Дирк выслушал его более чем скептически, задал примерно полсотни уточняющих вопросов, в результате которых Вильем и сам совершенно ясно осознал, что ехать, разумеется, никуда не нужно. И когда на редкость скрипучий, чудом не рассыпавшийся в дороге экипаж высадил его в Экрейсте, он был готов побежать за ним следом, уговаривая забрать его и отвезти обратно. Но вспомнил опять-таки о словах Дирка:

— Да ладно, съезди, развейся. На тебя ж смотреть тошно, скучный, как умертвие, и вялый, как рука утопленника.

— Я всегда такой и был, — огрызнулся Вильем.

— Не всегда. Только с тех пор, как… А вот сейчас хоть какой-то огонёк в глазах проявился. Да, кстати, если решишь сбежать от своей кикиморы с начёсом, я готов укрывать тебя в подвале собственного дома. Дед устроил там тайное убежище ещё со время войны с ласкальцами. Обращайся. Дом выдержит несколько месяцев вооруженной осады.

Вильем даже руку приподнял, чтобы привычно махнуть на Дирка, но неожиданно для себя остановился на полпути.

— Может быть, и обращусь.

А потом поехал в Экрейст.

Дом Белтейлей оказался старинным особняком, принадлежавшим, как ни странно, леди Саманте, в девичестве Рейгроф. Вильем постоял у ограды, силясь выбрать подходящий предлог для визита — судя по недоброжелательности прошлой встречи, встретят его крайне неласково. У него было заготовлено несколько вариантов, в том числе с этими злосчастными списками, но ни один из них не казался лучше другого.

Он стоял так уже, наверное, час, когда в сад вышли гулять шумные галдящие дети — мальчики-погодки под присмотром няни и гувернёра, сурового мужчины средних лет с военной выправкой и скучающим пустым лицом. Сперва Вильем услышал их голоса, а потом и разглядел между ветвями и красноватыми листьями густо оплетавшего ограду винограда.

И сердце тут же тревожно и зло сжалось: где девочка? Почему не гуляет с братьями? Заболела? Наказали? Или мальчишки обижают её настолько, что их прогулки развели по времени? Странно всё-таки, что в мальчиках, похоже, нет и крупицы дара. Всё-таки они старше…

Хлопнула дверь ограды, Вильем резко обернулся и увидел удаляющуюся по протоптанной, почти сельской улочке женскую фигурку. Несмотря на скромное платье, широкополую шляпу, прикрывавшую голову и даже плечи женщины с маленькой котомкой под мышкой, он — не иначе как по походке, небольшой сутулости, манере поджимать подбородок — узнал леди Белтейль.

Куда это она идёт?

Вильем вдруг подумал, что, похоже, семейство не так уж нуждалось, во всяком случае, за детьми присматривало двое слуг. Почему же леди ходила в лавку за снотворным сама? Могла бы запросто послать слугу… И сейчас, идёт пешком и одна, словно скрываясь, и вовсе не в сторону центра города, где располагались торговые ряды.

Он снова посмотрел в сад. Девочки однозначно там не было. Можно попробовать окликнуть няньку… или даже обратиться с вопросами к кому-то из братьев, вряд ли отец, даже если он в доме и присматривает за детьми, поглядывая в окно, успеет остановить его. Но…

Леди Белтейль стремительно удалялась, и Вильем, ругая себя последними словами, двинулся за ней следом.

Они шли, пожалуй, около получаса, удаляясь в довольно-таки заброшенную часть города. Леди шла целенаправленно, не оглядываясь, не отвлекаясь на лавки. Уж не к любовнику ли собралась средь бела дня? — мелькнула абсурдная мысль. А если и так? Супружеская верность госпожи Саманты никак не его дело, он не собирается сдавать её супругу.

А что он собирается? Узнать, что она продала Роуз в рабство местной ведьме?

Он сам бы первый посмеялся над собой, да и домик, к которому в итоге привела его леди Белтейль, на обиталище жуткой лесной колдуньи никак не походил. Вполне себе уютный небольшой домик за деревянным забором безо всякой зелени. Леди открыла калитку ограды своим ключом, проскользнула внутрь, а Вильем остался снаружи.

…всё-таки любовник?

Таинственность встречи указывала на это. Надо же! Впрочем, возможно, унылость и серость леди были не более чем маской, под которой пылал незаметный ему огонь?

