Один раз мы уже обедали вот так, втроём, но это было до… До того, как Мортон приволок меня в спальню юного Вильема, до того, как мы с ним оказались вместе…

— Через пять дней в Койнохолле состоится небольшой приём, — сухо возвестил Мортон, обращаясь, по всей видимости, к нам обоим. — Послезавтра я уеду, а вернусь уже вместе с гостями. Это будут важные люди из магистрата, времени совсем мало, а приём должен пройти по высшему разряду. Я найму дополнительных слуг, а тебе, Вильем, следует освоить юридическую сторону кодекса…

Уедет… Уедет! Пусть даже на пару дней — это подарок судьбы. Пусть даже появление гостей грозит мне очередным незапланированным всплеском мерзкой фантазии Мортона. Думать об этом не хотелось, но и считать подобное чем-то маловероятным, было бы слишком наивно.

Вильем оживился, впрочем, свои чувства он скрывал хуже меня — глаза отводил, и его вежливость и энтузиазм казались мне самую чуточку наигранными:

— Магистр, вы предоставите мне доступ к предыдущей версии кодекса? Там было несколько очень любопытных трактовок…

Стук в дверь прервал ответ Мортона.

— Сэр Койно, председатель совета арендаторов принёс документы на подпись, — Самсур ожёг меня взглядом, я чувствовала его, даже не поднимая глаз от белоснежной скатерти и тарелки с едой. Впрочем, я даже не могла толком сказать, что в ней находится.

— Да, сейчас… — Мортон грузно выбрался из-за стола, двинулся в сторону двери. — Сейчас… я скоро вернусь, раз уж они сами пришли мне в руки, чтобы потом не бегать по десять раз.

Дверь за ними мягко хлопнула, мы с Вильемом остались в обеденном зале одни.

Дзынь! — серебряная вилочка для десерта, которую я небрежно крутила в пальцах, выскользнула и упала на каменный пол. Слуг в зале не было, Мортон не любил, когда лишние лица маячили вокруг во время приёма пищи.

Я соскользнула вниз, под стол, следом за норовистым столовым прибором. Шёлковая скатерть спускалась почти до пола, и я словно очутилась в детстве, когда строила себе домики-укрытия из стульев, подушек и одеял.

Ноги Вильема были так близко… На четвереньках я подползла к нему, провела руками по голеням от щиколоток до колен.

— Леди Альяна, вы… — голос Вильема здесь, внизу, казался приглушённым, а опасность возвращения Мортона — чем-то далёким и призрачным. Я и не собиралась вытворять что-то этакое, но соблазн хотя бы коснуться, подразнить своего юного любовника был слишком велик. Я потёрлась носом о его колени, чувствуя себя проказливой кошкой. Горячие пальцы Вильема пробежались по моей щеке, я умудрилась лизнуть его ладонь.

Сердце колотилось, пальцы покалывало от волнения — я ожидала услышать быстрые тяжёлые шаги и ледяной голос Мортона. Он вот-вот должен был вернуться.

— Альяна, — снова шепнул Вильем. Я ожидала, что он опять скажет что-нибудь про опасность, про необходимость соблюдать осторожность, про то, что нужно остановиться и прекратить всё это, но вместо этого Вильем завозился, расстёгивая пуговицы на брюках подрагивающими от возбуждения пальцами…

Время раздвоилось. Я раздвоилась, прибывая в двух реальностях одновременно.

Одна часть меня, напряжённая, тревожная, вслушивалась в мириады крохотных звуков за пределами подстолья, ожидала кары и расправы, ненавидела себя за невесть откуда взявшийся отчаянный чувственный голод. Вторая часть наслаждалась процессом, реакцией Вильема, который изо всех сил сдерживался, чтобы сидеть молча, не подаваться навстречу моим губам слишком быстро и резко.

Он хотел меня.

Это было восхитительно. Умопомрачительно — чувствовать ответное желание в каждой клеточке его напряженного тела, твердой, но нежной плоти.

Я выбралась, вытирая распухшие ноющие губы. Плеснула вина в бокал, глотнула, перебивая вкус своего восхитительного любовника, закашлялась так, что на глазах выступили слёзы. Вильем потянулся ко мне, шлёпнул по спине между лопаток.

«Там, где у ангелов растут крылья. Те, что он мне подарил… в некотором смысле. Хотя от ангелов мы оба с ним преступно далеки»

Дверь открылась внезапно, я подняла раскрасневшееся лицо — и увидела стоящего на пороге Мортона. Кашель вдруг прошёл, хотя дыхание восстановилось далеко не сразу.

Вильем отдёрнул руку.

