Мелкая дрожь прошла по коже Милы, когда она поняла масштабы операции.

— У меня ее нет, — растерянно ответила Мила. — Честно.

— Нет? — удивился Хуан. — Как так? Ведь она пропала как раз после того, как ты вышла от Жени, оставив его истекать кровью.

— Но… — беспомощно пробормотала Мила. — Я не понимаю. Я ничего не брала…

Слова застряли в горле Милы, когда она вспомнила тяжесть сжатого в руке пресс-папье.

— Да, да, да, — закивал маленькой головой Хуан. — Именно об этом я говорю. Пресс-папье, которым ты укокошила Женю.

— Это ты его убил! — вскрикнула Мила.

— Я всего лишь доделал то, что ты оставила на полдороги. Он все равно был не жилец. С его заразой он протянул бы еще сколько? Месяц? Два?

Мила потрясенно молчала. Она не могла, не могла сказать Хуану, что пресс-папье со спрятанной внутри флешкой находится у Жаната. Хуан ее не отпустит в любом случае, Мила видела это в горящих узких прорезях глаз. А после того, как он разберется с Милой, то придет очередь Жаната. А этого Мила не могла допустить. Пусть даже ценой своей жизни, но она не могла выдать Жаната и рисковать его жизнью.

Лишь бы он был жив, а Мила… У нее все равно нет смысла жить без него, а Жанат возможно заинтересован в Миле, но не настолько, чтобы связать свою жизнь с ее диагнозом.

«Лишь бы ты был жив и здоров», помолилась Мила и ее уста навсегда запечатались, отказываясь вымолвить правду.

— Ну, так где флешка? — нетерпеливый голос Хуана вернул Милу в холодную темную комнату. Мышцы ее затекли от долгого сидения, обездвиженное тело ломило от боли, а руки и ступни, обхваченные веревкой, горели огнем. Но единственной мыслью, которая билась в равнодушном мозгу Милы, было: «Лишь бы ты был жив и здоров».

— Я выкинула ее, — промолвила Мила.

— Да неужели? И куда же?

— Не помню. Кажется, в мусорку во дворе. Поэтому теперь тебе придется порыться в вонючих отходах, чтобы найти ее.

— Не дури мне мозги! — тонким голосом прокричал Хуан, и точный удар пришелся по скуле Милы, заставив ее откинуть голову почти до хруста.

— Ничего, — пробормотала Мила. — Тебе не привыкать. Ты сам воняешь, как чертова дюжина мусорных отходов.

Еще один удар, и в ушах Милы тоненько зазвенело. Во рту появился металлический привкус крови.

— Куда ты дела флешку? — с расстановкой просил Хуан.

— Почему ты так долго ждал, если мог забрать раньше? И откуда ты вообще про нее знаешь? — Мила сморщилась от ощущения ноющей боли на левой стороне лица. Этот ублюдок кажется оставил ей пару приличных синяков.

— А ты думаешь, кто помог Женечке сбежать от Йенсена? Кто собрал большую часть документов? Это был я, — выделил Хуан и его глаза налились ненавистью: — Я работал у Йенсена охранником, но какие гроши я получал в сравнении с тем, что я могу получить за компромат. А Женя был тот еще хитрец. Забрал флешку на хранение и обещал, что мы вместе ее используем данные, и Йенсен отвалит нам миллионы. Но время шло, а Женя стал все больше отдаляться, строить какие-то свои планы, в которые я не входил. Я понял, что он хочет меня бортануть. Этот пиздюк никогда не говорил, где хранит флешку, поэтому я не мог его прикончить раньше времени. Хотя с удовольствием сделал бы это, — прошипел Хуан и гримаса одержимости скривила его потное лицо: — Прежде, конечно, я бы развлекся с ним как следует, как с его сладким мальчиком.

Мила вздрогнула и явно представила, как красивое тело Архата сжимается в судорогах, а из красивых печальных глаз медленно вытекает жизнь. Хуан тем временем продолжил:

— А когда я зашел в комнату, Женя пытался встать и первым делом спросил про пресс — папье. В панике он признался, что именно в нем хранил флешку, и тогда я понял, что Женя мне больше не нужен. Кстати, он пожелал тебе пройти все круги ада, когда понял, что ты забрала его тайник, — Хуан мерзко хихикнул и хлопнул в ладони. — Что ж, я исполню последнюю волю хозяина.

Хуан приблизил к Миле лицо, и она ощутила омерзительный кислый запах пота, который заставил ее поморщиться и отвернуться.

