохожих яйца, камни и тому подобное». Этот возмутительный поступок вызвал «большое неодобрение и порицание» парижан. Но и это было не все: по возвращении в Англию молодые люди получили немало упреков по поводу того, что они подражали «французам в выборе блюд, напитков и манере одеваться, а также оказались подвержены французским порокам и бахвальству». «Ничто не заслуживает их внимания, коль скоро сделано не по французскому образцу»³⁷.

Несмотря на договор между Францией и Англией, в английском обществе царили франкофобские настроения, о чем можно судить по реакции на заносчивое поведение вернувшихся из Франции придворных. Подражать французам в манерах и одежде противоречило тому, что называлось английским духом. Уолси прилагал все силы, чтобы нивелировать этот антагонизм. Он уже давно предвидел опасность, исходившую от Брайана и Кэрью, причем из этих двоих Брайан был особенно опасен. Человек проницательного ума, приходившийся Анне кузеном (их матери были сводными сестрами), Брайан отчетливо понимал, какие возможности открывает и какие угрозы таит придворная жизнь, которую он однажды сравнил с лабиринтом – «вечной погоней за мечтой, бездонным омутом, колдовской игрой воображения», где лесть, коварство и обман несут опасность и сеют смуту³⁸. Острый ум, распутный образ жизни, дерзкий нрав и смелые речи позднее снискали ему прозвище «наместник ада»³⁹. Когда слухи о том, что «король во всем потакает их склонностям», разлетелись слишком далеко, Уолси решил заменить этих людей советниками постарше и более умудренными опытом. Одним из них стал сэр Ричард Уингфилд, женатый вторым браком на Бриджет Уилшир, подруге детства Анны, которая была значительно моложе своего супруга⁴⁰.

В феврале 1519 года, когда другие послы вернулись на родину, отец Анны остался во Франции. Он провел здесь следующие семнадцать месяцев в качестве постоянного посла Англии, что давало ему возможность тайно следить за французским двором и иметь привилегированный доступ к Луизе Савойской, с которой он установил прекрасные отношения и которая обещала ему (по его словам) «посвящать его во все новости, которые только дойдут до нее откуда бы то ни было». Каждую неделю он отправлял доклады Генриху и Уолси и совсем скоро получил постоянно действующее приглашение, позволявшее ему посещать Франциска и Маргариту Ангулемскую, уведомляя о своем визите незадолго до него или вовсе без доклада⁴¹.

Генрих принял решение оставить отца Анны во Франции после того, как получил известие о еще одной кончине представителя старшего поколения европейских монархов. Умер Максимилиан, а это означало, что выборы нового императора Священной Римской империи были не за горами[51]. Претензии на этот пост обнажили доселе скрытую вражду между Франциском и Карлом. Миссия Болейна заключалась в том, чтобы оценить шансы Франциска и создать при французском дворе иллюзию, что Англия в вопросе предстоящих выборов намерена поддерживать Францию или сохранять нейтралитет. Это было довольно рискованно, если принять во внимание, что очень скоро в Германию будет отправлен английский священник и дипломат Ричард Пейс с другим заданием – продвигать кандидатуру самого Генриха⁴².