Слишком много воспоминании осталось от этой ночи, которые гарантировали Миле бессонницу на протяжении очень долгого времени.

Сон удушающим одеялом накрыл Милу. Ей снились обрывочные кадры, в которых главную роль играл ее главный истязатель с горящими глазами. Безумные кадры проносились в жадном сновидении.

Мила чувствовала прохладные простыни под собой и приятную тяжесть горячего тела, накрывшего ее и отрезавшего от всего мира. Сплетение тел высекало огненные всполохи, и комната вспыхнула ярким пламенем. Грубое и мощное вторжение огромного члена, и Мила обхватила горячими складками пульсирующий орган. Она ощущала его точный размер и форму, ловила движение бедер…

Мила со слабым вскриком проснулась и резко села в кровати.

Тело горело, пот пропитал тонкую ночную рубашку, а сердце заходилось в удушающем стуке. Мила почувствовала влагу между ног и со стоном обхватила ноги и прижала их к груди.

Что-то было не так.

То же ощущение стального клинка, что было у выхода из клуба, вновь появилось в теле Милы. Предчувствие леденящим ушатом окатило Милу, заставив вскинуть голову.

На кресле у ее кровати сидел мужчина и смотрел прямо на нее.

— Хуан, — вырвалось из онемевших губ Милы, прозвучав слабым сиплым шелестом.

— Миля, здасьтите, — китаец ехидно улыбался, оглядывая напряженное тело Милы. — Как давно мы с вами не виделись, — пропел он на чистом русском, без намека на акцент.

— Что… — Мила замолкла, так как от страха в ее легких не осталось воздуха, а мысли затерялись под алчным взглядом узких глаз.

— Что я тут делаю? — продолжил китаец, сложив маленькие руки домиком и уперся в них подбородком. — Я пришел за тобой, моя милая.

Слова, сказанные тихим голосом и сопровождаемые кривой улыбкой, удушающей удавкой легли на шею Милы, заставив откатиться на другой конец кровати.

— Я буду кричать, — прохрипела Мила.

— Ах, как я люблю эти дорогие отели, — китаец взмахнул рукой. — Все для комфортного пребывания и спокойного отдыха, начиная от таблички «Не беспокоить» на двери до звуконепроницаемых стен.

— Что вам нужно? Зачем я вам?

Мила судорожно соображала, чем можно вооружиться, но на тумбочке у кровати не было ничего, чем можно защититься.

Кроме телефона.

Стоит только дотянуться до трубки, набрать цифру «0» и дозвониться на ресепшен. Мила миллиметр за миллиметром двигалась к телефону, стараясь отвлечь китайца разговорами.

— Вы были сегодня в клубе?

— Ах, да. Жаль, что нам не удалось свидеться там. Но этот чудовищный человек рядом с тобой отбивает всякое желание к общению

— Но зачем вы тут? Я ничего не знаю. Я лишь жертва обстоятельств.

— Ах, как был бы прекрасен мир, если бы он был полон подобных жертв, скачущих на руках мучителя и кончающих во сне. Тебе ведь снилось что-то очень грязное, не так ли, Мила? — китаец тоненько засмеялся.

— Это не твое дело, — отбила Мила. Еще немного, и трубка в нескольких сантиметрах от руки Милы.

— Как это было… сладко, — китаец мелко вздрогнул, — наблюдать, как твое тело мечется в постели, ища выплеска, который ты не получила в клубе.

Мила почувствовала горькое отвращение, когда поняла, что этот вонючий вертлявый китаец стал свидетелем тайных и сладких игр между ней и Жанатом. Она медленно завела руку за спину. Еще чуть-чуть.

— Я хотел было тебе помочь и завершить начатое этим … чудовищем, — выплюнул китаец. — Но проблема в том, что я намного брезгливее твоего возлюбленного.

Мила резко схватила трубку и попыталась набрать одну лишь цифру, которая могла спасти ее из маленьких отвратительных рук Хуана, как оглушительная тишина ударила ей в ухо. Телефон молчал. Мила ошарашенно и хаотично нажимала на кнопки на телефоне, а Хуан с улыбкой наблюдал за истеричными движениями Милы.

