— Доброе утро, миссис Эклз, я Берт Хайнц. — спутник Чарльза подошел ближе и улыбнулся.

На вид Хайнцу было около пятидесяти лет, он весь был какой-то невзрачный — седоватые волосы, светло-серые глаза, серые брови. Ростом Хайнц был с меня, Брайтон был выше Берта почти на голову.

— Заходите ко мне, когда закончите, я испеку пирог, — улыбнулась я.

Мужчины взяли с собой какие-то ящики и отправились на контрольную полосу, а я пошла возиться с грядками. Роб был рядом со мной, он увлеченно копал совочком красноватую землю.

— Доброе утро, Кэтрин, — послышался голос Эммы Бек. Она стояла возле невысокого забора. — Чья это машина стоит? — она махнула рукой в сторону кара.

— На ней приехали Чарльз Брайтон и мистер Хайнц, будут менять защитное оборудование.

— Ну, это хорошо, а то ведь мы тут на самой окраине живем, — вздохнула Эмма.

— Кстати, Кэтрин, этот мистер Брайтон симпатичный мужчина и даже холостой, ты бы присмотрелась к нему, — лукаво улыбнулась Эмма.

— Ну что ты, Эмма, когда мне о мужчинах думать, с моей-то оравой ребятишек, — отмахнулась я.

— Кэтрин, здесь тяжело женщине одной. Ты бы присмотрелась к мужикам здешним. Ты же такая хорошенькая. Глядишь, и Йенсен отстал бы от тебя, будь ты замужем, — возразила соседка.

Я только покачала головой.

— Эх, будь я помоложе, — вздохнула Эмма и стала пропалывать грядки.

— Эх, будь я помоложе, — важно сказал подошедший Роб, слышавший окончание нашего разговора.

Я засмеялась и поцеловала его. В последние недели Роб стал много говорить, он повторял за нами целые предложения, уже знал половину букв, которые ему показывала я или Энни. Он впитывал в себя как губка новые слова, и по вечерам не засыпал без того, чтобы я не почитала ему немного. Надо еще больше ему уделять внимания, виновато подумала я.

— Пойдем пироги печь, — предложила я, и Роб позвал щенка:

— Барри, пойдем пироги печь.

Я вынимала пирог из духовки, когда увидела из окна, как к дому подъезжает серый кар. Я уже знала, что это машина Эвана. Из кара вышли Рита и близнецы.

— Мама, нас с Ритой Эван подвез, — закричал Энтони.

— Эван, заходи, пообедаешь с нами, — предложила я юноше, который встал возле кара м сложил руки на груди.

— Не знаю, миссис Эклз, у меня дела вообще-то, — замялся парень.

— Эван, заходи, — Рита дернула его за руку, и он сдался.

Мы сели за стол. Близнецы наперебой рассказывали, как у них прошел день в школе, Роб с любопытством глазел на Эвана, а Барри путался под ногами. Я видела, что юноша чувствует себя не в своей тарелке.

— Ты давно на Сантьерре, Эван? — спросила я, подкладывая ему добавку.

— Лет шесть, — лаконично ответил он.

Его смуглое лицо покраснело, и Эван продолжил:

— Когда я прилетел, то попал в Кварту, меня и еще несколько детей усыновил глава Йенсен. Потом я в школу ходил, учился. Умею управлять летательными капсулами, технику могу чинить. А недавно глава Йенсен определил меня в помощники к мистеру Хогану.

— Мистер Хоган крутой, он Марка спас, — заявил Энтони.

— Ну Эван тоже вместе с мистером Хоганом летал тогда за Марком, — вмешалась Рита.

Эван уставился в свою тарелку.

— А где ты живешь? — спросил Энтони.

— Ну, у меня есть своя комната, на северной окраине Кварты есть хостелы, там живут в основном те, у кого нет своей семьи.

— Дайте уже Эвану поесть спокойно, — выразительно посмотрела на детей, и все замолчали, заканчивая обед.

— Эван, отвезешь меня обратно, у меня еще несколько человек придут после обеда, — Рита посмотрела на парня, и он кивнул, поднимаясь.

— Спасибо, миссис Эклз, очень вкусно, — и он вышел из кухни.

Через пару часов я увидела Чарльза Брайтона и Берта Хайнца, подходящих к нашему дому. Барри залаял, виляя хвостом.

