Я протерла заднюю стенку кабинки, чтобы выглядеть занятой, когда мой босс взглянул в мою сторону.

— Наступит ли вообще новый учебный год, если я не пойду на кастинг в группу поддержки и не провалюсь с треском? Это уже традиция.

Лили фыркнула.

— Ты танцуешь лучше, чем любая из них...

— Предвзято, но я ценю это. – Я усмехнулась ей.

— Ты действительно танцуешь лучше любой из них. Просто Селена не любит тебя.

Что ж, она не ошибалась. В последний раз, когда я пробовалась, Селена намекнула, что мне было бы слишком сложно соответствовать финансовым требованиям, связанным с участием в группе поддержки, и не только это, но я бы с трудом успевала на игры, поскольку часто работала после школы.

«Но разве ты не занята сотней подработок?» Я до сих пор помню раздражающую морщинку на ее носу, когда она задала мне этот оскорбительный вопрос. Как будто бесчисленные подработки – это просто хобби, отнимающее много времени, а не необходимость.

— Эй, тебя она тоже не любит, – напомнила я Лили, которая только рассмеялась.

— Ну, в университете твоя жизнь начнется с чистого листа. Селена там никто. Просто танцуй так, как ты умеешь, и тебя, наконец, примут в команду.

Стать чирлидершей было моей давней мечтой, привитой в юном возрасте из-за просмотра слишком большого количества подростковых фильмов и телешоу после уроков. Для ребенка одинокой матери-иммигрантки, прожившей всю жизнь на грани бедности, стать чирлидершей в школе среднего класса, такой как Хэйд Харбор Хай, означало бы быть принятой, чего со мной никогда не случалось. Как безжалостно отмечала Селена раз за разом, в старших классах я была слишком бедна, чтобы соответствовать требованиям команды. В Хэйд-Харборе даже команда поддержки должна была тратить серьезные деньги на то, чтобы баловать своих игроков. Я понятия не имела, будет ли в университете то же самое, но была полна решимости попробовать себя, несмотря ни на что. Некоторые мечты умирают с трудом, и я успокоюсь не раньше, чем получу официальный отказ от принятия в команду. Только тогда у меня не будет сожалений.

— Ева, нужно пополнить четвертый столик! – позвал Гэри, мой менеджер.

Я послушно повернулась к четвертому столику. Было начало лета после окончания школы, и мне предстояло провести почти все каникулы прямо здесь, надрывая задницу в закусочной «Чикади». Я уже смирилась с этим. Мне просто нужно было дождаться осени и начать учебу в университете. Я хотела хотя бы один чертов день не наливать бесконечные чашки кофе за дерьмовые чаевые и не возвращаться домой, пахнущей жареным луком. Пока другие ребята были на пляже или собирали вещи для поездки за границу, я работала с утра до позднего вечера и откладывала деньги. Тем не менее, работа есть работа, и мне нравилось наблюдать за тем, как растут мои скудные сбережения. Они понадобятся мне для учебы в университете, поскольку ни я, ни мой брат ни за что не стали бы брать у мамы ее с трудом заработанные деньги.

Я подошла к столику, чувствуя зарождающуюся тревогу. Я знала этих парней. Они были постоянными посетителями и называли меня по имени. Они думали, что это делает меня их подружкой или, по крайней мере, той, с кем они могут флиртовать и, что еще хуже, шлепать по заднице. Я остановилась на приличном расстоянии от стола.

— Еще кофе?

— Наконец-то. Подлей мне, дорогая. – Рэй, самый молодой из компании, улыбнулся мне. Известный хвататель задниц. Настоящий Ромео.

Я держала его руки в поле зрения, пока наливала новую порцию черного ракетного топлива, которое подавали в закусочной.

— Gracias⁴, – сказал Рэй, улыбаясь мне, когда я отошла.

— De nada⁵, – пробормотала я в ответ, гадая, пытается ли он расположить меня к себе или просто ведет себя как придурок. Это всегда было трудно определить.

