– Рад видеть тебя, внучка, – заявил он после того, как поздоровался с моим мужем.

– Что-то не чувствую я тебя частью своей семьи, – тихо ответила, вздохнув печально.

– Почему же? – прошипел старик, замечая в этом оскорбление.

– За все эти дни, «дедушка», ты так и не пришёл выразить мне свои соболезнования.

– Но я выразил их царю!

– А разве он «твоя внучка»?

Эйя ошарашенно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

– А что ещё хуже, чати, ты не выразил их мне как своей царице.

Мужчина молча поклонился в пояс, старательно скрывая злость в глазах.

– Зачем ты так с ним? – спросил Тут.

– Он что-то затеял, попой… ой, то есть чувствую.

На возвышении стояло кресло и небольшой табурет. Подойдя к ним, Тутанхамон показательно не стал садиться, ожидая, пока мне тоже принесут «посадочное место». Скорее всего, табурет предназначался для Эйя. Наконец, доставили стул, менее пафосный, но зато со спинкой.

В зал начали запускать народ. Все заходили группками. Истец, ответчик, писец суда и чиновник, исполняющий обязанности следователя по делу. Нескольких человек привели со связанными руками в сопровождении вооруженного солдата.

Первые несколько дел были совершенно просты. Пойманный писец ограбил своего хозяина. Его продали в каменоломни, а выручку присудили истцу.

Двое соседей спорили о меже по их землям. Небольшая речка, служившая границей, неожиданно немного поменяла русло, отрезав довольно обширный кусок у одного из них. Тут присудил высчитать объём потерянного и возместить землёй на другом участке.

А вот дальше пошли довольно странные дела. В каждом муж обвинял жену в неверности. По закону при наличии свидетелей и доказательств для обвиняемых можно было требовать смерти. Но почему-то все просили «выкуп» у «любовника». И если одни потом требовали развода, то другие спокойно уходили домой вместе с жёнами.

Я удивлялась, что Тутанхамон спокойно подтверждал подобные решения местных судей. Как поняла, ему вообще не нравилось происходящее.

Наконец, к нижним ступеням подвели группку женщин под охраной. На них улыбаясь, посматривал мужчина, раздувавший грудь, как фазан. Из-за его спины на этих женщин виновато посматривала заплаканная дама, старательно делающая спокойный вид.

– Вы можете высказать своё личное мнение, моя госпожа, – заявил появившийся за моей спиной Аапехти, – если будете недовольны приговором. Вы оракул.

– Мне кажется, что сейчас я очень недовольна всем происходящим.

Воин меджаи[16] начал подталкивать к нам поближе ту самую группку женщин. В то время как сопровождающий их чиновник стал зачитывать «протокол».

– Уважаемая Кифи, владелица таверны в деревне Эмбару, что на правом берегу Великой реки, – тут он указал на довольно симпатичную женщину, что в этот момент отделилась от общей толпы, где удачно маскировалась под обывателей. Та подошла и встала недалеко от «следователя». – Обвиняет четырёх жительниц упомянутой деревни в избиении.

«Потерпевшая» кивнула и, приоткрыв руки выше локтей, «предъявила» суду несколько синяков.

– Жительницы деревни Эмбару: госпожи Метит, Неру, Саба и Хекет, – чиновник указал на задержанных, – были схвачены меджаями предместья в момент учинения расправы.

Услышала, как судья уже шептал Тутанхамону предполагаемый приговор, выражавшийся в довольно большой «вире»[17], но меня смущала стоявшая неподалёку пара. Внимание привлёк странный, подбоченившийся мужчина.

– Я хочу расспросить этих женщин, – сказала судье.

Тот озадаченно взглянул на меня, но Тутанхамон кивнул находящемуся рядом писцу. Обвиняемых подвели ближе, и им пришлось встать на колени.

– Какова причина вашего нападения? Не думаю, что вы все одновременно лишились разума, или демон ненависти захватил вас.

Женщина начали переглядываться и посматривать на ту, что находилась за спиной того самого мужчины. Наконец, одна из них решилась.