— Тише, свои, — прикрикнула на него Энни. — Здравствуйте, мистер Брайтон, и вы тоже, мистер, — она посмотрела на Хайнца, не зная, как к нему обратиться.

— А я Берт, Берт Хайнц, — представился он.

— Проходите, хочу угостить вас с Чарльзом пирогом с ягодами, — пригласила я, и мужчины вошли в дом.

По лицам было видно, что они устали. Нарезав пирог и разлив чай по чашкам, я присела к столу.

— Никогда не ел таких вкусных пирогов, — сказал Хайнц, прихлебывая чай.

На кухню забежал Энтони:

— Мама можно я возьму еще пирога? — спросил он, протягивая руку.

— Сначала поздоровайся с мистером Брайтоном и мистером Хайнцем, — недовольно проворчала я. — И присмотри за Робом.

Энтони скороговоркой пробормотал приветствие и выскочил их кухни с куском пирога.

— Хорошие у вас ребятишки, — сказал Хайнц.

Я невольно обратила внимание на правую руку, которой он держал чашку. На ней не хватало двух пальцев, мизинца и безымянного.

— Вот, на память о Сером континенте, — сказал Берт, перехватив мой взгляд.

— И как там?

Мне было любопытно, я впервые видела перед собой человека, который был на таинственном континенте Сантьерры.

— Семь лет там отработал там по контракту. Заработал деньжат, теперь жду ближайший звездолет на Землю. Мог бы на недавнем улететь, да мистер Йенсен предложил мне еще несколько месяцев подождать, хорошие деньги предложил. А они мне не лишние. Помогу сейчас защитный контур обновить на Кварте. Я ведь техник.

Он немного помолчал, прожевывая пирог, и продолжил:

— А это, — Хайнц указал взглядом на искалеченную руку, — спасибо надо сказать моему напарнику Шину. Начали мы разрабатывать новую шахту, я спустился вниз вместе с пятью рабочими, хотел сам еще замеры сделать. А сверху на нас вдруг упала подъемная капсула с рудой. Десять тонн. Всех насмерть придавило, а мне только руку немного. Когда меня подняли, то оказалось, что моему напарнику что-то почудилось, и он стал все кнопки подряд нажимать, вот и сбросил на нас эту капсулу.

— А что дальше?

— А дальше, миссис Эклз, отняли мне пальцы, а Шину вкололи успокоительное, перед этим он орал, будто видел что-то, да никто его не слушал. А потом, как ему вкололи лекарство, стал он тихим. Спал сутками, а потом увезли его, и больше я его не увидел. А если бы увидел, то уж поблагодарил бы от всей души…

Хайнц замолчал.

— Ладно, миссис Эклз, дело это уже прошлое. Скоро улечу на Землю, а оттуда махну куда-нибудь на тихую планету, например, на Гейю, там, говорят, океаны зеленые и бирюзовые песчаные пляжи по всему побережью. Красиво, наверно. Спасибо за пирог, — и он поднялся.

В это время у Чарльза зазвонил браслет связи, и он нажал кнопку:

— Да, Триша, скоро приду.

— Чарльз, возьми для детей, — я завернула ему с собой половину пирога.

— А как же вы?

— А нам я еще напеку, — сказала я.

— Нам тут работы еще на несколько дней, так что будем часто видеться, рад был тебя повидать, Кэтрин,— Чарльз вздохнул и вышел.

Я мыла посуду и не слышала, как вошла Рита. Обернувшись, чтобы поставить тарелки, я увидела, что она сидит за столом, подперев щеку ладонью.

Я вытерла руки и присела напротив.

— Это тебе, Кэтрин, — Рита протянула мне пакет, из которого торчал краешек чего-то голубого.

Я вытащила рулон легкой ткани и вздохнула от восхищения. Это была не та практичная синтетическая ткань, из которой шилась вся одежда на Сантьерре, а лёгкий шифон, нежно струящийся между пальцами. Он поблескивал серебристыми искорками в лучах света.

— И вот еще, это ребятам, — Рита вытащила две настоящие шоколадки.

— Откуда это у тебя? — спросила я удивленно.

— Ну, я ведь теперь работаю, заработала немного денег и купила в местном магазинчике, — Рита пожала плечами.

На Сантьерре была своя система товарно-денежных отношений. Все семьи получали одинаковые наборы необходимых продуктов в зависимости от количества человек. В то же время работающие люди получали немного местных денег и могли купить себе что-то еще.