На его щеке — размазанный след чернил. Пальцы правой руки, которые я могу рассмотреть, тоже перепачканы чернилами…

«Хочешь, я возьму его руку и буду трогать тебя ею?»

Голос Мортона звучит в голове сухим шелестом страниц и отдаётся в щиколотки и запястья.

Во сне лишённое насмешки лицо мальчишки кажется таким беззащитно-трогательным…

— Просыпайтесь.

Я пытаюсь добавить в голос суровости.

— Вильем, вставайте!

Никакой реакции.

— Сэр Хоринт, время вышло!

Можно ли сымитировать такое ровное глубокое дыхание?

— Вставай! Поднимайся, ты!

Издевается или действительно спит? Эти его подначки… А что, если ударить его книгой по голове?

Как глупо я выгляжу, да и веду себя не лучше!

— Ну же… — я сжала зубы и положила руку ему на плечо. Слегка потрясла.

Крепкие мышцы. Тёплая, даже сквозь ткань рубашки и жилета кожа. Мягкая шелковистая прядь волос.

От одного воспоминания о вчерашней фантазии о том, как он смотрел на меня снизу вверх, как ласкал между ног, приподнимался, пытаясь коснуться губ, у меня внизу живота всё свело. Медленно-медленно я отняла руку от плеча и сжала пальцами его светлые волосы, потёрла между пальцами. Хотелось наклониться и вдохнуть запах. Мортон пах тяжёлым ароматом мускатного ореха и сигарет. Мальчишка наверняка ещё не успел прокуриться, как муж, хотя вряд ли брезгует этим светским пороком. Но мне почему-то казалось, что…

— Леди?

Я резко отдёрнула руку и отступила, а он поймал меня за предплечье.

— Простите… Уже время, верно?

— Верно, — только и смогла выдавить я, чувствуя его пальцы так, как если бы это был капкан.

— Надеюсь, вы не расскажете магистру Койно о моей сегодняшней… нерадивости?

— Думаю, что он и без того не питает иллюзии на ваш счёт.

— Какие иллюзии? — мальчишка выпустил мою руку, потянулся и подавил зевок.

— О вашем трудолюбии или прилежности. Вероятно, учёбой вас наказали?

— Это почему же?

— Такой, как вы, явно предпочитает проводить время иначе. Светские развлечения…

— А вы знаток светских развлечений, леди? Насколько я понял, вы проводите жизнь в уединении. Только по вам и не скажешь. Такие, как вы, обычно проводят время на балах, в салонах, в театрах…

Его карие глаза откровенно смеялись.

— Верно, — тупо повторила я. — Время обеда, сэр Хоринт.

— Спасибо. Когда вы не мыслите стереотипами, вы бываете очень любезны.

И прежде, чем я успела что бы то ни было сделать, он поднёс мою руку к губам и коснулся губами кожи запястья.

Мимолётное прикосновение обожгло. Я отдёрнула руку, костеря себя на все лады — не стоило демонстрировать, как я на него реагирую. Подошла ко входу, уже понимая, что поступила неправильно: коридор был действительно слишком узок, надо было сперва пропустить его.

— Может быть, вы когда-нибудь пригласите меня на обед? Не сочтите за дерзость, привык есть в компании.

— Сэр Койно скоро вернётся, — сказала я. — Будет вам компания.

Мы снова оказались друг напротив друга, и стена за спиной не давала мне ускользнуть.

— Конечно, но вряд ли он предпочтёт моё общество вашему. Я бы не предпочёл.

— Вы мне льстите. Не нужно.

— Это восхитительный дом с древней историей, — Вильем не двигался с места. — Может быть, однажды вы проведёте небольшую экскурсию и расскажете обо всём?

— Это дом Мортона. Обращайтесь к нему.

— Это и ваш дом тоже.

— Обед остынет.

— Будет обидно…

Он отлепился от стены, и скосил глаза на мою грудь, словно прикидывая, сможет ли пройти.

Дождавшись, когда же Вильем наконец уйдёт, я закрыла замок и отправилась в сад.

— А я думал, розы у вас выращивают садовники.

Голос зазвучал где-то над головой. Вильем держался отстранённо три дня, но на пятый всё же сам пришёл с разговорами. Все эти три дня наше общение было подчинено единому распорядку: я запускаю его в библиотеку, захожу туда сама, читаю — ту самую книгу о выращивании проклятых роз, выхожу, возвращаюсь к тринадцати часам.

