— Обещаешь, что поможешь?

— Я не привык соглашаться на сомнительные сделки.

— В тебе сейчас говорит делец и бизнесмен. И я уважаю тебя за это, — ладошка Милы хлопнула по груди Жаната и тот слабо охнул. — Что ж, предлагаю обмен.

Повелительный наклон головы, а глаза стали сонно закрываться.

— Помнишь ту милую историю, которую я пообещала тебе рассказать? О том, как девушка пыталась засунуть мне руку в трусики.

Жанат широко распахнул глаза, резко привстал и навис над Милой. В глазах зажглась острая заинтересованность и готовность к сделке.

— Ну?

— Ты поможешь мне, а в обмен я тебе расскажу всю историю, — шепнула Мила и поцеловала мужскую шею. Кадык Жаната дернулся.

— Хорошо, я помогу. Твоя очередь, — выдохнул Жанат.

— Так быстро? А гарантии? — разочарованно протянула Мила и попыталась отодвинуться, но Жанат придавил ее тяжестью своего тела и не дал сдвинуться.

— Не увиливай. Я даю тебе свое слово помочь твоей несносной подружке, это и есть гарантия. Теперь твоя очередь. Выкладывай, — хрипло прошептал Жанат и начал покрывать открытую шею Милы поцелуями, потом резко поднял голову и проскрипел: — Только не говори, что это Соня пыталась залезть к тебе в трусы. А то ей не поздоровится. Я ее…

— Нет, это была одна знойная красотка. Было это лет пять назад…

Далее Мила под нежные и сводящие с ума поцелуи с придыханием пересказала Жанату кадры из лесбийского порно, которую она подглядела у брата на телефоне. История пошлая и развратная теряла нить по мере того, насколько страстными становились ласки Жаната. И Мила уже не помнила, что она говорила и где закончила рассказ, лишь глотала жадное дыхание Жаната и отвечала на его требовательные поцелуи, пока его мощный член входил в нее, доводя до оргазма раз за разом, потом еще и еще…

Молчание повисло над столом. Гнетущее и мрачное, оно темной тучей отскакивало от одного оппонента к другому.

— Твой кофе стынет, — проговорила Мила и отправила в рот кекс. Ох, Софья, Софья, педагог и кулинар в одном лице. Не девушка, а золото. Вот только эта языкастое золото создавала вокруг себя проблемы, которые теперь приходилось решать Миле.

Именно поэтому они сидели с Жанатом за одним столом и завтракали в семь утра, пока виновница их разговора дрыхла в гостевой спальне.

Ну, как завтракали. Мила пыталась делать вид, что ей не страшно сидеть напротив мрачного и взбешенного Жаната и глотать ароматную арабику, заедая кексом, пока Жанат не отрываясь, смотрит на нее тяжелым обвиняющим взглядом.

Когда-то точно также они сидели друг напротив друга в маленькой кухне Милы, и она кормила его жалкой яичницей. Казалось бы, это было всего пару месяцев назад, а словно прошла целая вечность.

— Ты играла нечестно, — бросил Жанат, пока Мила намазывала масло на свежий хлеб. Рука с ножиком застыла над масленицей, и Мила бросила на Жаната разъяренный взгляд:

— Не получи я от вас прошлой ночью столько оргазмов, мсье, а бы отрезала ваши причиндалы этим самым ножиком. Никто не смеет обвинять в нечестности Милу Омарову.

— Да? — темная бровь поползла вверх. — Ну-ка перескажи мне свою вчерашнюю байку слово в слово, и тогда я поверю, что это была настоящая история, а не кадры из порнушки.

— А ты увлекаешься порнушкой, раз такой осведомленный? — Мила откусила хлебец и пожевала.

— Да все мужики увлекаются порнушкой, — грубый смешок сорвался с губ Жаната.

— Нет, есть много воспитанных…

— Очкариков, ботаников, тюфяков, которые с пеной у рта осуждают поруху, хотя каждый вечер дрочат на сисястых…

— Прекрати, — цыкнула Мила и отпила кофе под раскатистый смех Жаната. — Вернемся к нашему вчерашнему уговору.

— Хорошо, подведем итоги, — ладонь Жаната тяжело опустилась на столешницу. — Ты обещала мне историю, правдивую и жизненную в обмен на помощь твоей подружке. Что мы имеем в конечном счете? Дешевую и сырую зарисовку из порнушки в обмен на то, чтобы я влез между твоей подружкой и каким-то мужиком в попытке защитить ее поруганную честь. Нехорошо получается, Мила Омаровна.

