— Вы и впрямь каждым своим появлением наполняете нас радостью и теплом, — поспешила полизоблюдить Ребекка, вот только Сильвия как-то неопределенно хмыкнула, гляну в отверстие калейдоскопа.

— Жаль мне удалось увидеть лишь белоснежный хвост, — посетовала она. — И алые отпечатки лап. Какое интересное зрелище. Но пустая поляна уже перетекла в пышно цветущий сад. И в нем, под сенью вишневых деревьев тигрица вылизывает двух котят.

— Боги! — к большой неожиданности подала голос Мелисса. — Тигрята наверняка символизируют…

— Осторожней, Мелисса, — осадила ее Айрис. — Есть вещи, о которых не стоит кричать, пока судьба в действительности не одарит.

Сильвия лишь глубоко вдохнула, не находясь, что сказать. Должно быть тема была болезненной не только из-за долга и чести семьи.

— Тигрица роскошна, — Ариэлла улыбнулась краешком губ. — И даже красные глаза ее и тягрят совершенно не портят картину. Жаль, что она уже превратилась в широкие мазки, оставляя для меня лишь одно единственное дерево.

Я уже могла видеть, как переливается энергия в противоположном от Ариэллы окошке. И быть под прицелом этой магической штуки было не слишком приятно. Хотелось закончить со всем побыстрей.

— Олеандр. — уточнила она. — Одинокий. С раскидистой нежно-розовой кроной и сочными молодыми листьями. Эти деревья часто встречаются на моей родине. Способный вырасти на краю отвесной скалы и выдержать смертоносные порывы ветра Олеандр жутко ядовит. Начиная от сладкого запаха, что убивает всех подлетающих мошек и заканчивая любым, кто захочет тронуть его стебель или лепесток. А потому им можно любоваться лишь на расстоянии.

Она рассказала это после того, как отняла калейдоскоп от лица. Но стоило мне посмотреть в окошко, и я увидела все так, как Ариэлла и сказала. И пусть передо мной уже многие воспользовались этим магическим предметом, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Необъяснимая тревога поднималась из глубины души, а вместе с ней Олеандр начал рассыпаться черным пеплом.

— Не молчите, Ваше Высочество, нам так интересно узнать! — торопила Айрис, а у меня язык прилип к небу.

Пепел заволакивал все пространство, превращая его в серое ничто. В пустоту, где не было места ни единой души, ни единому предмету. Лишь вихрь из пепла, сквозь который явил себя…

— Князь крыс.

Не уверена, что мой шёпот был кем-то услышан. Ведь его заглушил пронзительный визг.

— Крыса!

— Мамочки!

— Уберите ее!

Чашки со звоном полетели на пол, а леди бросились от стола.

— Хозяйка!

Бьёрн выбил калейдоскоп из моих рук, и он отлетел точно в цель, сбивая жирную крысу с ног. Та противно запищала, истошно и зло. А затем прямо на наших глазах поглотила его, и начала разрастаться, отделяя от себя новых и новых крыс.

Паника сковала все тело, не давая пошевелить и пальцем. Крики смешались в протяжный гул, что нестерпимо давил на виски. И если бы Бьёрн и Рене насильно не вывели меня из шатра, рыцари зарубили бы вместе с полчищем крыс, что остервенело кидались на людей и лишь множились.

— Нужно уходить, — тряхнул меня за плечи Бьёрн, но не добился ответа.

Я видела, как за его спиной в воздухе загораются магические печати такой величины, что убегать уже бесполезно. Это я выучила из книг, и вторя моим знаниям черно-фиолетовый свет пробил дрожащую землю в размер двух футбольных полей. А за ним из глубины начали прорываться ревущие во всю глотку головы монстров и толстым словно дубовый сруб шеям их не было конца.

— Гидра. — выдохнула я, ощущая такую беспомощность, что слезы навернулись на глаза.

Не только у бога света Закарии были свои генералы в последней войне. Но и Морел создал тех, кто двух из трех светлых генералов убил. Поглотив духовные камни наполненные божественной силой Закарии эти монстры стали вторым и третьим сердцем Морел. А потому уничтожить темного бога в войне так и не удалось, лишь запечатать на время.

И если Гидра пробудилась ото сна, значит наше время вышло.

— Хозяйка! — предприняла новую попытку Рене, и следующая мысль стала для меня пощечиной.