От мыслей об огне он тут же незаметно для себя перешёл к воспоминаниям о пожаре в Койнохолле. Сцепил зубы.

Прошло не больше десяти минут, как леди бесшумно выскользнула из домика и направилась прочь. Для встречи с любовником маловато… На крыльцо выглянула черноволосая женщина, тоже в шляпе, торопливо захлопнула распахнувшуюся было дверь. Вот и всё. Отдавала подруге забытую книгу?

Обратно за леди Самантой Вильем не пошёл. Устало прислонился к забору, чувствуя щекой шершавое необработанное дерево.

Понастроил проблем на ровном месте! Девчонка Роуз один раз не вышла на улицу, только и всего. Чужая посторонняя девчонка.

Купленный ободок с розами лежал в кармане. Даже просить передать не стоит — заподозрят чего неладное, выбросят…

— Эй! — голосок раздался откуда-то сверху, и это было так странно, что в первый момент он вообще подумал, что этот звук тоже иллюзия — слуховая. — Привет!

Вильем задрал голову: свесившись по пояс, на заборе висела рыжая курносая девчонка. С кончиков её пальцев слетела иллюзорная сине-васильковая бабочка.

— Ты что здесь делаешь? — глупо спросил он, и мысли о проданной в рабство ненужной дочке снова заметались в его голове.

— Висю! — она захихикала. — Пока мама не видит. Она не разрешает. Говорит, что забор обвалится, а он очень крепкий.

— А где твоя мама?

— Дома.

— А та… женщина, с которой ты была в лавке… Она твоя мама?

Девочка нахмурилась, словно вспоминая, между бровей собрались забавные морщинки.

— Нет. Это тётя Санти. Я с ней не дружу! Джук и Ллюр меня обижают! Это мои братья.

Имена она произнесла очень невнятно, хотя в остальном речь ребёнка была очень чёткой.

— Позови маму, Роуз?

Всё сразу стало на свои места. Крючконосая Саманта — сестра матери девочки. Или мать девочки — сестра её мужа. Никаких секретов, никаких страшных тайн. Раз так — он может быть свободен. Но всё-таки неплохо было бы предупредить мать про необходимость подать данные девочки в МАГистрат. А заодно и то, что тётка обращается с ней не самым лучшим образом, внушая глупые мысли о некрасивой внешности…

Девчонка соскользнула с забора рыбкой, бросилась к двери дома. Споткнулась — и стукнулась коленкой. Вильем наблюдал за ней и ухватился за забор, чувствуя, как у него самого резко заныла нога. Девочка же как ни в чём не бывало поднялась и шмыгнула в дом. В очередной раз передумав вмешиваться в чужую жизнь, Вильем пошёл было прочь, но остановился, подумав о неподаренном украшении — надо всё же отдать, не носить же с собой, сожалея о несбыточном.

Дверь домика открылась, и на пороге снова появилась стройная черноволосая женщина, на этот раз без шляпы. У подола её длинного платья весело крутилась рыжая девочка.

Неотрывно глядя на них, Вильем медленно двинулся обратно.

Мне было проще, чем ему. Я-то знала, что однажды он может вот так, возникнуть на моём пороге, хотя до последнего не верила в это.

А он, если не стал глубоко копать, мог, как и все, поверить в то, что я умерла. В каком-то смысле я действительно умерла, ведь жены магистра Койно больше не было, а Альяна Рейгроф была не более чем мифом, фантомом, не имевшим права носить эту фамилию, поскольку никакого кровного родства с Рейгрофами не имела. Даже Роззи считала, что маму зовут Элона — так было безопаснее для всех. Я тщательно оберегала свои тайны последних шести лет: перекрасила волосы, отгородилась от внешнего мира, не стремилась жить на широкую ногу и тратить внушительное наследство Мортона.

Никто не должен был знать о моём даре — с этим я справилась на отлично. Никто не должен был знать о том, что Альяна Койно жива и что у неё есть дочь — а вот с этим дело обстояло хуже. Как ни странно, но Саманта и Тревер оказались единственными людьми, к которым я решилась обратиться за помощью. И что ещё более странно, сестра — я снова стала называть её так — не возражала. Конечно, Роззи не приходила к ним часто, и я не могу сказать, что их взаимодействие полностью меня устраивало, но…