Нет, не хочу сейчас думать про Мортона.

Его предки, оборудовавшие терму, предусмотрели желание принимавших ванну смыть с себя целебную воду по завершении процедуры. Поэтому здесь имелся душ с внушительным запасом чистой пресной воды — уж его-то вода наверняка подогревалась каким-то хитрым способом. Чуть теплее комнатной температуры, вода стекала на моё поднятое к потолку лицо. Пламя свечей почти не освещало этот уголок терм, что касается меня, темнота устраивала как нельзя более кстати.

Вильем чуть повозился, снимая оставшуюся одежду, и спустя мгновение я всхлипнула, чувствуя, как прижимается ко мне со спины его горячее, целиком обнажённое тело, а ладони обхватывают полукружья груди, жадно сминая мягкую кожу. Я попыталась вывернуться из его рук и повернуться к нему лицом, но он прикусил мне ухо, прошёлся острыми поцелуями-укусами по шее, заставляя упереться ладонями в шершавую каменную стену. Пальцы легли на бёдра, удерживая, пока его член нетерпеливо и безапелляционно протискивался внутрь. Почти сразу он начал двигаться, жёстко и ритмично, заставляя меня прогнуться ему навстречу. Не очень-то соображая, что делаю, я потянула за рычажок в стене — и на нас опять полилась вода…

Мы стояли, точно под дождём в ночи. Тишина прерывалась только тихими и мягкими звуками шлепков от соприкосновения наших тел, нашим общим тяжёлым дыханием. Сегодня Вильем не щадил меня, задавая быстрый и резкий темп, так что я словно балансировала на грани наслаждения и желания ускользнуть, понимая, что ускользнуть — невозможно…

Приближаясь к разрядке, он сжал мою руку своей, и я поднесла его руку ко рту, впиваясь в неё зубами, пытаясь задержать рвущийся вскрик. Опомнившись, попыталась отодвинуться, одновременно страшась и вожделея того, что он кончит внутрь — какая-то часть меня, довольно существенная часть, не желала думать о последствиях. Но он успел выйти, а потом обхватил меня, прижимая к себе.

Вода снова потекла, смывая следы нашего преступления и моего ворованного у судьбы счастья.

Стояли мы так недолго.

— Леди Альяна?

Неуверенный женский голосок раздался у выхода, мы оба на мгновение замерли, а потом я быстро потянула Вильема за руку вниз, вынуждая опуститься на колени — силуэт головы и плеч второго человека мог быть заметен издалека, но ниже пояса душевой отсек был отделан деревянными пластинами.

— Да? — откликнулась я, надеясь, что мой голос не слишком-то меня выдаёт.

— Простите, с вами всё в порядке? — это была та самая юная служанка, которую в своё время — всего несколько дней назад! — мне удалось уберечь от посягательств Мортона. — Вас так долго нет и уже поздно…

— Я скоро выйду! — объясняться хозяйке не было нужды, но я никогда не чувствовала себя полноправной хозяйкой здесь. Щека Вильема прижалась к моему животу, ладони пробежались по бёдрам, и моё дыхание сбилось. — Всё в порядке, иди. Я просто… отдыхаю.

Девушка покорно удалилась, но что, если следующим появится Самсур? А между тем пальцы Вильема, всё ещё стоящего на коленях рядом со мной, настойчиво отодвигали мою ногу в сторону.

— Что ты делаешь? — фантазии о том, как он касается меня там ртом долго меня тревожили, но сейчас стоило проявить осторожность. — Идём… Время.

Вместо ответа Вильем прижался губами к низу моего живота, и я прислонилась к стенке. Сопротивляться не было никакой возможности… и желания, несмотря ни на что.

— Надо идти, — пробормотала я для очистки совести, едва сдерживаясь, чтобы не поторопить его. — Уходим, Вильем-м-м…

— Как это обычно делают? — огорошил он меня вопросом. — Я… я просто действительно не знаю.

— Так, как хочется, — я едва не прикусила язык, чтобы не сообщить, что Мортон так меня не баловал. — Как тебе хочется?

— Хочется, чтобы вы были свободны.

У меня едва не свело всё в животе от этих нехитрых слов. Если бы ты знал, юный прекрасный Вильем, как мне-то хочется быть свободной… Тем временем он погладил меня пальцами по влажной коже, а потом пальцы сменил язык.

— Вам хорошо, Альяна? Вам нравится?

