Он нашел ее. Ей не убежать.

Ее зверь. Его добыча.

— Слышал, ты повадилась жаловаться на меня своему зятьку?

Голос хриплый и хищный прозвучал за спиной, и Соня замерла, не смея двинуться с места. Стоит только сделать движение, как зверь кинется вдогонку, а если настигнет…

Она слышала тяжелые шаги за спиной, приближающиеся к ней. Он еще был в трех шагах от Сони, а она уже ощущала жар поджарого огромного тела, а горячее дыхание волнами окатывало обнаженные руки и ноги. Взгляд, обжигающий и жадный, алчно прошелся от затылка к маленьким пяткам. Поднялся выше и остановился на ягодицах, обтянутых короткими атласными шортиками. Соня старалась не дышать и не двигаться. Да и не смогла бы. Воздух казался безумно горячим, что трудно было бы сделать вдох пересохшими губами. А взгляд хищника подействовал также, как если бы он вонзил острые клыки и когти в мягкую плоть, оставляя кровавые метки и помечая своим запахом.

Еще один шаг, еще…

Соня почувствовала наглое и твердое прикосновение в области поясницы и безошибочно угадала формы и размер торчащего под штаниной члена. Как не угадать, когда не далее, как вчера, она держала этот огромный напряжённый ствол во рту и обхватывала щеками взбухшие вены, а набухшая голова упиралась ей в гортань, изливая в горло поток горячей спермы.

Испепеляющее дыхание коснулось затылка, и Соня свела ноги вместе, когда почувствовала запретное возбуждение. Ее влагалище наполнилось жаром и запульсировало в ответ на явный призыв члена, упершегося ей в поясницу еще сильнее.

— Соня, сладкая Сонечка, — горячо прохрипел зверь ей в шею, и раздутые ноздри втянули ее запах. — Наконец-то я добрался до тебя, моя сладкая Сонечка.

Соня закрыла глаза и помолилась всем богам, которых знала, когда горячая ладонь легла на ее шею, откинула голову назад, а острые клыки обхватили нежную шею под ухом в обжигающем алчном поцелуе.

Знаете, что спасает от жесткого похмелья лучше всего?

Стакан горячего черного чая без молока и одно сваренное вкрутую яйцо.

А знаете, что имеет противоположный эффект, заставляя волны похмелья накатывать сильнее и сильнее, в желании залезть под одеяло с головой?

Яркий свет из распахнутых окон, громкая музыка из динамиков и жуткий осуждающий взгляд, не предвещающий ничего хорошего.

Есть еще один эффективный способ от похмелья, но об этом потом…

Как вы думаете, каким методом воспользовалась Мила?

Она сидела в кресле закинув ногу на ногу и в очередной раз палец нажал на копку пульта, прибавляя басов. К высокому потолку квартиру полетели громовые раскаты и хриплый голос, выкрикивающий «DuHast» в исполнении Рамштайн.

Огромная глыба на диване заворочалась и стала приобретать очертания тела, а не сваленных в кучу мышц и костей.

— Че за хуйня?

Голос Жаната был сиплый и еле слышный под перекатные барабанные отбивания из динамиков.

— Бля-я-я… — выдохнул он и Мила даже со своего места почувствовала амбре перегара. Ее носик сморщился, а руки поправили широкий пояс платья.

Жанат мотнул головой, попытался сесть, но рухнул обратно на диванные подушки со стоном страдальца.

— Мила, — прошептал он в воздух, не открывая глаз. Мила убавила звук музыки.

— Доброе утро, Жанат Алиевич.

Ледяной голос Милы способен был поднять с могилы мертвеца. Но мы с вами знаем, что в под хладнокровным и леденящими взглядам Жаната отступали даже эти дохлые зомби. Но сейчас Жанат сам напоминал одного из них, поэтому даже его пульсирующий мозг уловил в тонком голосе леденящие нотки, и он все же с кряхтением сел на диване.

— Воды. Пожалуйста, — промолвил он и прижал руку к глазам, пытаясь спрятаться от ярких лучей, залетающих в комнату сквозь панорамные окна. От этих ярких бликов мозг начал пульсировать еще сильнее, а язык превратился в огромную губку в пересохшем рту. Мила прекрасно понимала все это, поэтому заглушив в себе нотки жалости к любимому и затоптав носком туфли желание ему помочь, рявкнула:

— Как вы объясните свое поведение прошлой ночью?