– Великая госпожа, мы просто больше не смогли выносить, что эта женщина принимает у себя мужа нашей подруги Шемеи. Та каждый день льёт слёзы. От горя она почти не ест, и только мысли о престарелой матери не дают ей покинуть мир, так велика её печаль. Если эта презренная Кифи так мила господину Техути, пусть он разведётся с Шемеи и уходит к ней. Это будет честнее, чем ежедневно оскорблять жену таким пренебрежением.

Услышав подобные речи, находящийся недалеко мужчина начал злиться и, с силой схватив стоящую рядом женщину за руку, потянул на выход.

– Если это тот, о ком идёт речь, задержите, – сказала стоящим рядом телохранителям. Но, заметив моё желание, несколько меджаев сами привели «причину разборок» и поставили рядом с ответчицами на колени. Всё это время он не выпускал из захвата руку сопровождавшей его женщины.

– Правдивы ли их слова? – обратилась я к Техути. И, прежде чем он ответил, добавила: – Не стоит лгать царице. Ты же понимаешь, чем это грозит? Нам достаточно просто вызвать жителей деревни и расспросить их.

– Да, божественная, – ответил мужчина, опустив голову, – это правда.

– Почему же ты не разведёшься, раз так увлечён хозяйкой таверны?

Мужчина напряжённо молчал, уставившись в пол, поэтому я перевела взгляд на говорившую до этого женщину. Заметив это, она произнесла:

– Шемеи – наследница небольшого, но очень плодородного участка земли, Великая госпожа. Женившись на ней, Техути выгнал старых работников, заселив туда свою большую семью. Там же осталась её престарелая мать. Боясь за её жизнь, Шемеи не смеет перечить мужу.

Всё это время мужчина зло, исподлобья смотрел на говорившую.

– Почему сама Шемеи с мужем не проживает на ферме?

– Великая госпожа, Техути расписывает храм недалеко от нас, поэтому он и ещё несколько семей художников живут в нашей деревне.

– Подведите её, – велела телохранителям.

Руку женщины выдернули из «захвата» мужа и, подняв, подвели ко мне, где она вновь опустилась на колени.

– А чего хочешь ты, Шемеи?

– Развестись и вернуться к матери, божественная, – смущенно прошептала женщина.

– А ты справишься одна, без мужа?

– Сейчас я не могу верить мужчинам, Великая госпожа. Когда Техути ухаживал за мной, то говорил много красивых слов. А после я не видела от него ни ласки, ни помощи. Он весь день на работе, и все заботы на мне. Ведь он мог привести Кифи в дом второй женой, оказывая внимание нам обеим. В конце концов, если бы он дал мне детей, я бы осталась. Но муж пренебрегал мною всё это время. И сердце моё отвратилось от него.

Повернувшись к Тутанхамону, я взглядом попросила у мужа разрешения. Он взял меня за руку и кивнул. Видя это, судьи выпрямились и напряглись.

– Шемеи, с этого момента, ты больше не супруга Техути! – объявила я торжественно. – Меджаи сопроводят тебя. Забери свои вещи и отправляйся к матери. Меджаи проследят, чтобы родственники твоего бывшего мужа покинули твою землю, не взяв ничего лишнего, что не принадлежит им.

Женщина засияла. Её подруги переглядывались и улыбались. Только бывший муж наливался злостью.

– Также я хочу, чтобы меджаи, отвечающие за покой в тех землях, озаботились, чтобы вам никто не угрожал, и обеспечили вашу безопасность, пока не наберёте достаточно работников и людей. Они должны будут потом письменно отчитаться в «великий дом».

– А как же наказание жительниц деревни? – раздражённо вставил свои «пять копеек» судья. – Ведь госпоже Кифи, – он улыбнулся, повернувшись к «потерпевшей», – был нанесён урон.

– Ты прав. Вина должна быть оплачена. Четыре золотых кольца, ты ведь этого просил?

Хозяйка таверны сахарно улыбнулась судье, который довольно мне кивал.

– А учитывая причину, по которой её пытались побить… кстати… что у нас там в законе о супружеской неверности? Вы же недавно такому количеству мужей присудили возмещение от любовников. Думаю, госпожа Кифи должна заплатить госпоже Шемеи за «пользование» её мужем... хм-м-м… восемь золотых колец, думаю, достаточно. Это будет самая маленькая плата из назначенных сегодня в суде за измену.