Тик-так, тик-так… Стрелки настенных часов лениво толкали секунды вперед.

Мила теребила пуговицу на пиджаке. Узкий и серый, он был скроен идеально, классическая юбка в сочетании с туфлями на каблуках выгодно подчеркивала фигуру, Волосы прилизаны и уложены в тугой пучок. Образ собранной Леди.

А на самом деле Мила чувствовала себя в этом прикиде точно клоун, замотанный в смирительную рубашку.

Как было бы прелестно, выйти отсюда и надеть привычные удобные джинсы, футболку и спортивные туфли! Но мечты мечтами, а Миле приходилось терпеливо сидеть в коридоре, сжимая ледяные пальцы, в ожидании предстоящего собеседования.

Лишь бы он одобрил, лишь бы он одобрил…

Дверь распахнулась и в проеме показалось лицо секретарши.

— Мила Омарова, Посол США готов принять вас, — девушка окинула взглядом Милу поверх очков в тонкой красной оправе. Видимо, Мила прошла тайный дресс-код, так как удостоилась снисходительного кивка.

Кабинет, в котором принимал посол, был комнатой для переговоров с круглым деревянным столом посередине, и кожаными креслами вокруг. Никаких цветов, картин, декорации. Плотно задвинутые жалюзи. Высокий флагшток с сине-красным флагом в углу комнаты — словно игривое подмигивание заветной мечты.

Посол самой могущественной страны в мире — демократия и величие во всем ее блеске. Брюшко, втиснутое под серый пиджак, никак не желало там прятаться и торчало вперед, словно большой воздушный шар. Высокий рост и яйцевидная голова делали этот недостаток менее заметным. Но Мила не могла не отметить желтые зубы посла и маслянистые глаза, которые прошлись по ее фигуре.

«Боже, ему что, жена не дает? Или он никогда не видел женскую грудь, раз так уставился на мою?», с омерзением подумала Мила и мило улыбнулась.

Досье Милы сиротливо лежало на столе. Посол даже не взглянул на папку, когда они устроились за столом.

Маслянистые глазки смотрели и смотрели на Милу, а ее напряжение росло и росло, и уже грозило взорвать ровные серые стены к чертям собачьим, когда прозвучал вопрос:

— Что для вас хорошая музыка?

«Маразм, и в таком молодом возрасте», подумала Мила и улыбнулась.

— Та, которая поется в ду̀ше?

— Возможно, — улыбка обнажила крупные зубы. — Для меня это дробь барабанов, который звучит, когда срывают джек-пот.

«Скорее это барабанная дробь, когда твоя престарелая супруга снимает байховый халат и дает доступ к сморщенным телесам».

Мила честно пыталась заткнуть внутренний голос, но он всегда подводил ее в самые неподходящие моменты! И словно в отместку за язвительный внутренний диалог, посол кончиком мизинца вытер уголки рта и выдал:

— К сожалению, для вас она сегодня не прозвучит, — и отодвинул папку кончиками пальцев.

Отказ.

Сердце ухнуло куда-то в желудок, отказываясь стучать более.

Продумала ли Мила вариант отказа? О, да. Долгими ночами Мила представляла себе, что она будет делать в случае отказа — гордо вскинутый подбородок, холодная улыбка, спокойное «Спасибо за уделенное время», и твердая походка по направлению к двери. И никаких вопросов.

Но легким изящным отказом этот мужчина словно обрезал все нити ножницами, отпуская мечты Милы в свободный полет, и она не сдержалась.

— Почему?

В серых глазах Мила явно прочитала мысль — «Потому что я могу!». Но вслух посол лишь сказал:

— Вы же понимаете… — он запнулся.

— Мила.

— Мила, вы же понимаете, что мы являемся рубежом, который оберегает границы США. И наш прямой долг…

Бла-бла-бла, бла-бла-бла — вот, что слышала Мила. Этот посол мог наболтать еще много подобной демократической лабуды, но в серых глазах она явственно прочитала причину отказа.

-.. и причин для отказа бывает очень много. Но подумайте сами, внимательно вдумайтесь! — посол вскинул брови. — И, я думаю, вы найдете правильный ответ.

