Мне показалось, что слово «проблема» значит что-то вроде небольшие сложности на пути к цели. Но все оказалось куда масштабнее. Только успела подумать, что тонкий лед под ногами крепнет, как я сама же начала его разрушать. Не специально, конечно, но все равно было обидно.

Магия вызывала во мне восторг не только потому, что мой родной мир был ее лишен и людям оставались лишь фантазии. Я думала, что обрету силу, которая сможет меня защитить, дать хоть какие-то козыри. Но в итоге получалось, что я меняю один джокер на другой, а не собираю их в свою копилку, сейчас расскажу почему.

Рожденный с духовным камнем, а таких в мире было значительно меньше, мог использовать ману внутри него, раскрывая тем самым свои силы — магию. Либо высвобождать ее из своего тела, направляя в чужой духовный камень или магический камень — искусственный заменитель.

В зависимости от направления циркуляции маны в теле, люди делились на магов и мастеров меча. Магия и аура мастера меча различались, но суть была одна — потолок силы определялся с рождения и ограничивался вместимостью духовного камня. Однако ценность даже самого слабого из них была просто невообразимой.

Нельзя было даже сравнивать магическую руду, которую перерабатывали в пустышки, а после заряжали маги своими способностями, с духовным камнем мага. Прочность, долговечность и сила, которую можно было высвободить, значительно отличались. И все же даже волшебные камни были очень дорогими.

И тут мы возвращаемся к нашей проблеме. Я разнесла духовный камень с магией огня не моргнув и глазом. Он служил Клариссе долгие годы, как вся коллекция, которую она кропотливо собирала, далеко не всегда используя законные методы. И как объяснил мне Бьёрн можно было даже не пытаться использовать обычные магические камни, пока я не совладаю с собственной маной и не перестану уничтожать бесценные сокровища.

Получалось, что я обучаюсь контролю над своей маной, что должно сделать меня сильнее, но уничтожаю собственное оружие, что однозначно делало меня слабее с каждым разломанным камнем. Нелепость какая-то.

И все же я очень старалась. Едва не поселилась в библиотеке, поглощая теорию книга за книгой. Это помогало мне вспомнить ощущения Клариссы, получить хоть часть ее опыта. Проблемы у нас с ней, правда, были разные. Уж не знаю, от чего это может зависеть, раз уж тело у нас одно. Однако Клариссе было тяжело извлечь ману из своего духовного камня, я же не могу ее вовремя остановить.

— Медленне-е, Меньше-е… — опасливо тянул Бьёрн. — Хватит! Хватит! Стоп!..

Уже привычная мне ослепляющая вспышка и мага сносит ударной волной, отчего он падает на пятую точку. Это была новая тренировка, не слишком успешная, как можно заметить. Бьёрн хотел помочь мне с контролем маны физически, вновь резонируя с моим духовным камнем. Хотя сам же когда-то говорил мне никому не позволять касаться его, даже ему самому.

— Черт! — выдохнул парень, распластавшись на земле.

— Прости, — я подошла к нему и протянула руку. — Сильно ушибся?

Он глянул на меня удивленно, а потом будто вспомнив что-то нахмурился и поднялся без моей помощи.

— Я в норме, — сухо бросил он. — Но никак не пойму, что с твоим камнем души.

— В каком смысле? — эти слова немного пугали, и я напряглась.

— Сам до конца не понимаю. При резонансе душ я должен отчетливо чувствовать природу твоей магии, но она будто спрятана в дымке. В прошлый раз я не придал этому значения, так как думал, что виной всему нестабильность маны из-за слияния ваших душ. Но прошло уже достаточно времени.

Маг выглядел задумчиво, и мне казалось, что подобный способ тренировки отменяется, однако Бьёрн снова подошел ко мне.

— Возможно все дело в сдерживающей магии твоей семьи. Медальон не позволяет твоим силам выйти из-под контроля.

Он легко коснулся шеи, и я почувствовала стрекочущее чувство, что разлетелось по коже. Машинально подняла руку и тронула подушечками пальцев чуть выше ключиц. На секунду я и впрямь ощутила инородный предмет, что очень быстро пропал.

