Меня попросили встать со стула. Хоть я и живое воплощение богов, но поклонение должно быть проведено по всем правилам. Аапехти зажёг подготовленную курильницу и стал нараспев читать молитву, начав ритуал.

Сизый дым медленно наполнял комнату. Запах масел, распрыскиваемых на разожжённые угли, мутил и так уставший мозг. Какие-то обрывки видений кружили голову.

Неожиданно чётко увидела богиню в образе Сехмет. Подойдя ближе, та протянула руку к своему огненному диску, и кобра, плавающая в нём, оплела её. Львиноголовая женщина наклонилась ко мне, обдав жаром, и, протянув кисть со змеёй, прикоснулась к моему лбу.

«Даю имя», – прошептала богиня, а кобра соскользнула мне на голову.

Я была в каком-то заторможенном состоянии, так что даже не испугалась. И хотя было множество вопросов, которые хотела ей задать, ни один так и не сорвался с моих губ. Как в трансе, стояла на месте, покачиваясь, ощущая шевеление на парике.

Всё ещё рассматривала львиную морду, когда почувствовала прикосновение к руке и услышала: «Моя госпожа!»

Резко моргнув, уставилась на встревоженного Аапехти.

– Моя царица общалась с миром богов?

– Сехмет положила мне на голову кобру, – ответила растерянно.

– Хм… Уаджит своим дыханием способна убить любое существо, даже богов. Недаром головные уборы ваши и вашего супруга украшает урей. Это символ царской власти, – улыбнувшись, сообщил жрец.

– Хочешь сказать, она подтвердила мои права?

Аапехти молча поклонился.

– Причём тут тогда «имя»?

– Что вы сказали?

– Богиня сказала «даю имя».

Жрец ошарашенно посмотрел и задумался.

Вошедшая служанка доложила о приходе купцов. Решила принять их на террасе. В комнате всё было в дыму.

Трое довольно упитанных мужчин упали на колени, стоило мне появиться. Расположившись в кресле, слушала, как Аапехти называл каждого из них, рассказывая, какие именно товары и откуда тот привозит. Один из торговцев как раз возил из страны Хериуша всякие диковинки.

Юный помощник жреца принёс и расстелил на столике папирус, на котором я узнала свою карту. Её аккуратно перерисовали, даже разместив какие-то указатели и названия.

Позволив купцам встать, пригласила посмотреть на карту. Теперь уже им объяснила возможное местонахождение крупных городов в Индии.

– Так вы говорите, они там добывают «небесный метал» из земли.

– Да. И его много. Больше, чем меди в наших рудниках.

Глаза купцов алчно заблестели. Они начали обсуждать между собой, кто и сколько кораблей сможет отправить за железом. Их переругивание прервало моё похлопывание.

– Весь «небесный металл», который вы сможете привезти, должен быть доставлен в «великий дом». Надеюсь, это понятно?

Не знаю, что именно отобразилось на моём лице, но мужчины молча поклонились.

– Могу я преподнести дар божественной? – заискивающе спросил один из них.

На мой кивок тот, попятившись к стене и подняв небольшой мешочек, вернулся. Развязав мешочек, высыпал на руку совершенно светлые кофейные зёрна. Лица остальных купцов вытянулись, когда я, проворно выхватив мешочек из рук мужчины, уткнулась в раскрытое нутро носом. М-м-м-м.

Ошарашенные коммерсанты более не стали меня задерживать и тихо удалились под шипения и выпроваживающие толчки Аапехти, пока я «чахла» над мешочком.

– От чего вы так счастливы, моя госпожа?

– Сегодня уже нет… а вот завтра я угощу тебя кофе.

Моё счастье нарушила Пия, которая бесцеремонно отобрала «мою прелесть» и потащила приводить в порядок перед прибытием «Царского сына Куша» – то бишь, наместника Нубии. С ним обещала быть его первая супруга – Таэмуаджси, старшая дочь одного из глав местных племён. Ходили слухи, что она обладает огромной магической силой.

Странно, но водные процедуры меня взбодрили, и даже головная боль отступила. Так что на ужин я прибыла во всей красе и величии.