Затем он встал и приблизился к кровати. На нем был черный спортивный костюм, облегающий тонкую фигуру, и под эластичной тканью угадывались узловатые напряженные мышцы. Китаец медленно натянул перчатки из черной лайкры, залез ногами в кроссовках на постель и теперь возвышался над Милой, которая сжимала в тонких пальцах молчащую трубку и с ужасом смотрела на него.

— Нам предстоит небольшое путешествие. И ты, Миля, — пропел Хуан, — будешь моей спутницей.

Мила открыла рот и громко закричала, но ее истошный крик был прерван мощным ударом. Остатки разума взмахнули крыльями и вылетели из ослабевшего тела.

«Жанат, помоги», были последняя мысль, прежде чем она провалилась в густую темному.

Китаец спрыгнул с кровати, подхватил скрючившуюся фигуру, и порадовался, что девушка оказалась такой легкой. Лучше убраться отсюда как можно быстрее.

Если этот оборотень узнает, что сделал Хуан с его Милой, то смерть будет самым сладким спасением от его ярости.

14

Все далее происходящее напоминало фильм ужасов, которые в детстве смотрела Мила, прячась под одеялом, высунув лишь огромные глазки и следя за страшными мучениями героев. После этого она долго не могла уснуть ночью. Тогда в комнату заходил отец, смачно ругался, присаживался рядом с Милой и начинал сварливо ругать дочь и раскрывал все тайны закадровых съемок. И Мила успокаивалась, ведь рядом большой и сильный папа, который даже если не поцелует на ночь, то неловко коснется мягких кудрей Милы огромной ладонью и пробасит:

— Еще раз будешь хныкать над ужастиками — выпорю. Дочь Омарова должна быть сильной и бесстрашной.

«Я постараюсь быть дочерью Омарова, папа», подумала Мила. Но это так тяжело, когда сидишь в темной пустой комнате, привязанная к металлическому стулу кожаными ремнями и прохладный ветер задувает из пустых оконных проемов, а полуголое тело съеживается от холода и страха.

В какой момент все стало так плохо? Всего несколько часов назад Мила сидела в надежных объятиях Жаната и наслаждалась их сладким порочным флиртом, а сейчас она привязана к стулу и голые ступни ощущают обжигающий холод бетонного пола.

Хуан точно подгадал момент, когда Мила пришла в себя. Его маленькая фигура мрачной тенью появилась из-за двери. Глухо лязгнула старая щеколда.

— Ты пришла в себя, милая моя.

— Хуан, пожалуйста, отпусти меня. Я ничего не знаю.

— О-о-о, — протянула Хуан и в его руках звякнула металлическая цепь. — Совсем недавно я слышал эти же слова из уста сладкого мальчика. Как он орал, ух!

Хуан зашелся в противном тонком смехе, а из узких глаз потекли слезы.

— Архат, — прошептала Мила. — Что ты с ним сделал?

— Мы с ним славно повеселились, — Хуан проверил на прочность цепь и его звон ржавым гвоздем прошелся по оголенным нервам Милы. — Все именно так, как он любит. Эти геи такие неженки! — с отвращением выплюнул Хуан и приблизился к Миле.

— Где он? Что ты…

Мила задыхалась от поступившей горечи, когда увидела, что к тонкой талии Хуана привязана резиновая дубинка.

— Он оказался таким слабаком, — расстроенно протянул Хуан. — Надеюсь, ты продержишься дольше. Уж я об этом позабочусь.

— Что ты пытаешься узнать? Что тебе нужно?

Милы пыталась выпутать тонкие запястья из обжигающих оков ремня. Но, видимо, Хуан отлично знал свое дело, потому что жалкие попытки Милы вырваться лишь сильнее стянули руки и оставили кровавые следы на нежной коже.

— Мне нужно то, что управляет миром, — Хуан величественно возвел руки к потолку. — Информация.

— Какая?

— Где флешка?

Вопрос был задан серьезным голосом и Мила перестала вырывать руки и растерянно поглядела на Хуана.

— Какая флешка?

— Флешка Жени, в которой этот пидорас хранил все доки против Йенсена.

Йенсен. В памяти Милы заскользили титры из газет с этим именем, а в ушах звучали голоса ведущих новостей, которые чуть ли не каждый день говорили об участии Йенсена в самых крупных сделках, приносившему ему огромные состояния. Вот значит кто был нужен Жанату. И Жене. И Хуану.