Хуан схватили Милу за волосы и повернул к себе.

— Это что же? Наша принцесса смеет брезговать меня? Забыла, у кого в венах течёт заразная грязная кровь?! Как только этот оборотень глянул на такую как ты? — Хуан брезгливо оглядел тело Милы, скрытое под тонким кружевом ночнушки персикового цвета.

Мила купила ее на деньги Жаната. Она долго бродила в магазине нижнего белья, перебирая воздушные кружева и мечтая, как бы отреагировал Жанат, если бы увидел ее в таком обличие. И теперь этот грязный уродец прошелся по ее напряженному телу, словно провел склизкими щупальцами, и увидел то, что было уготовано для другого мужчины. И Милы не выдержала.

— Уж лучше быть вирусной, чем вонючим грязным китаезой, как ты! — Мила выплюнула в лицо Хуана кровь, накопившуюся у нее во рту. Хуан с визгом принялся стирать скользкий плевок с лица и истерично умываться водой из бутылки.

Хуан тщательно вытерся белым платком и отбросил его в сторону. Затем он глянул на Милу. Черные глаза недобро сверкнули в темноте.

Хуан вытащил из рюкзака медицинскую маску и затянул узелки на шее.

— Так и знал, что она мне пригодится.

Затем поднял маску и повязал верхние шнурки. Лишь горящие глаза светились маньячным блеском поверх белоснежной ткани.

— Да начнется пиршество.

И оно началось.

На Милу обрушились удары по лицу, по груди, по ногам и боль накатывала мощными сокрушающими волнами. Кажется, даже кончики ресниц дрожали от боли, когда Мила открыла заплывший глаз, чтобы посмотреть на своего мучителя, который наматывал на кулак металлическую цепь и переводил дыхание.

— Ух! А ты крепкая, — весело засмеялся Хуан. — Это просто дар божий! Знаешь, твои предшественники были таки-и-и-ие хиляки, что теряли сознание, когда я расшатывал им зубы. Но ничего, у нас все впереди.

Мила слабо выплюнула кровь, и она попала на ее ночнушку. Невозможно было понять, какого цвета было это кружевное чудо, так как сейчас она превратилась в грязные лохмотья от кровавых разводов и отпечатков кроссовок Хуана. Тоненькие бретельки держали топ на худых плечах, уже алеющих синяками. Мила с отрешенным болезненным безразличием смотрела на свои ноги, покрытые багряными царапинами и порезами.

Боль притаилась в глубине комнаты, чтобы заново наброситься и электрическим током пройтись по измученному телу Милы. Она взвыла, когда тяжелая металлическая цепь хлестко опустилась на ее спину, оставив пылающий огнем след.

Мила хотела что-то сказать, но опухшие губы не желали разлепляться, и из ее груди вырвалось лишь жалкое хрипение.

— Что? Ты хочешь что-то сказать? — Хуан приподнял брови и приблизил ухо к губам Милы. Она собрала жалкие остатки сил, ухмыльнулась через силу и выдохнула предсмертным дыханием.

— Он выудит уздечку из твоего маленького члена и сыграет на ней, как на банджо за все, что ты со мной делаешь.

Мерзкий смех Хуана поднялся до высокого потолка и отскочил от бетонных стен.

— Теперь я понимаю, что он в тебе нашел. Жаль, что сейчас он тебя никак найти не сможет.

«Жанат, помоги», простонало обезумевшее от боли сознание, как вдруг на улице послышался шум. Хуан принял настороженную стойку и подошел к окну.

— Черт! — прошипел Хуан и оглянулся к Миле. — А он у тебя быстрый.

Затем схватил рюкзак, закинул на плечо, и ринулся к другому окну.

Мила не понимала, о чем говорит китаец. Она уже успела попрощаться с жизнью, и ничего ее больше не волновало, лишь бы мучения кончились как можно быстрее.

— Нам придется закончить в другой раз, милая. А может и не придется, — прохрипел Хуан, перешагивая через подоконник. — Ты уже не жилец. Прости, прощай!

С этими словами Хуан исчез за окном.

Истерзанное тело Милы держалось на стуле лишь благодаря крепким узлам. Боль стала постоянной подругой Милы, совместно с вирусом гуляя в ее теле и заставляя сердце биться в мучительных судорожных перестуках.

«Боже сделай так, чтобы все закончилось как можно скорее», слабо помолилась Мила, когда услышала громовой голос Жаната.