Раз траур был объявлен законченным, то стол опять был уставлен не только овощами, но и множеством видов мяса. Рыба же снова отсутствовала.

За ужином, как в любом «высшем обществе», разговор вёлся об искусстве, поэзии и детях. Присутствовали все прибывшие с нами на остров царские сановники и мои «фрейлины». Время от времени я заинтересованно поглядывала на Аменхотепа Хеви, раздумывая, как бы увести его в сторонку и «пообщаться», но так, чтобы не уронить царскую честь.

Проблему разрешил сам наместник, предложив мне сыграть с ним партию в сенет. Я кивнула, сдерживая радость. Не знаю, как будем играть, но поговорить точно удастся. Тутанхамон даже улыбнулся, пожелав мне удачи.

Когда мы смогли расположиться на подготовленном для нас рабынями месте, чуть в стороне от всеобщего застолья, я даже не успела ничего сказать, как услышала:

– Так о чем моей солнцеликой царице так не терпелось со мной поговорить?

С удивлением рассматривала сидящего напротив меня, по местным меркам немолодого мужчину, выглядевшего слегка за сорок. Правильные черты лица нарушали несколько небольших шрамов на скуле, уходящие под парик. Несмотря на своё высокое занимаемое положение в иерархии, собеседник сохранил довольно мускулистое телосложение. Полупрозрачное плиссированное одеяние этого почти не скрывало.

Всё-таки мои «гляделки» были замечены. Надеюсь, окружающие не истолкуют всё превратно. Лишних разговоров желательно было избежать. И так все шепчутся «по углам».

– Так же на меня смотрела ваша царственная мать, когда мне доводилось ранее бывать в Ахетатоне, – заявил наместник, улыбнувшись. – Чем я могу служить моей божественной госпоже? Золото? Драгоценная древесина? Юные рабыни?

– Лучше… хм-м-м, крепкие молодые мужчины… – брови наместника поползли вверх, – желательно низшего сословия, не имеющие родственников в нашей земле. Для начала десятков пять. А также двадцать умелых и опытных воинов.

– Солнцеликой что-то угрожает? – прошептал он, потянувшись ближе.

– Доказательств подобного нет. Но боюсь я не за себя.

– Неужели два старых интригана опять решили схлестнуться?

– О чём говорит уважаемый Аменхотеп Хеви?

Наместник некоторое время размышлял, поигрывая костями в руке. Затем бросил их на стол и переставил фишку на доске. Наконец, поднял на меня взгляд и ответил:

– Царица была совсем юна, когда её солнцеподобный отец оставил этот мир. Для нас, его «сирот», это был момент отчаяния. – Ба напомнило, что наместник не был наследственным аристократом. Как и множество других «простых», был найден и возвеличен Эхнатоном в начале собственного правления. Такие, как он, были всем обязаны исключительно «проклятому» царю.

– Скорбь по отцу до сих пор не оставляет меня, – произнесла печально.

– Как и меня. И хотя случилось это в тот момент для нас неожиданно, над повелителем давно собирались чёрные тучи Сета[19]. Прости меня, Великая госпожа, но он был слишком озабочен служением Атону и своим обожествлением, совершенно не уделял внимания нуждам царства. Нарекая себя «сыном бога» и запрещая всем поклоняться напрямую даже Атону, он привёл в ужас свой народ, лишив его покровителей и защитников, которым служили поколения предков. Но хуже всего то, что царь был глух к недовольству в стране.

Движением руки Аменхотеп Хеви предложил мне проявить заинтересованность к игре.

– Найдя, в его понимании, правильных людей, справлявшихся с возложенными на них обязанностями, повелитель предавался любимому занятию – слагал гимны солнечному богу. И не заметил, как вырастил двух чудовищ, которые решили, что и сами способны занять его место.

Наместник пытался сдерживать свои эмоции, сжав в руке кости.

– И те посчитали, что недовольные жрецы и пришедший в отчаяние народ – лучшая в этом помощь. Царство теряло провинцию за провинцией, болезни и желание царя создать великую столицу за счёт жизней сотен своих подданных приводили к постоянным волнениям и мятежам… Исход был предрешён.