— А что? Что я натворил? — взгляд Жаната приобрел осмысленное выражение и заскользил по фигуре Милы. — Я тебя обидел? Сделал больно?

— Не смогли бы даже, если бы захотели, — ядовито ответила Мила.

— А что тогда? — недоуменно спросил Жанат и его глаза обратились в сторону кухни, к желанному холодильнику, в недрах которого был спрятан обжигающе ледяной лимонад. С фруктовыми кубиками льда. Такой умела делать только его Милка. — Любимая, пожалуйста, — умоляющий взгляд скользнул по Миле и перекинулся к двери, — Глоток воды. Потом можешь хоть кастрировать меня.

— Что ж, над этим стоит подумать, — бросила Мила его же слова ему же в лицо. Жанат напрягся, и рука в непроизвольном защитном жесте легла меж ног. — Ваше счастье, что ваши причиндалы пока справляются со своими обязанностями, а не то …

— Милая, — хрипло перебил Жанат Милу. Пелена похмелья слетела, а темные шоколадные глаза налились похотью. — Когда ты произносишь слово «причиндалы», у меня появляется лишь одно желание отправить свой причиндал в твой …

— Прекратить! — вскрикнула Мила и вскочила на ноги. Ситуация стала выходить из-под ее контроля. Разговор шел совсем не в том направлении, как она рассчитывала. И снова она вспомнила соблазнительный блеск сковородок.

Мила выдохнула, чем привлекла еще все сильнее загорающийся взгляд Жаната к декольте.

— Ты знаешь, милая, — прохрипел Жанат, и его рука перестала прикрывать пах, а свободно легла на спинку дивана, — даже после самого жесткого бухача самое большое желание мужика — затеять самый жесткий трах со времен Моисея и Иуды.

Мила расширенными глазами смотрела, как огромный зверь начинает просыпаться под брюками Жаната, ворочаться и натягивать черную ткань. Ее соски затвердели, а жар, привычный и любимый, сосредоточился между ног. Жанат конечно же сразу почувствовал перемены в ней, поэтому в его глазах вместе с похотью плясали самодовольные искры, а губы скривил кривой оскал.

Черт! Черт! Черт!

Совсем не так она предполагала провести разговор! Казалось, она проведет жёсткую разъяснительную беседу, даст Жанату в полной мере ощутить вину, но одним взглядом и хриплым голосом Жанат вновь выбил из ее рук главенство. И когда он уже было попытался встать, Мила ринулась на кухню со словами:

— Не сквернословь!

— Куда-а-а, — протянул Жанат, не отрывая взгляда от стройных ног, обутые в красные туфли на шпильках, удлиняющие тонкий силуэт.

Мила вернулась с подносом, на котором были разложены тарелка с вареным яйцом, чашка черного горячего чая и запотевшая бутылка с водой.

Жадная рука Жаната откупорила крышку и присосалась к горлышку. Мила смотрела и глядела, и не могла не любоваться, как от быстрых глотков двигается кадык Жаната на сильной шее и как вены проступают под темной кожей. Именно так выглядела его шея, когда в спазмах оргазма он вдалбливался в Милу, нависая над ней…

Черт! Черт! Черт!

— О-о-о, — протяжный стон вырвался из груди Жаната, пустая бутылка выпала из рук, и он обессиленно рухнул на спинку дивана. Глаза блаженно стали закрываться.

— Не спать! — Мила щелкнула пальцем и притопнула ногой.

Жанат распахнул глаза и сосредоточился на Миле, которая села в кресло, скрестила руки на груди и уставилась на Жаната. Повисло молчание и даже Жанату стало неловко под взглядом карих глаз. Обычно такие мягкие, добрые, в последнее время часто страстные, сейчас они глядели тяжело и осуждающее.

Жанат поерзал на диване и провел взглядом по комнате. Кажется, это было впервые в жизни, когда он избегал смотреть оппоненту в глаза. Но его взгляд, предательский и блуждающий вернулся к девушке напротив. Скрещенные под грудью руки вновь привлекли предельное внимание Жаната к молочным округлостям в глубоком вырезе красного платья, и зверь внутри него поднял голову и принял стойку, унюхав свою самку. Жанат перевел взгляд на голые коленки, гладкие и округлые. Как он любил раздвигать их в стороны, чтобы…