Мы с Вильемом встречаемся взглядами, и у меня начинают подрагивать кончики пальцев. Мортону следовало бы работать палачом в королевских пыточных…

— Ну же, не заставляйте старика ждать!

До «старика» Мортону, увы, ещё далеко. Несмотря на некоторую грузность, он более чем ловок и подвижен, так что его жалобы — не более, чем лукавство. Вильем открывает рот для отказа, а румянец вспыхивает на его щеках. Я чувствую, как невидимая удавка предупредительно, не сильно сдавливает мне шею, и торопливо делаю шаг вперёд.

— Мой муж действительно не любит танцы, а вы… вы же не откажете мне?

…его руки обжигают мою талию, мои руки горят на его плечах, но ещё горячее — жадный взгляд Мортона. Когда-то в пансионе нас учили танцам, но за последние годы у меня не было практики, и мне сложен даже такой немудрёный рисунок движений. В отличие от меня Вильем великолепно владеет телом. Больше всего на свете я хочу прижаться к нему теснее и оказаться там, где не будет никого, кроме нас. Боюсь потерять контроль над собой, забыться и потянуться к его губам.

— Магистр Койно, он что-то… — начинает было Вильем, но я обрываю его.

— Это при монастыре вас учили так танцевать?

— Нет, — отвечает он сразу же. — Я особо и не учился. Импровизирую.

— Тогда у вас врождённый талант к танцам.

— Никаких особых способностей тут не требуется…

Мы говорим ни о чём, а воздух между нами пылает.

— Вильем… уходите к себе. Мортон что-то задумал, — говорю я, стараясь выглядеть отстранённо-любезной. — Не верьте ему, он страшный человек. Он ненормальный. Идите к себе, заприте дверь.

— Вы о чём? Альяна, что вы такое говорите? — а вот выражение лица выдаёт Вильема с головой, и я наступаю ему на ногу.

— Ох, я такая неловкая! Поверьте мне. Долго объяснять, да и сложно. Просто уходите, не сразу, минут через десять. Постарайтесь выглядеть, как ни в чём не бывало. И не ищите меня сегодня. Дверь лучше подоприте стулом изнутри.

— Да объясните же мне… — судя по всему, он думает, что ненормальная — я.

— Завтра. Я всё объясню вам завтра.

Кажется, вчера мы говорили то же самое.

Музыка затихает, заканчивается, и я отстраняюсь от Вильема за мгновение до этого.

Время шло, обстановка в зале с колоннами становилась всё более расслабленной и непринужденной, шальная музыка пьянила, градус напитков неумолимо повышался, в разговорах от рабочих тем перешли к личным, анекдоты и шутки становились всё более скабрезными и сальными. Дамы хохотали, Мортон казался более расслабленным, чем обычно, и его благодушие пугало до одури.

Вильем не уходил.

То, что моим невнятным словам, смазанным предчувствиям и путанным угрозам он не поверил, было ожидаемым. При этом он оказался плохим актером, и Мортон то и дело поглядывал на его напряжённо-сосредоточенное лицо. Судя по тому, что меня вопреки обыкновению не отправили прочь, супруг готовил некое эксклюзивное представление именно для меня.

Ничего хорошего. Танец был только началом, пробной сценой.

Вильема необходимо было убрать, но я ничего не могла придумать, привычно скрывая досаду и тревогу за пустой отрешенной полуулыбкой.

Маленький балкончик, предназначенный для приведения в чувство захмелевшего гостя, стал моим спасением на пару минут. Моё дело предупредить… В конце концов, Мортон не убийца. Мне нечего ему вменить, кроме изощрённых изнасилований собственной законной жены, за что в нашей стране наказание минимально. Пожалуй, пока я жива, Мортону ничего не грозит, даже если о его фантазиях станет известно. Так почему же я…

Чьи-то руки обняли меня со спины, слишком порывисто и нежно, чтобы у меня могли возникнуть вопросы о том, кому они принадлежат. И всё же пару мгновений я медлила, не называя имени, но все сомнения ушли, стоило моим пальцам обхватить аристократически тонкие белые запястья. Кожа Мортона была более тёмной, руки толще раза в два, а тёмные волосы по всему телу наводили на мысли об оборотне-медведе.