— Вчера эта история тебе не казалась дешевой и сырой, — тихо напомнила Мила и смачно слизнула масло с пальца. Взгляд Жаната тут же потяжелел, но он не попался на удочку:

— Вчера ты не раскрыла всех своих карт. Если бы знал, на что иду, то отказался бы от бартера.

— Ой ли?

— Послушай, милая, — серьезно проговорил Жанат и отпил остывающий кофе. — Если бы стоял вопрос о том, что какой-то урод действительно обидел Софью, или кто-то ненароком или специально ей навредил, я без вопросов отрезал бы голову обидчику. Но сейчас ты говоришь о том, чтобы я влез между отношениями мужчины и женщины. А это неприемлемо. В отношении двоих нет места третьему.

— Но ведь Сонька постоянно лезет к нам! Это при тебе она еще прилично себя ведет, — обиженно выдала Мила и получила мрачный взгляд.

— Поэтому ты должна понимать, скольких усилии мне стоит сдерживать себя, чтобы не придушить ее.

— Вот-вот! А этот … варвар! Он пытался ее задушить!

— Поверь, она вполне этого заслуживает, — Жанат с хрустом откусил кусок от яблока. — И насколько я вижу, попытка не удалась, что меня, кстати, очень расстраивает.

— Ты обещал, — непреклонно проговорила Мила. — Ты дал мне гарантий.

— А ты так и не рассказала, что конкретно произошло между твоей Сонькой и тем мужиком, — прищурил глаза Жанат. Мила вспыхнула и пробормотала:

— Это не моя тайна, поэтому я не могу тебе ее раскрыть. Пожалуйста, просто поговори с этим…мужиком. Пусть знает, что за Соню тоже есть, кому постоять.

Жанат дожевал яблоко. Глянул, как первые лучи играют с бликами на посуде и в наступившей тишине кухни проговорил:

— Если бы это была не ты, а кто-то другой, то я бы его на кол посадил за нечестную игру.

— Ну что ж, — с придыханием ответила Мила, — Уже сегодня вечером вы сможете со мной это сделать, Жанат Алиевич.

Жанат мотнул головой и его взгляд заполыхал огнем. Они сидели, разделенные широким столом, и мелкие золотистые пылинки кружили меж ними в лучах утреннего солнца и казалось, что яркий огонь желания горит между мужчиной и женщиной.

Сонька ворвалась в их идиллию с изяществом слона в посудной лавке, войдя на кухню в огромном махровом халате до пят и со всклокоченными волосами и зевнула во весь рот. Она посмотрела сначала на Милу, потом Жаната и громко простонала:

— Опя-я-я-ять, — и вышла из кухни.

Мила откашлялась и протянула руку над столом.

— Так мы договорились?

Тяжелое, крепкое рукопожатие Жаната скрепило этот пакт, который, кстати ни одной стороне не принесет ничего хорошего.

Мила поглядывала на наручные часики, вздернув бровь, а ноготки отстукивали неритмичный стук по мраморной столешнице.

Было уже три часа ночи, а этого… цербера все еще не было дома. Где его черти носят?!

Мила ненавидела себя за роль сварливой жены, которая прилипла к ней этим вечером с того момента, как она получила короткое СМС от Жаната «я задержусь». Никаких объяснении, почему он задержится, где он будет, а главное С КЕМ он задержится.

Мила сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Ее яростный взгляд метнулся к аккуратному ряду сковородок, висящих в кухонном шкафу. Как бы тривиально это ни было, Мила жаждала ощутить чугунную тяжесть в руках и проверить прочность металла на ком-нибудь. На голове Жаната, например.

Чуткий слух Милы уловил шуршание в замке, и она выбежала в коридор. Шуршание замолкло. Мила испуганно замерла у шкафа. Она была в квартире совершенно одна. Семен ушел вечером, загадочно надушившись парфюмом и пригладив мелкие волосики на лысой макушке. Сонька, не смотря на мольбы Милы, сняла номер в гостинице и планировала арендовать квартиру. Свой отъезд она оправдала так:

— Я больше не переживу очередной бессонной ночи из-за вашего визга. Как у вас там вся мебель не поломалась еще?