— Это последняя моя запись, — несколько церемонно произнёс франт. — Я хорошо всё обдумал и решил завершить свой путь. Слишком долго я здесь… Очень долго. Я видел весь путь этого мира, рассвет и закат цивилизаций, начало и конец эпох; прожил сотни жизней, начиная от бедняков и заканчивая правителями; достиг вершины своего мастерства, постигая тайны этого мира. Телепортация, воскрешение из мёртвых, вечная жизнь и молодость — мне подвластно всё. Уже не осталось ничего, к чему можно стремиться или желать. Иногда я завидую своему ученику, этому болвану Квингворту, ибо даже вечность не избавила его от людских страстей, желаний и эмоций — в большинстве своём пагубных и негативных, но хоть каких-то. Я даже не слишком огорчён, что он не стремится к вершинам нашего искусства, а лишь растрачивает свои таланты, паразитируя на хвори юнца Иоанна, раз за разом давая тому вре́менную отсрочку вместо полного исцеления, чтобы сохранить свою полезность. Взамен получая от молодого монарха всё, что душа пожелает… Впрочем, мог бы найти способ изящнее, а не использовать варварскую технологию этих тварей…

— Там дальше два часа рассуждений на высокие материи, и ничего интересного, — я отключил запись и убрал «Ательер». — Самое главное мы услышали. О личности вашего «благодетеля» мы поговорим в другой раз, а сейчас… Знаете, с первой нашей встречи я понял, что вы не улыбаетесь не потому, что угрюмый и мрачный. У вас ведь врождённая прогрессирующая магическая нейропатия? Физическое тело не выдерживает гнёт эфира, а неимоверная сила, доставшаяся вам по праву рождения, постепенно разрушает периферические нервы, что в конечном итоге приведёт к полному параличу.

— Всё верно, — ответил он после небольшой паузы, во время которой рассматривал меня. — Если бы не Фёдоров, или кто он там, то я бы умер, не дожив до тридцати, а ты его убил.

— Невелика потеря. Я его ещё «сожру», но позже. — Моя рука похлопала по плечу статую из золотого кристалла с искажённым злобой лицом. — По поводу него и его «шарманки», — мой взгляд указал на ложемент алтаря. — На самом деле для передачи вам жизненных и магических сил подошёл бы совершенно любой маг, и необязательно это должен быть одарённый «хилер», вроде Милы, которые очень редки.

— Совсем любой? — переспросил Иоанн, а в его голосе появилась лёгкая дрожь.

— Жертвой может быть даже обычный человек, но тогда не получишь развития магических способностей. — Я развёл руками, продолжая экскурс по скверховым технологиям. — С помощью такой жертвы удастся лишь немного продлить жизнь, старые «дыры» подлатать, да и только. Эта технология предназначена исключительно для передачи магических сил, а оздоровление — что-то вроде побочного эффекта. Разумеется, ваш «благодетель» ничего этого не сказал, чтобы вы испытывали постоянную необходимость в нём, попутно обеспечивая всякими благами и ресурсами для изысканий. Ирония здесь в том, что Квингворт, он же Фёдоров, мог в любой момент полностью избавить вас от врождённого недуга за считанные минуты. Вот так…

В моих пальцах возникла золотистая сфера, которую я лёгким движением бросил Иоанну. По пути духовный артефакт распаковался, ложась в ладонь монарха, ловко поймавшего светящийся шарик, и соединился с его духовным телом. Осмотрев конечность, Иоанн вопросительно воззрился на меня.

— А всё! — картинно развёл я руками.

— Всё? — переспросил Иоанн, приподняв бровь. — Вот так просто?

— А чего вы хотели, Ваше Величество? Грома, молний и хора ангелов? Извините, не завезли.

Император немного озадаченно и даже как-то обиженно посмотрел на меня, после чего его полные губы разошлись в улыбке.

В улыбке⁈ Зрачки Иоанна расширились, в глазах промелькнуло удивление; он поднёс к лицу руку и принялся рассматривать своё отражение в циферблате наручных часов, ещё раз несмело улыбнувшись.

— Я могу управлять своей мимикой, — ошарашенно произнёс Иоанн, глядя неверящими глазами то на меня, то на своё отражение. — Мышцы слушаются… Не до конца, но слушаются! Это невероятно!

