— А, да. Это Арже накрасил мне губы.
Большой палец Жаната заскользил по нижней губе Милы. Ее глупое тело вновь ожило, налилось жаром и потянулось к мужчине.
— Он накрасил тебе губы, — с расстановкой повторил Жанат. Палец чуть скользнул во влажное нутро губ Милы и она, не выдержав, облизнула его горячим языком. Ноздри Жаната раздулись, как у взмыленного жеребца. — Ты кажется забыла, что я тебе сказал.
Мила выдохнула горячий воздух в ладонь Жаната, откашлялась и постаралась вернуться в реальность.
— Не это важно. Архат сказал, что…
Рука Жаната опустилась ниже и скользнула по груди Милы, которая вновь почувствовала пьянящее возбуждение от прикосновения мужской руки к своей груди и вмиг забыла, что хотела сказать. Соски стали чувствительны и натянули ткань платья. Взгляд Жаната стал совершенно диким, а голос был полон гнева:
— А это что?!
Только тут Мила заметила, что платье на груди стало влажным от слез Архата.
— А-а-а, это от слез Архата.
Жанат буквально задохнулся от ярости и прошипел:
— Что?!
— Когда он узнал, что Женя умер, то заплакал.
— На твоей груди?!
— А что тут такого? Не могла же я оставить его в таком состоянии.
— Уверен, он нашел утешение, прижимаясь к твоим сиськам, — Жанат откинулся на диван, закинул руки на спинку и шумно выдохнул. Скулы заалели, а глаза полыхали пламенем, который мог поджечь до углей разложенные на столе блюда.
— Боже мой, он же гей, — закатила Мила глаза. На что получила еще один гневный взор.
— У него есть член?
— Насколько мы успели увидеть в танце, все причиндалы на месте, — ехидно заметила Мила.
— Раз есть член, значит он — мужчина. А я тебе говорил, что я с тобой сделаю, если ты к кому-нибудь прикоснешься.
Мила томно вздохнула, ее ладошка скользнула под пиджак. Напряженный пресс Жаната стал просто каменным от поглаживаний Милы.
— Ревнуете? — мягко спросила Мила.
В ответ Жанат кивнул на бокал и внезапно попросил Милу.
— Не могла бы ты налить мне еще?
Мила удивленно вскинула бровки, затем пожала плечом, не уловив подвоха и привстала, чтобы дотянуться до бутылки на столе и наполнить бокал. Когда она села обратно, то почувствовала под ягодицами ладонь Жаната. Мила хотела было вскочить обратно, но Жанат второй рукой усадил ее обратно.
Хлестко прозвучал приказ:
— Сидеть.
Мила замерла на месте, держа спину прямо и ощущая, как прохладная кожа согревается от горячего прикосновения. Похоть горячей волной спустилась ниже, сосредоточившись внизу живота. Палец Жаната — толстый и твердый, скользнул по складкам Милы, которые тут же увлажнились и раскрылись навстречу. В затуманенном мозгу слабо прозвучал сигнал опасности, который становился все тише и тише по мере того, как все глубже и глубже проникал палец Жаната. И вот жалкие остатки разума вскрикнули в предсмертной агонии, как Мила вынырнула из сладкого плена вожделения и распахнула глаза. Она повернула к Жанату голову и выдохнула:
— Это опасно! Так нельзя! Вы можете заразиться!
Мила хотела было вновь подскочить, но твердая рука Жаната удержала в том же положении, а тихий шепот коснулся виска.
— Не брыкайся. У меня на руке нет никаких ран и трещин. Перед твоим приходом я был в уборной и тщательно помыл руки. Так что и для тебя это безопасно.
— Дело не во мне, — простонала Мила, когда почувствовала, как палец Жаната скользнул ее глубже в нее и медленно задвигался внутри. — Вы можете…
— Опасности нет, это во-первых. А во-вторых, любой риск я беру на себя. Так что откинься назад и расслабься.
Какой там расслабься! Как можно расслабиться, когда палец Жаната уверенно и умело двигался внутри Милы, раскрывая створки шире и заставляя Милу постыдно истекать влагой прямо на его ладонь. Кончик пальца завибрировал внутри Милы, и она чуть было не застонала в голос.
Мила обхватила лицо руками и глухой стон вырвался меж стиснутых зубов Милы, когда Жанат засунул в нее второй палец.
