— Вижу, выводы лекарей были поспешны.
Голос до того сильно пробирал своей глубиной, силой и чистой неприязнью, что я словно попала под толщу воды, туда, где уже не видно солнечного света.
— Подними голову. — последовал приказ, и мне стоило невероятных усилий его исполнение.
Позже, оставшись наедине с собой я прокручивала произошедшее снова и снова и осознала, что правда открылась мне в тот же миг, как я посмотрела в лицо императора. И да, мои догадки оказались верны, но радости мне это нисколько не прибавило.
Бойся своих желаний — стоило бы прислушиваться к народной мудрости хоть иногда.
В моменте же мой мозг буксовал, выдавая информацию волна за волной. Невероятное чувство, когда одна половина тебя вырывает клочки информации, которые становятся предположениями об этой самой реальности, а другая, показавшаяся мне раньше лишь интуицией, сразу же подтверждала каждую мелочь и отвечала на каждый вопрос. Деталь за деталью я выстраивала мозаику, которая складывалась сама собой и пугала все больше и больше сокрытым ответом.
Первыми были глаза, как по-другому? Чистые аметисты, они сверкали так ярко, что не было дела до черных эмоций, что клубились на дне. Такие же, как я встретила совсем недавно — увидишь этих двоих однажды и никогда не усомнишься, что перед тобой отец и сын. И пусть для меня подобный цвет был удивительным, я знала, что в отличие от Бьёрна это дело рук самой природы. Магия была не при чем.
«Отличительная черта императорской семьи. Признак чудовищной силы.»— тут же пришло в голову. Словно я знала это когда-то давно, а теперь лишь вернула утраченное воспоминание.
Затем мой взгляд скользнул по лицу, чьи линии были столь искусно выверены, что я невольно зависла на пару секунд. Залюбовалась, пусть выражение оставляло желать лучшего. Однако новая подсказка быстро перетянула все внимание на себя.
Чёрные полосы извивались словно маленькие змейки, тянулись из-под воротника вверх по шее, заползали тонкими концами на линию подбородка.
«Проклятие. Признак соприкосновения с чёрной магией.»
Едва глянув на узор, я сразу же посмотрела вниз, на пояс штанов, где ожидала увидеть меч. Особый меч. И пусть я до конца не знала, как он должен выглядеть, сомнений во мне не было. Ни одного.
«Чёрная рукоять из когтя дракона и такое же лезвие, что способно обратить все живое в прах, принося в мир очищение. Единственное яркое пятно — драгоценный камень, внутри которого словно заключено расплавленное золото. И имя ему — слеза Бога»
Иронично, не правда ли? Меч был священной реликвией, что защищала империю. Он приносил очищение, хоть и отравлял своего владельца. Мои же силы любой бы назвал разрушением, разложением, смертью. Быть может потому, что я могла воздействовать не только на живых существ?
На философские думы не было времени. Я пыталась держать лицо и подавляла истерический смех, что подбирался к горлу. Я хотела попасть в книгу? Пожалуйста! Но, вопреки ожиданиям, это откровение только сильно осложнило мне жизнь.
Стоило уточнить, я попала не в книгу, а в мир знакомой истории, которую в прошлой жизни я так и не прочла до конца. “Почему” — спросите вы. Ответ прост: я не могла читать дальше смерти моего любимого персонажа, и не важно, что он являлся главным антагонистом первого тома истории. Совсем ещё юный император, что только взошел на престол и взвалил на свои плечи огромную ношу импонировал мне больше всего.
Разве было его виной то, что вечно недовольная мать не дала и капли любви только требуя, требуя, требуя.
Разве было его виной то, что отец не признавал единственного сына своим наследником до самой смерти, не желая передавать ему обязанность хранителя империи.
Разве было его виной чувство, что родилось в груди к единственному человеку, от которого он получил частичку тепла? И что ему было делать, если сердце ее уже принадлежало другому?
Император Каэль Вальмиера дель Турин был тем, кто заставил меня рыдать целую ночь напролет, а после ещё неделю я не могла отпустить эту несправедливость. Постоянно возвращаясь мыслями к истории, я кляла автора последними словами, но сделать ничего увы не могла.