— Улучшения есть уже сейчас, но полное исцеление наступит где-то через неделю. Артефакт, который я подсадил к вашему духовному телу, собирает оргон из окружения, направляя его на восстановление и собственное поддержание. Весь процесс тормозится тем, что вы сильный маг, но это мелочи. Можете забыть про свой недуг и благополучно править. Да! Ещё вам теперь не страшны простуда и прочие заболевания. Ваше Величество, вы меня слушаете?

— Да-да, слушаю, Айзек, — заверил собеседник, закончив корчить рожи в циферблат своих часов. — Ты говорил, что я теперь не простужусь.

— Именно… А ещё о том, что можно завязать с жертвоприношениями.

— Гмм… — Приподнятое настроение монарха тут же испарилось, сменяясь задумчивостью. — Так и поступлю.

Иоанн медленно направился к лабораторному столику. Взяв открытую мною ранее бутылку вина, он взглянул на этикетку и поднёс горлышко к носу. Убедившись в содержимом, приложился к посудине, сделав пару добрых глотков.

— Приятный букет, но вкус жёсткий. — почти дословно повторив мою оценку, он коротко спросил: — Осуждаешь меня, Айзек?

— Есть немного, — даже не стал скрывать я.

— Я тоже, — проявил солидарность Иоанн. — Я тоже себя осуждаю.

— Но не буду утверждать, что поступил бы иначе, если бы на кону стояла моя жизнь. Я бы цеплялся за любую возможность и шёл на любые злодеяния.

Собранный столб оргона обрушился вниз, на жертвенник, разламывая тот на части и вдавливая в потрескавшийся от удара кафельный пол.

— Айзек, я у тебя в неоплатном долгу… — начал было Иоанн, но я лишь покачал головой.

— Ничего не нужно, Ваше Величество. Всё, что можно желать, у меня есть. Я поступил так, как считал нужным. Хватит того, что вы продолжите своё правление, у вас неплохо получается. — Я приложил палец к виску и закатил глаза, изображая тяжёлые думы. — Как ни пытаюсь, больше не могу назвать ни одной кандидатуры, способной на столь неблагодарную работу.

— Неблагодарную⁈ — опешил Иоанн.

— А какую ещё? Сами посудите, Ваше Величество, только без обид: всем не угодить — постоянно кто-то недоволен; хочешь-не хочешь, а изволь внимать скучным докладам министров и доносам чиновников, а также принимать тяжёлые решения; плюс ненормированный рабочий день, отсутствие выходных и отпусков, никакой свободы выбора — лишь долг перед империей; полное отсутствие развлечений, даже верхнюю пуговицу ворота сорочки не расстегнуть! Ещё варёная репа на обед по монаршей диете… И что хорошего быть императором?

— Это почётный и священный титул! — воскликнул Иоанн, глядя на меня как на идиота. — Да многие хотели бы носить корону!

— Кстати! А вы почему не носите, Ваше Величество? — подозрительно прищурился я. — Давно хотел спросить, но как-то случая не представлялось. Почему не носите корону и императорскую мантию? Это ведь неотъемлемые и традиционные атрибуты власти.

— Потому, что тяжёлые, — нехотя признался Иоанн. — И выглядят старомодно: в мантии я на павлина похож, к тому же в ней очень жарко. Хоть я и не привередливый, но даже для меня это слишком.

— Ммм… Отчего-то мне казалось, что у вас нет короны, а само это выражение вроде пережитка прошлого.

— Конечно, у меня есть корона! — с жаром возразил собеседник, а на его лице проступило непривычное выражение лёгкой обиды. — Она хранится в тронном зале, куда каждую пятницу водят экскурсии. — Иоанн вдруг понятливо хмыкнул. — Я оценил твоё умение разрядить обстановку и уйти от темы, Айзек. Возвращаясь к произошедшему… Чем я могу тебе отплатить? Монарху не положено оставаться у кого бы то ни было в долгу, если ты понимаешь.

— Мне и вправду ничего не нужно. — Сказанное было чистой правдой, но взгляд Ионна говорил о том, что он от меня так просто не отстанет. — Впрочем… Есть одна вещь.

Иоанн выпрямился во весь рост и важно кивнул.

— Внимательно слушаю. Говори.

— Пообещайте, что если ещё кто-то создаст нечто подобное в Российской империи, — я указал на обломки жертвенника. — То вы его вздёрнете на дворцовой площади или разорвёте танками в назидание остальным «изобретателям». Эта технология не должна попасть в открытый доступ. Даже у вас не хватит фантазии представить масштабы того безумия, что может начаться.