Муж сощурил глаза и взглянул на нас обоих по очереди.

— Альяна, — напускное спокойствие его голоса было страшнее крика. — Вы уже поели? Идите к себе, нам нужно кое-что обсудить.

По многолетней привычке повиноваться я поднялась тут же, молча, не зная, чего ожидать от их разговора. Однако Мортон уехал через два дня, как и обещал, не сказав мне ничего и не пытаясь как-то объясниться со мной по какому бы то ни было поводу.

Утром, когда уехал Мортон, я проснулась, как в детстве накануне дня рождения или Дня воскрешения мира — с предвкушением какого-то подарка от судьбы, волшебства и воплотившейся былью сказки. И хотя по сути ничего не изменилось: муж, который обладал надо мной полной властью, слуги, шпионившие за мной, всего пара дней до возвращения магистра Койно в компании каких-то других людей, которые внушали мне ужас, ибо с надеждой на спасение я давно уже простилась, а фантазии мужа были мне хорошо известны — я улыбнулась начисто выбеленному потолку. Выбирала платье тщательнее, чем за все последние шесть лет, в кои-то веки радуясь обнажённым плечам и провокационно тонкой ткани. Расчёсывала волосы, почти напевая, пританцовывая у зеркала — сегодня мне безумно нравилось собственное отражение, я была почти что в него влюблена.

…надо было срочно брать себя в руки, кажется, я излучала свет. Кажется, всем в ближайших окрестностях должно было быть очевидно, что в жизни нелюдимой затворницы Альяны Койно всё изменилось кардинальным образом — на целых два дня, а если повезёт, то на три с лишним месяца.

Я спустилась в сад и зажмурилась, глядя на рассеянное сонное солнце, ещё, впрочем, деликатно-мягкое, утреннее. Привычно погладила нежные розовые лепестки. Обратила внимание, что вокруг дармасских роз почти никогда не кружили пчёлы и бабочки, прекрасная наружность не обманывала насекомых, не могла замаскировать пустого, вымороженного многолетней магической селекцией нутра.

Сегодня и завтра нужно будет снова открывать библиотеку для Вильема. А вот потом… Что мне делать потом? Остаться? Мы были с ним близки всего несколько раз, и я безумно хотела повторения, но всё же не могла не понимать — каждый раз опасная инициатива шла только от меня. И пусть моя гордость была давно и бесповоротно растоптана Мортоном, что-то во мне желало его первого шага, хотело увидеть подтверждение и его чувств.

Чувства? Кто говорит о каких-то чувствах, кроме постыдной банальной похоти? Я совсем не знала этого мальчишку, у него было прекрасное юное сильное тело, вот и всё! Любовник… всего лишь мой случайный любовник. Не возлюбленный: пусть у этих слов общий корень, но их суть совершенно различна… Как и итог.

К дверям библиотеки я подошла, изрядно подрастеряв свой утренний пыл. Не взглянула на Вильема, только пробормотала традиционные слова утреннего приветствия, открыла двери и — мысленно отрывая себя с мясом — повернулась и ушла, ожидая того, что он окликнет меня, остановит. Но Вильем не сделал никакой попытки задержать меня, двери за ним закрылись.

Вот и… всё? Какие ещё доказательства мне нужны?

Ему действительно нужно было заниматься, и юный ученик был ограничен во времени, нет повода для расстройств, обид и…

Если бы он испытывал хоть десятую долю того, что чувствую я, он бы не позволил мне уйти, зная, что у нас есть только два эти дня!

Вся эта намалёванная на бумаге учёная чепуха была ему дороже, чем я! Вся эта Академия, гости-профессора из магического магистрата, будущая карьера, магия… всё, всё было ему дороже, чем я!

Я стукнула кулаком по стене, совсем легонько, так как уже имела неприятный опыт травмы запястья в первый же год жизни с Мортоном, когда вымещала свою боль и отчаяние на всём вокруг, и давно поняла, что любые самоповреждения не стоили того. Замерла, глядя на стену. Ремонт Мортон проводил раз в два-три года, стабильно, на моей памяти таких было два. Дом блестел свежей краской, магистр Койно внимательно проверял сохранность вверенного ему имущества. И вот теперь по гладкой поверхности от того места, куда я ударила кулаком, разбегалась паутинка глубоких трещин, словно вместо моей руки оказалась железная кувалда. Я обалдело потрясла головой — нет, конечно, всё дело в том, что Мортон сэкономил на ремонте. Возможно, Койнохоллу требовалась не маскирующая покраска, а глобальное хирургическое вмешательство, раз уж тут от лёгкого толчка ломаются стены…