Жанат доводил Милу до исступления резкими толчками, сменявшиеся нежными поглаживаниями стенок влагалища. Он сменял ритм и совсем прекращал его, когда видел, что Мила уже готова кончить. Затем вновь начинались до боли сладкие и мучительные вторжения огрубевших пальцев и вновь Мила заходилась в исступленном рваном дыхании и готова была умолять Жаната закончить истязание, доведя до долгожданного завершения еще одним мощным и точным толчком. Миле казалось, что она уже теряется рассудок от возбуждения и находится на грани самого первого настоящего оргазма, когда Жанат точно почувствовал момент и вытащил из нее пальцы. Мила ошарашенно посмотрела на Жаната, не в силах справиться с дыханием, которое рваными вдохами и выдохами вырывалось из искусанных губ. А Жанат, не смотря на огромный ствол члена, натянувшего ширинку до предела, откинулся на спинку дивана и спокойно проговорил:
— Так что сказал Архат?
Мила вскочила на ноги и почувствовала, что дрожащие коленки не держат ее. Но все же высоко вскинула голову, поймала удивленный взгляд Жаната и бросила:
— Наши дела на сегодня закончены. Я ухожу, — и направилась к выходу.
Мила шла, держа спину прямо и при этом со стыдом и ужасом чувствуя, как горячая жидкость потекла по внутренней стороне бедра. Чертов ублюдок! Заставил истекать на глазах у всего зала, но так и не довел дело до конца. Миле казалось, что даже кончики ее волос дрожат в возбуждении, и она боялась, что все вокруг замечают ее состояние.
Хотя к этому времени самое интересное в клубе только начиналось, и почти у каждого мужчины на коленях сидело под одному полуголому парню.
У выхода Мила невольно поёжилась. Появилось навязчивое морозящее ощущение, словно вдоль позвоночника провели стальным лезвием. Чей-то взгляд внимательно провожал ее, ловя каждое движение. Мила обернулась, но Жанат стоял у столика, разговаривал с Салемом и не смотрел на Милу. Встряхнув головой, Мила вышла в распахнувшуюся дверь.
Ночной воздух немного отрезвил Милу, и она почувствовала приятную прохладу, которая окутала ее бедра, немного остудив пыл и вернув мозги на месте.
Какого черта она там творила?! Что бы ни говорил Жанат, риск заражения был очень велик, и вся ответственность и груз легли бы на Милу, если бы не дай бог, Жанат заразился бы от нее вирусом!
Ночной ветер обдул полуголое тело Милы, и она вздрогнула. Обняла себя за плечи, стиснув пальцами предплечья, и начала выглядывать машину с Семеном за рулем.
Внезапно на озябшие плечи опустился теплый пиджак, окутав Милу тем же знакомым и ставший привычным запахом Жаната. Он стоял рядом с сигаретой в зубах. А Мила поняла, что имел в виду Архат, когда говорил, что чувствует объятие Жени, когда одевает его халат.
Взмах рукой и черный зверь медленно выехал из-за поворота и плавно остановился перед Милой и Жанатом.
— Как прошел вечер? — спросил немного сонный Семен.
— Хуже не бывает, — прошипела Мила и проскользнула в салон.
Машина тронулась в путь. Жанат приспустил стекло, выдыхая терпкий дым и впуская прохладный воздух порочного города, не спящий даже глубокой ночью.
— Так что сказал Архат?
Мила сдержала желание послать Жаната к черту вместе с его вопросами и пожеланием оставить ее в покое. Но гордость взяла вверх и Мила постаралась ответить самым спокойным тоном, на который была способна:
— Он почти ничего не знает. Сказал про микрочип. Подсказал, что искать надо там, где умер Женя. Вот и все.
— Да, не густо, — равнодушно бросил Жанат и выкинул окурок. Стекло вновь поползло вверх, отрезав их от внешнего мира.
— Что будете делать? — устало поинтересовалась Мила.
— Действовать, — просто ответил Жанат и Мила вздрогнула. Слишком много непреклонной решимости прозвучало в мужском голосе.
Но она не стала задавать лишних вопросов и позволила усталому телу почувствовать приятную теплоту пиджака. Слишком многое нужно было Миле обдумать, слишком за многое себя поругать.
Сладкий Салемушка был прав, когда говорил, что их ждет незабываемый вечер.