Я родилась и выросла здесь, в штате Мэн, но моя мама была родом из Колумбии. Я не была похожа на большинство других жителей Хэйд-Харбора, это уж точно. Ашер и я унаследовали от мамы бронзовый цвет лица, густые темные волосы и колумбийские черты. По словам Лили, это делало нас самыми привлекательными людьми в городе. Сейчас, разглядывая Рэя с его редеющими волосами, засаленной футболкой и красной кожей, покрытой пигментными пятами, и сравнивая его с Эшем, я была склонна согласиться с ней.

Я долила кофе в остальные чашки и отвернулась. Не успела я сделать и шага, как рука Рэя с силой опустилась мне на зад. Гэри, менеджер и владелец, настаивал на той же старой униформе для официанток, которая была стандартной в заведении на протяжении двадцати лет. Он не был заинтересован в модернизации короткого платья на пуговицах. Он утверждал, что ему нравится ретро-стиль, и сопротивлялся всем попыткам сотрудниц добиться разрешения надевать леггинсы или шорты под низ. Как будто движение #MeToo⁶ никогда не доходило до подсобки закусочной «Чикади».

Я остановилась, сжимая в руке кофейник, и глубоко вздохнула. Это был прием, который я научилась использовать, когда чувствовала, что опасно близка к тому, чтобы сорваться. Я отнюдь не была кротким человеком, но и вспыльчивость тоже не проявляла. Я слишком много могла потерять, вылив кофейник с горячим кофе на голову придурка. Поскольку я была бы той, кто понес бы наказание за случившееся , а не Рэй. Я знала это без сомнения и научилась не поднимать шум.

— Это твои чаевые, дорогуша, и у меня есть еще много в запасе, просто заглядывай ко мне, – самодовольно сказал Рэй у меня за спиной. Его друзья захихикали.

Мой взгляд нашел Лили, сидящую в другом конце закусочной. Она уткнулась головой в каталог курсов, пытаясь составить для меня идеальное расписание.

Я сделала шаг вперед. Скоро я уберусь отсюда. Еще один шаг. Я начну обучение в университете и получу диплом, который позволит мне не обслуживать столы, когда я стану старше. Мой гнев утих, и шаги стали легче. Я собиралась изменить свою жизнь. Я уже была на пути к этому.

В другом углу разместились студентки из УХХ. Все девушки. По их одежде и аксессуарам я поняла, что они принадлежат к тому типу обеспеченных людей, которые были привычными для Хэйд-Харбора. Я слишком остро ощущала свою плохо сидящую форму и потертые кроссовки. На самом деле, мои кроссовки были не просто потертыми, они были сильно изношены и имели несколько дырок в подошве. У меня был список вещей, которые я хотела купить на крошечную часть своих летних сбережений, и новая обувь для УХХ была первой в списке.

Я не хотела быть девушкой в обносках или той, чьи рукава всегда были на три сантиметра короче. Все школьные годы я проходила в одежде из Гудвилл⁷, пытаясь вписаться в круг богатых детей Хэйд-Харбора, тех, чьи родители были гарантировано обеспечены финансово. Единственной гарантией в моей жизни было то, что день арендной платы наступит, независимо от того, будут ли у моей семьи деньги, чтобы заплатить или нет.

Я обслуживала стол студентов УХХ, не переставая стесняться. Мне казалось, что над моей головой мигает неоновая вывеска, которая кричит о моем банковском счете. Как будто каждый с первого взгляда мог понять, что я не такая, как они. Наверное, так оно и было.

В конце концов, как я узнала в доме Андерсонов много лет назад, деньги – это великий разделитель, призванный отличать имущих от неимущих.

Я всегда была только на одной стороне, и была полна решимости однажды изменить это. Так что я работала. Работала как проклятая и планировала делать то же до окончания университета. Может, я и была бедна, но все, чем владела, я заработала собственным трудом. Знание этого дарило мне что-то вроде скромного достоинства.

— Эй, звонил твой брат, – оповестила меня Лили, когда я направилась обратно в ее сторону. Я оставила свой телефон на ее столике, так как официально мне не разрешалось носить его на работе.

Я схватила мобильник и сообщила Гэри, что беру пятиминутный перерыв. После чего вышла на улицу и сразу набрала номер Ашера. Он снял трубку после второго гудка.