— …ди. Леди!
Я дрогнула, сбрасывая оцепенение. Даже осознать до конца не смогла, а уже оказалась в самой гуще событий. Передо мной был мужчина, что в любой момент мог забрать мою жизнь, а я сидела перед ним, глупо хлопая глазами.
— Прошу меня простить, Ваше Величество, — я заставляла себя говорить спокойно и уверенно, рассчитывая на вспышки знаний прошлой хозяйки тела и мага, что старался сделать вид, будто его тут и нет. — Как видите, я еще не полностью оправились…
— Леди достаточно оправилась для того, чтобы настаивать на моем визите к вам, — продавливал каждое слово мужчина. — Сколько еще вы собираетесь прятаться за властью своего отца? Ваша самоуверенность мне отвратительна.
На меня словно ведро помоев вылили, а я даже не догадывалась за что. Нет, понятно, Кларисса не стеснялась в средствах, но как мне во всем разобраться и не ляпнуть лишнего?
— Я не понимаю… — выдохнула тихо, а сама закусила щеку изнутри, чтобы не дать эмоциям взять надо мной верх.
— Хах, — недобро фыркнул мужчина. — Лжете прямо в лицо императора?
Он вскинул руку, и в нее тут же из-за спины кто-то вложил сверток бумаги, который не задержался в ладони и полетел в меня. Попал прямо в руки, и я закусив губу от волнения стала разворачивать лист. Благо удавалось прочитать содержимое, а так же вспомнить, что оно действительно принадлежит мне. Клариссе, если точнее. И вместе с каждой строчкой холодок спустился вдоль позвоночника.
Это была вовсе не просьба, скорее мольба. У меня дыхание перехватило от того, насколько отчаянно она желала этой встречи. Готовая наступить на горло своей гордости, Кларисса не оставляла попыток прекрасно осознавая, что не получит даже формального ответа.
Но почему это письмо пришло к императору только сейчас? Бессмыслица…
— Я встану, вы позволите?
Мне не нравилась ситуация, где все было против меня. Сидеть у ног человека, который ждет малейшего промаха, при моем статусе было недопустимым. Возможно самооценка оставляла желать лучшего, но вот человеческая гордость всегда оберегалась мной тщательно и непреклонно. А что уж говорить о Клариссе, выросшей в условиях жесткой иерархии очевидной для всех вокруг. Когда же наши чувства слились, коктейль получился адский.
Поэтому я не могла и дальше позволять себе столь унизительную позу, в то время как вся прислуга была на ногах и пристально следила за каждым моим движением. Наверняка эта история разлетится по всему дворцу как только император сделает шаг за порог моей комнаты, и я была обязана взять себя в руки до того, как наш разговор закончится.
Атил, будь неладны те часы чтения, когда я пыталась им проничься и как-то понять, сделал едва заметный кивок и руку, естественно, не подал. Ладно, что уж, он не скрывал своего отношения ко мне и в какой-то мере это был плюс, ведь лучше видеть врага перед собой, чем чувствовать холодок по спине от чужих интриг.
Я поднялась со всем достоинством, какое мне только досталось от Клариссы. Внешний вид никак нельзя было спасти, но держать лицо я была просто обязана. Письмо, что было до этого неаккуратно скручено и смято, я сложила вдвое и несколько раз разгладила между пальцами.
— Сколько еще вы собираетесь тянуть с извинениями, — внезапно раздался голос из-за широкой спины императора, а после среднего роста парень довольно щуплого телосложения сделал шаг в сторону, чтобы посмотреть мне в глаза. Он выглядел молодо, но старался держаться достойно. Можно было сказать, что он занимает довольно высокое положение. Его рыжие пряди волос слегка закручивались на концах, создавая на голове небольшой беспорядок, а светло-голубые глаза были ледяными, словно две льдинки. — Ваша ложь задевает честь императорской семьи, а это, как известно, карается обезглавливанием.
Я едва удержала себя, чтобы не закатить глаза. Что же это за честь такая, что ее вечно все задевает. Собрались взрослые мужики, созвали с собой свиту и давят на одну единственную девушку. Можно было подумать, что Кларисса настолько сильный противник, что без этого обойтись никак было нельзя.