— Очень… — говорить не хотелось, хотелось никогда, никогда не возвращаться в свою спальню, чтобы лошади, везущие экипаж Мортона, понесли и отыскали пропасть на безопасном прямом пути от столицы до Койнохолла, чтобы он сгинул в этой своей столице, никогда сюда не вернувшись… Люди ежедневно умирают сотнями по самым разным причинам! Почему бы и Мортону не умереть? — Очень, очень, очень, мне безумно хорошо с тобой, Вильем. Не останавливайся…

Я таки опустилась на гладкий влажный деревянный пол, легла на спину, раздвигая колени и улыбаясь сквозь неожиданно выступившие от оргазма слёзы. Слова не могут передать всего того, что я чувствую… Вильем накрыл меня собой и снова вошёл, мы словно качались на волнах. Целовались и целовались, и ощущение слитости, цельности было таким отчётливым, словно в прошлой жизни мы и были единым целым.

— Я тоже хочу быть свободной, — сказала я в темноту, когда, обессилившие, мы на несколько мгновений просто замерли лёжа. — Безумно хочу, хотя у нас с тобой в любом случае не было бы общего будущего, Вильем. Как… жаль.

— Почему? — он огорошил меня этим вопросом, а я улыбнулась одними кончиками губ, чувствуя солёные дорожки на щеках.

— У тебя влиятельный отец, которые не захочет женитьбы молодого перспективного сына на разведённой женщине без достатка… или даже на вдове. В обществе наш брак будет считаться мезальянсом. К тому же я старше.

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре. Но когда ты зовёшь меня на вы, чувствую себя на все сорок.

— Тогда я не буду. Вы… ты действительно не любишь магистра Койно?

— Я никогда его не любила. И не хотела. Никогда. Ни разу.

— Но почему тогда…

— Это долгая история… — я вздохнула и поднялась. Вильем тоже поднялся. — Сейчас нам лучше пойти к себе. Я первая. Ты минут через десять.

— Расскажешь мне обо всём завтра?

— А ты действительно хочешь знать?

— А почему нет?

— Слова, — пробормотала я, натягивая одежду, — слова, Вильем, это связь. Её сложнее разорвать, нежели простую интрижку с заскучавшей замужней женщиной — ты же так обо мне думаешь? Если мы начнём разговаривать, всё может закончиться куда хуже…

— Что ты имеешь в виду?

Я протянула руку и коснулась его губ, заставляя замолчать. От мысли о том, что ещё совсем недавно он ласкал меня этими губами между ног, во мне опять проснулось желание, но сейчас я не дала ему никакого шанса.

— Я ведь могу влюбиться в тебя, мой Вильем. Или даже ты в меня. И тогда нам будет очень сложно расстаться или остаться незамеченными. Я не хочу портить твою жизнь, хотя сама всё это начала. Но лучше обойтись без разговоров.

Вильем несколько секунд смотрел на меня, а потом взял мою руку и поднёс к губам, не отводя взгляда.

— Поговорим завтра, леди…

— Альяна, — зачем-то поправила его я.

— Альяна, — согласился он.

На этот раз Мортон не ворвался в мою спальню, полный то ли ледяных подозрений, то ли горючего предвкушения, нет: он сопровождал высоких гостей. Примостившись на подоконнике своей комнаты, сжимая в руках стакан прохладной лимонной воды, я наблюдала за четырьмя остановившимися у ворот Койнохолла экипажами, из которых один за другим выходили незнакомые мне люди. Четверо благородных мужчин, одним из которых был сам Мортон — он выделялся своим ростом и мощным телосложением, слуги — и четверо дам.

На дам я посмотрела с некоторым недоумением. Гости уже бывали в имении Мортона и не раз, в основном, коллеги магистра Койно — преподаватели, профессора и маги-практики. Все они были мужчинами. Очень, очень редко кого-нибудь из визитёров сопровождали жёны, но в этом случае семейные пары приезжали в одном экипаже.

А эти дамы приехали отдельно.

Тех нескольких мгновений, пока они, мимо выстроившихся почётным коридором слуг проследовали от экипажа до дома, не хватило, чтобы составить какое-то конкретное впечатление. Женщины были довольно молоды и одеты нарядно и ярко — впрочем, оторванная от внешнего мира, я не могла с уверенностью сказать, по моде или нет. Слуги занялись размещением гостей, а Мортон и ещё один мужчина, высокий, но худощавый блондин, что-то обсуждали внизу, прямо на улице. Я собиралась было вернуться к книге — гости Мортона, в чью бы спальню он ни потащил меня ночью, никоим образом не должны были волновать леди Альяну Койно. Но в следующий момент я едва не уронила толстый томик — к занятым беседой мужчинам неспешно подошёл Вильем.