Глаза Кифы расширились, и она, дыша, как закипающий чайник, переводила взгляд со своего любовника на судью и обратно. Это явно не то, что она ожидала. Скорее всего, до суда дело никогда бы не довели, и всё оставалось, как было, если бы меджаи не наткнулись в деревне на дерущихся женщин. Ушлая хозяйка таверны наверняка «договорилась» с судьёй, чтобы не выносить «сор из избы». А тут я нежданно-негаданно. Пришла. Всё испортила.

Крем глаза заметила, как несколько ожидающих мужчин стали что-то шептать стоящим рядом писцам и, схватив за руку находившихся рядом женщин, быстро покидали зал. М-да, количество рассматриваемых сегодня дел явно уменьшится.

Судьи стали переговариваться между собой, вовлекая в свою беседу даже чати, который всё это время пристально меня рассматривал.

– Ты мудра, как сам Тот[18], возлюбленная сестра, – муж решил сделать мне комплимент.

– Всё очень просто, возлюбленный брат мой! В большинстве своём женщины не любят насилия. Ну, а уж если собрались гурьбой бить другую… то надо искать мужчину! – ответила, мягко улыбаясь.

– Считаешь, нужно спрашивать у женщин не только подтверждение измены, но и причину?

– Конечно, возлюбленный супруг, – кивнула, прикоснувшись ладонью к его лицу. – Ведь что-то подтолкнуло их к этому. А находясь в присутствии повелителя обоих земель, бедняжки боятся произнести хоть слово.

Один из судей, наклонившись, начал что-то нашёптывать Тутанхамону.

– Как первая жрица Исиды, верной супруги Осириса, я осуждаю измены, – проговорила, глядя на появившегося «наушника». – Но запуганные мужем и чиновниками возможной смертью, они готовы принять бесчестье, чтобы выжить. Наверняка истории у них всех разные. И причины тоже. Как я могу быть уверена, что их не подставили собственные мужья, чтобы получить денег, к примеру, с более богатого соседа.

При этих словах судья как-то подозрительно дёрнулся и стал внимательно осматривать зал. Та-а-а-к. Чувствую… была взятка для положительного рассмотрения чего-то подобного. Не удивлюсь, если почти все проходящие по этой схеме дел так или иначе проплачены «истцами».

– Вам уже пора, божественная, – заявил Эйя, – я провожу вас.

С удивлением уставилась на чати и уже хотела возмутиться, как услышала шёпот Аапехти.

– Время благословения, моя госпожа!

Молча поднялась и, улыбнувшись мужу, последовала за дедом. Сегодня меня сопровождали аж шестеро телохранителей. Никто из них даже взглядом не показал, что, зная о будущем наказании, не готовы больше охранять меня. Кажется, наоборот. На каждого смотрели с прищуром, ожидая, что меня снова начнут похищать прямо сейчас.

Уже на крыше Эйя потребовал оставить нас одних, и эбонитовые воины отошли к её краям. Только жрец безучастно продолжал стоять за моей спиной.

– Это и тебя касается, – стал сердиться чати.

– Выбери, какая сторона лучше, Аапехти, я сейчас.

– Чего ты добиваешься, внучка? Всё так, как мы договаривались… – прошептал дед, как только жрец отошёл достаточно далеко.

Хм… а мы о чём-то договаривались? Эй, Ба, проснись, что за подстава?!

Не зная, что ответить, я только презрительно выгнула бровь.

– Никто не вмешивается в вашу семью. Царя меньше загружают церемониями и поклонениями. Только самые важные. Он даже с тобой на роды поехал. Хотя ты так и не дала ему ребёнка!

Я продолжала держать паузу и бровь.

– Зачем ты заставляешь его лезть в управление государством? Он ведь ничего в этом не понимает. А тут ещё ты с советами!

Бровь поднялась ещё выше.

– Так это была не твоя идея? – удивлённо произнёс «дед».

– Дорогой родственник… я только в себя прихожу после трудных родов и потери ребёнка!

– Хм… – чати задумчиво на меня посмотрел. – Царица, кто-то пытается отобрать у тебя влияние на повелителя.

– С этим… – широко улыбнулась, – я как-нибудь разберусь сама.

Эйя хмуро поклонился и ушёл вниз, погружённый в мысли.

– Как вы, моя госпожа? – спросил жрец.