— Дети! — срывающимся голосом воскликнула я, а затем сжала плечи мага ладонями. — Я приказываю тебе, Бьёрн, силой печати на нашем контракте душ! Найди Каэля и перенеси меня к нему, а затем защищай любой ценой! Живо!

— Я с вами, госпожа! — с рыцарской готовностью во взгляде заявила моя служанка.

— Того же я жду от тебя, Рене. — отдавала непосильный для нее приказ. — Жизнь Каэля ценнее моей. Защищай его и детей. Тебе ясно?

Она с трудом заставила себя кивнуть, а у меня не было времени убеждать ее в своем решении. Бьёрн превратился в огромного зверя, что с легкостью мог усадить себе на спину четверых. И я взобралась на него так стремительно, будто и не было на мне громоздкого платья.

Вокруг взрывалась земля, заставляя постоянно содрогаться от оглушительных звуков, а десятки шипастых голов извивались и извергали жидкое пламя на каждого, кто попадался на пути. Словно гигантские змеи они бороздили небо, превращая еще некогда светлый день в беспросветную мглу из пепла и плотного удушливого едкого дыма. Иногда они сталкивались мощными телами и кусали друг друга, но быстро переключались на рыцарей, что выступили в неравную схватку не дрогнув ни на миг.

Из пробитых гидрой отверстий лезли мелкие монстры, которых было не счесть. И мы было двинулись от приближающейся тучи, но вдруг перед мордой Бьёрна пронеслись два огненных хлыста. Маг зарычал склонив голову, и я увидела на земле Ариэллу. Растрепанную и злую как сотня чертей.

— Я с вами. Это приказ!

Приказывать она никому из нас не могла, но ее глаза горели таким бешеным огнем, что легче было согласиться. Бьёрн позволил ей забраться на себя и сорвался со всей мощи лап. Я знала, он тратит больше энергии, чем может себе позволить. И молилась лишь о том, чтобы маг не сошел с ума. Потому что последовать воле закона и нашему контракту, я не смогу. Забрать его жизнь, пусть и лишившегося рассудка, не смогу. Хоть режьте.

Мы петляли между огненными плевками, расколами, что расходились паутиной по земле и сгустками мелких монстров, что не напали по одиночке, зато кучей были горазды. И едва мы приблизились к детским шатрам, как гидра пробилась сквозь печать своим телом. Толстым и неповоротливым словно скала. Но до того пугающим, что рыцари начали отступать.

А монстра это не интересовало. На бесконечном пузе разверзся фиолетовый глаз, и столько только глянуть в него, как десятки голов, что все это время двигались хаотично, вдруг как одна устремились к нам. Ближняя плюнула огнем в шатер, что находился под магической защитой, и он сгорел на наших глазах, являя взору кольцо рыцарей в центре которых жались друг к дружке до смерти перепуганные малыши.

Другая стремительно спикировала прямо Бьёрну под лапы, и маг запнулся падая на бок и прорезая телом в земле крупную борозду. Нас тряхнуло так, что мы разлетелись в разные стороны, и были спасены лишь одним — магическим камнем защиты, что я подарила сегодня Ариэлле, а еще раньше Рене. И если бы моя служанка не обхватила меня в кольцо рук в последний момент, я бы не собрала костей.

Барьер разбился о землю, смягчая падение, но я все равно отключилась на время. Пришла в себя со стоном, звон в ушах стоял такой, что думала, он разорвет логову. Я видела, как Рене что-то кричала мне, но не могла разобрать ни слова.

Задыхалась. Дым наполнил легкие, а тело казалось неподъемным и чужим. Перед глазами все плыло, и я осоловело смотрела по сторонам, пока взгляд не наткнулся на Ариэллу, что бросилась закрывать собой детей. Зыщищающие их рыцари быстро редели, пропадая в пасти клокочущего монстра. А она не дрогнула, заменяя их одной собой. Ее огненная магия восстала стеной пламени такой высоты, что пара голов гидры подпалили себе носы.

И гидру это определенно разозлило. Большая часть из голов спикировали, пытаясь добраться до мага, что был способен нанести ощутимый урон. Они обжигали шкуру, дымились и оглушительно визжали, но остановиться не могли. А я понимала, что желание прожить эту жизнь до глубокой старости было слишком большой роскошью для меня.