Сегодня распорядок был нарушен.

— А я думала, вам нужно заниматься своими делами и не лезть в чужие.

— Я имею право на маленькие перерывы, — Вильем, кажется, действительно не обижался — или упорно делал вид, что не обижался.

— Через четверть часа после начала работы?

— Ну и что? А вы… вы так сильно любите розы?

— Какая вам разница, что я люблю?

— Я буду жить здесь ещё четыре месяца. Мне хотелось бы быть в хороших отношениях с хозяевами, — мальчишка собрал длинные волосы в хвост и перевязал.

— Секрет хороших отношений со мной очень прост.

— Да? И в чём же он заключается? Или это… секрет? — я не смотрела Вильему в лицо, но чувствовала, что он улыбается, и это выбешивало невероятно. — Так что я должен сделать, чтобы завоевать ваше расположение?

— Заткнуться! — выпалила я и едва ли сама не заткнула себе рот кулаком. Что я творю? А если этот неженка пожалуется Мортону? — Простите. Я… я неважно чувствую себя последние пару дней.

— У женщин это бывает, природа порой жестока, — с умным видом кивнул Вильем, и я почувствовала, что опять вскипаю. Захлопнула книгу о розах.

— А вы всё знаете о женщинах? Такой обширный опыт в столь юном возрасте?

— Знание о женских регулярных недомоганиях вовсе не свидетельствует о широком интимном опыте, — засмеялся Вильем, ничуть не смущаясь. — Я рос среди женщин. И у меня три старшие сестры.

— Сочувствую, — брякнула я.

— О, и у вас? Сестры или братья?

— Одна сестра. Старшая.

— У вас хорошие отношения?

— Не сказала бы.

— Поэтому вы не заводите детей?

— А вот это точно не ваше дело.

Мне стало совсем неловко, я не привыкла откровенничать и совершенно не собиралась говорить на такие личные темы с первым встречным. Да вообще ни с кем! Подруги были у меня до замужества… потом, разумеется, всё это закончилось. Возможно, поделиться и хотелось, но никак не с этим юнцом. Однако мне всё же стало стыдно за свою резкость. Юный Вильем был не виноват, что Мортон привлёк его к своим извращённым планам с моим участием. Он, как и все остальные, видел только красивую обёртку: надёжного строгого мужчину, одарённого и сильного, магистра, профессора и королевского лейб-мага, заботливого мужа несомненно счастливой молодой женщины…

— Присоединитесь ко мне за ужином сегодня? — ляпнул мой язык прежде, чем я успела его прикусить.

— Конечно, хотя, вероятно, это довольно рискованное мероприятие. Вы очень… переменчивая женщина, леди Альяна. Только что вы мне откровенно хамили, потом пригласили на ужин… а что будет за ужином, остаётся только гадать. Наденете мне тарелку с супом на голову? Будете кормить с рук?

— Ваш перерыв закончен, — пробормотала я, прогоняя из воображения очередную яркую картинку, как я протягиваю Вильему кусочки лучшего шоколадного пирожного нашей кухарки, а он слизывает мягкий сочный бисквит, захватывая губами и языком мои пальцы. — Возвращайтесь к занятиям.

— У меня небольшая проблема, — как ни в чём не бывало отозвался юноша. — Не могу разобраться с одним теоретическим моментом по стихийному управлению. Вы мне не поможете?

— Я не… я в этом ничего не понимаю. Не разбираюсь.

— Но ведь вы тоже одарённая.

Это был как удар под дых. Сжала зубы так, что мигом разболелась голова.

— Я никогда ничему не училась.

— Как же так вышло?! — искренне изумился Вильем. Заканчивать разговор он явно не спешил, наоборот — перестал нависать надо мной, присел на стоящий рядом стол, а я вдруг подумала, как цепляет меня контраст между его светской манерностью и детской непосредственностью.

— Мне не хотелось, — коротко ответила я, потому что на «это не ваше дело» он всё равно не реагировал, а рассказывать о том, что Мортону даже в голову не пришло бы отправить меня учиться, было неприятно.

— И вас устраивает ваш нераскрытый дар? — настырно спрашивал мальчишка.