– Мне надо подумать…

Узнав, что царица в храме, на площади перед ним было не протолкнуться. Я простирала руки к народу, но голова была занята совершенно другим.

То, что перед родами меня чем-то опоили, не вызывало сомнения благодаря воспоминаниям, на которые расщедрилась Ба. Я даже восстановила в памяти тот момент, когда одна из служанок подавала отвар. Нужно будет её отдалить от себя и вообще как-то «уволить».

Но первые явные кандидатуры были ошибочны. Хоремхебу сейчас не до нас, а Эйя заключил какой-то договор с бывшей хозяйкой этого тела. И надо бы вспомнить, о чём тот был.

Есть данные, мне сейчас недоступные. Потому что ничего непонятно. Партия, безусловно, состоит и из каких-то других игроков. А мне сейчас нужны две вещи: деньги… которых ещё не придумали, но будем пользоваться теми вариациями, что есть, и люди. Желательно вооружённые и преданные мне.

Аапехти помог спуститься вниз и проводил к супругу.

– Ты знаешь, Анхес, почему-то большей частью дела, запланированные на сегодня, отменены. Люди ушли, отказавшись от суда.

– Да неужели?! Слава Маат!

– Странно…

– Так ты свободен, и мы можем вернуться в дом? Проведёшь со мной время?

– Увы, Эйя решил собрать совет, раз мы все освободились так рано. Будем решать, где строить дополнительные зернохранилища. Много беженцев из захваченных земель. Кажется, придётся даже целый новый город строить.

– Постарайся сегодня вернуться к ужину. Хочу провести его с тобой.

– Но…

– Что?

– Ты забыла? Сегодня у нас вечером будет Аменхотеп Хеви с супругой. Ради этого мы объявили о прекращении траура. Ночное происшествие совершенно всех смутило.

– Конечно, но думаю, твой Первый распорядитель уже занимается всеми приготовлениями.

Возвратившись в дом градоправителя, застала там задумчивую Манифер. Оказывается, в моё отсутствие приходили представительницы гильдии и согласились на сумму, вдвое меньше запрошенной. Слава Богам! Хотя бы одна проблема решена. Поручила ей утрясти с плакальщицами все формальности.

Заниматься чтением сегодня не стала, от бессонной ночи болела голова. Пожаловалась на это Пии во время омовения. Всполошившись, та вызвала храмового лекаря.

Уважаемый Неби́, осматривая и ощупывая меня, всё больше и больше хмурился.

– Что-то не так? – взволнованно спросила нянечка.

– А? Нет. Всё хорошо, – ответил тот растерянно. – После того, как великая госпожа поспит, головная боль пройдёт. У меня, конечно, есть настой для бодрости тела, но ей его принимать не желательно после недавних родов. Лучше сделайте божественной горячего молока с мёдом.

Дождавшись ухода Пии, лекарь задал вопрос:

– Вы принимали эти дни какие-то снадобья или притирания, великая госпожа?

– Нет.

Неби́ озадаченно уставился куда-то в пространство, пока его не привело в себя моё покашливание.

– А? Всё великолепно, божественная. Вы на удивление быстро выздоравливаете. Я всё это время хотел осмотреть вас, но мне говорили, что вы хорошо себя чувствуете и заняты. И вот вижу: и вправду всё очень хорошо.

Храмовый лекарь, наконец, собрал свои разложенные на столике вещи в сумку и, кланяясь, попятился к выходу, где столкнулся с входящим Аапехти. Чёрные стражники на дверях старательно сдерживали улыбки.

– Как я понимаю, моя госпожа, заниматься сегодня вы не готовы? – спросил жрец.

– Ты прав.

– Если до ужина с гостями вы свободны, может, послать братьям весточку, чтобы они прислали купцов, готовых попытать счастья в указанной вами стране?

– Отлично!

– И я хотел бы, пока мы ждём, всё-таки совершить богослужение Баст. Иначе люди скоро начнут шептаться.

На это предложение я только тихо кивнула. Спать хотелось просто неимоверно.

По знаку жреца в комнату внесли высокий столик, довольно глубокую корзину и красивый расписной ларец, инкрустированный золотом. Раскрыв его, Аапехти достал изящную фигурку богини и установил ту на столик. Из корзины были извлечены узорчатые миски и подставки, куда разлили благовония и разместили подношения.