— Дурак, нас застанут…

Его тело прижалось ко мне сзади, в животе запульсировало — ближе, интимнее, чем во время танцев. Губы коснулись затылка.

— Почему вы хотели, чтобы я ушёл с вечера?

— Просто уходи. Я всё объясню потом.

— Нет, сейчас, — Вильем куснул меня за ухо, а внутри всё выло и ломалось с треском и хрустом от досады. Ах, если бы я умела заставлять других плясать под свою дудку, как Мортон! Может, поэтому он и не хотел, чтобы я развивала магию..? Боялся отпора? Мести?

А я ведь дала бы ему отпор… И отомстила бы за эти шесть лет.

Внезапно что-то щёлкнуло, хрустнуло в действительности, Вильем сдавленно, но ощутимо охнул, отступая назад, я обернулась и увидела, что его лицо перекосило гримасой боли.

— Что с тобой?!

— Рука…

Я взглянула на его руку и увидела, как опухает буквально на глазах узкое запястье, натягивая рукав рубашки. Кожа показалась синюшно-бледной, и такая же бледность разливалась по щекам и лбу, на висках выступила испарина.

Он не притворялся, но что могло произойти? Я коснулась горячей кожи, не рискуя надавить.

— Можешь сжать руку в кулак?

— Н-нет.

Он и в самом деле не мог, но кости сами собой не ломаются, безо всяких усилий и травм! Мортон увидел нас?

Меня пробрало холодом.

— Иди к лекарю, обратись к любому слуге. А потом возвращайся к себе, запрись, и говори, что был пьян, споткнулся на лестнице и упал. Я же говорила, что Мортон страшный человек.

— Но как он мог… Его здесь нет!

— Не знаю. Вильем, если ты сейчас же не обратишься к лекарю… В обморок не упадёшь?

— Не должен. А вы… Не думаю, что сэр Койно решит что-то сделать мне в открытую. Я же говорил про влиятельную родню, — кажется, первый болевой шок у Вильема прошёл, но ему явно было плохо. — Идёмте со мной, Альяна. Я заберу вас. Вам нельзя тут оставаться, если о нас станет известно, вы можете пострадать!

«Я уже шесть лет страдаю», — мне хотелось засмеяться в голос.

— Иди, поговорим утром, ты бледный, как умертвие. Со мной всё будет хорошо. До утра я продержусь.

Я выпроводила его всеми правдами и неправдами и вернулась в зал. Почувствовала острый требовательный взгляд Мортона, слишком холодный, контрастный по сравнению с тёплой обстановкой — и тут же засомневалась, что он хотя бы в чём-то подозревает меня. Трудно представить, как могла бы его возбудить и разъярить измена, а муж… спокоен. Слишком спокоен.

К тому же он резко пересек шагами комнату, оказываясь рядом, но не пытался меня придушить — просто разглядывал, и я, как обычно, показалась себе маленькой беспомощной букашкой.

— Где ты была?

— Дышала воздухом на балконе, здесь слишком накурено. Можно мне пойти спать?

— Ещё не время.

— Я устала.

— Потерпишь.

— Кстати… — я держалась неплохо, во всяком случае, так казалось мне изнутри, — твой ученик споткнулся и, кажется, сломал запястье.

— Да ну?

— Я отправила его к лекарю, он был весь белый. Почему наш дом похож на притон? Слишком много алкоголя и дыма. И эти дамы…

— Тогда ты должна чувствовать себя как дома, милая.

Внезапно Мортон ухватил меня за плечо стальной хваткой и потащил за собой. Через всю гостиную, вот только гостям уже, кажется, не было до нас никакого дела. Высокий блондин с пустым бокалом сидел на софе, а на его коленях устроилась одна из дам с ярко-рыжими, но всё-таки более светлыми, чем у меня, завитыми локонами. Они показались мне отвратительной пародией на нас с Вильемом, может быть, проекцией будущего, моего будущего: не это ли пытался сказать мне Мортон?

Или я сама додумывала за него?

Мы с Мортоном сели на софу в дальнем довольно укромном углу. Одна из колонн закрывала мне часть обзора на зал, впрочем, я с радостью бы закрыла глаза. Полноватый брюнет, чем-то напоминающий Мортона, расточал улыбки сразу двум хихикающим блондинкам. Ещё один брюнет подливал вина черноволосой даме.