Призрачные намеки как легкие камушки, которые пускают рябь по поверхности воды, но не достают до дна.

Она опустила взгляд на побелевшие пальцы, сжимающие сумочку.

Разве это справедливо — давать в руки этому потному великану власть решать дальнейшую судьбу другого?

И справедливо ли то, что за свою первую любовь и чужую подлость Миле придется расплачиваться всю жизнь?

Справедливо ли то, что теперь Миле придется продолжать заниматься тем же, что и до этого дня — пытаться выкупить свое здоровье за счет чужого?

Вдох-выдох. Потом. Она подумает об этом потом.

А сейчас — гордо вскинутый подбородок, холодная улыбка, спокойное «Спасибо за уделенное время», и твердая походка по направлению к двери. И никаких вопросов.

— Это все, что я смогла достать, — Мила поставила на стол белую коробочку.

— Здесь меньше, чем я заказывал, — наманикюренные ногти мужчины нервно постукивали по столешнице.

— Мало кто сразу получает то, что хочет.

— Мне нужно все по списку, милая. И я — именно тот, кто получает, чего хочет.

— Постараюсь достать больше. На сегодня это все, — Мила поправила лямку сумки на плече.

— Эту песенку ты пела в прошлый раз! — мужчина хлопнул ладонью по столешнице. В следующую секунду худощавое туловище мужчины содрогнулось в приступе сухого надрывного кашля.

— Дорогой, ты не в METRO (сеть супермаркетов) с товаром в широком ассортименте. Бери, что дают, — Мила устало потерла глаза. — Мне идти надо.

Мужчина судорожно вздохнул, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Мила подумала о том, что ему пора принимать пивные дрожжи или другие препараты для набора веса, а то жалко смотреть на скелет, обтянутый кожей. Изумрудный халат оттенял серое лицо с двумя блюдцами запавших глаз. Вот только эти глаза горели животным огнем, а острые ноздри с жадностью вдыхали сладкий аромат жизни.

— Еще у кого-то будешь травку стричь?

Мужчина вытянул вперед ноги и задел кожаными тапочками туфли Милы. Тогда Мила схватила коробку со стола, наклонилась ближе и вложила белую коробочку в узкую ладонь.

— На душевные разговоры пробило? Ты их получаешь намного дешевле, чем тебе всунули бы в самой захудалой дыре. Мне пришлось очень постараться, чтобы достать хотя бы это, так что скажи вежливое «спасибо» и бери, что дают.

Мужчина взвесил коробочку в ладони и спрятал в складках широкого халата. Вытащил из выдвижного ящика стола конверт и передал его Миле.

— Ты чего это вырядилась, как на свадьбу? — цепкий взгляд мужчины оценивающим взглядом прошелся по фигуре Милы, — Или пойдешь проситься на работу, как обычные люди? Может в похоронку?

Этот тип всегда становился увереннее, когда получал товар и словесные перепалки оживляли его мертвенное лицо. Мила не могла не ответить на подачу:

— Слушай, Женя, может ты вампир и днем не выходишь на улицу? Могу в следующий раз принести тебе пудру Мэри Кей, цвет нежного персика, отлично оттенит твои белесые скулы.

— Да, я редко выхожу, — странная печально скользнула в голосе и во взгляде мужчины, когда он глянул за окно сквозь батистовый тюль. Миле стало неловко, но отступить она уже не могла. Ужи слишком хитёр, скользок и изощрен был противник.

— Боги милосердные! — воскликнул Женя, оценивающе оглядывая ноги Милы. — Ты где прятала такие обалденные бедра? Мини, и только мини с такими-то ножками!

— Ну, если в похоронке не получится, так в модели подамся.

— Модели умирают молодыми. И не только модели. Поверь мне, я в этом кое-что смыслю. Когда-нибудь и ты можешь проснуться в белых тапках и с ковром наперевес (согласно мусульманским традициям покойного заворачивают в ковер, провожая в последний путь), — острый взгляд замечал каждое ее движение, а хрупкие тонкие пальцы постукивали по предплечью, словно отсчитывая отведенное ей время.