— Разве не странно, что в таком случае моя мана бьет через край?

— У меня нет точного ответа, — повел плечами Бьёрн. — Не то, чтобы мы тут каждый день занимались призывом душ. Но могу предположить, что все дело именно в этом. Хозяйка призвала тебя, потому что ее духовный камень постепенно разрушался. Ты же, можно сказать, восстановила недостающие части и залатала трещины.

— И что мне тогда…

— Давай еще раз, — уверенно кивнул он, протягивая руку.

— Уверен? Не хочу тебя покалечить…

— Уверен.

Я вздохнула и сосредоточилась на очередном кольце с камнем глубокого зеленого цвета. Бьёрн понемногу вливал свою ману через подушечки пальцев, а я завороженно следила за тем, как под чистой гладью драгоценности начинает закручиваться настоящая воронка. Сначала медленно, обдавая мою руку тусклым сиянием, но с каждой секундой кольцо становилось все ярче и ярче.

— Достаточно. — скомандовал Бьёрн. — Теперь представь, что на ветке кустарника-А!

Стоило мне отвлечься, перевести взгляд с духовного камня на чертов кустарник, как новый всплеск маны разошелся огромной волной. Бьёрна отбросило на несколько метров, его тело даже проломило барьер, что защищал нас все это время, а теперь осыпался мелкими осколками.

— Бьёрн! — воскликнула я в ужасе.

Тут же сорвалась с места, нервно подбирая бесконечные юбки, и пробралась сквозь посадки кустарников, выбежав прямо к небольшому фонтану. Бьёрн плавал в водной глади кверху пузом. Белая шерсть расплывалась вокруг тела ореолом, хвост утонул, а сам маг не предпринимал попыток перевернуться и выплыть. Поэтому я не думая сиганула за ним, вытаскивая небольшое тельце зверя на сушу.

— Бьёрн! Эй, очнись! — перепугано звала я, пытаясь понять, дышит ли он. — Ты не можешь так меня бросить! Живо открой глаза!

Я приложила ухо к мокрой холодной шерсти, и к счастью услышала стук его сердца. Испытав настолько огромное облегчение, я обессилила, и так и осталась сидеть на земле, согнувшись в три погибели над вырубленным магом.

— Ма-матушка?… — вдруг раздалось сбоку.

Видимо в этом мире мне суждено было выглядеть максимально нелепо перед важными для меня людьми. Сначала встреча с императором, от которого зависит мое будущее, теперь с сыном, с которым я понятия не имела как себя вести. У меня не было детей в прошлой жизни, и чаще всего я чувствовала себя неловко и неуклюже в общении с чужими. А этот маленький принц и вовсе вводил меня в ступор.

Во-первых, этот ребёнок считал меня своей матерью, хорошей или плохой уже другой разговор. И самое сводящееся с ума — так оно и было. Я действительно оказалась биологической матерью принца, просто потому что попала в чужое тело. Как это все осознать я совершенно не понимала.

Во-вторых, мне было известно о нем будущем. Как антагонист прочитанного мной романа и основная помеха на пути любви главных героев, он часто появлялся в сюжете. И привлекал мое внимание больше остальных, поэтому многие детали о его судьбе остались в моей памяти.

Вот только сейчас передо мной сидел семилетний ребёнок. Немного испуганный, растерянный, но открыто смотрящий в глаза. Не было в нем той закрытости и холодности, от которой у героев книги бежал холодный пот по вискам. Не было озлобленности и тираничности, жестокости, которою в нем воспитали.

Он был даже не на середине пути к тому императору, которым я запомнила его. И смотря на ребёнка, который не в силах пока выбирать свой путь, мое сердце сжималось болью до темноты перед глазами.

У Клариссы было мало воспоминаний о нем, а может она не хотела мне их показывать. И чувства, что до этого давали понять об отношении к тем или иным вещам, людям сейчас молчали. Будто в этой части души у неё было совершенно пусто.

Я пока не могла понять причин, но знала, что по сюжету она не оттаяла к сыну до самой смерти. Это многое надломило в нем, лишая опоры под ногами и сил, чтобы бороться с превратностями судьбы, что была ему уготована.