Я опускаю взгляд на свою дрожащую руку и вижу Грейс на прямой трансляции, глаза яростные, губы сжаты в решимости.

— Мгм… — Отец издает звук глубоко в горле. — Это нехорошо.

В бешенстве я кручусь на месте и щелкаю дверной ручкой. В этот момент срабатывает детский замок.

Я слышу щелчок закрывающейся двери.

Ручка не двигается.

— Открой дверь.

Папа только смеётся.

Я упираюсь локтем в папину шею и прижимаю его к окну. Он с грохотом врезается в него.

— Открой эту чёртову дверь!

Оскалив белые зубы, отец смотрит на меня.

— Веди себя хорошо, Зейн. Веди себя хорошо, и я прослежу, чтобы никто не трогал эту семью.

На грани, я стискиваю зубы.

— Ты никогда не получишь того, чего хочешь. Я позабочусь об этом.

Снаружи раздаются крики.

Папины головорезы видят, что я прижал его к окну, и бросаются отпирать дверь, чтобы помочь ему. Я ухватываюсь за эту возможность, распахиваю дверь и мчусь через пустыню.

Я должен остановить это.

Я должен добраться к Грейс.

ГЛАВА 56

ГРЕЙС

Мне не по себе все время, пока я произношу речь.

Что-то не так.

Неправильно.

Я чувствую это в глубине живота.

Передо мной, балансирующим на подиуме, натыкано множество микрофонов. Камеры новостных репортеров, из тех самых телеканалов, которые отвергли мою историю шесть лет назад, висят вокруг меня.

Они здесь, чтобы разобрать мою историю на части.

Стервятники на туше.

Крысы на трупе.

Предчувствие грызёт, растёт, готовится взорваться.

Я в порядке.

Это правда.

Харрис — одно из имен, которое я могу вычеркнуть из своего списка для мести, но почему мне кажется, что я меняю окуня на крючке на крошечного головастика?

— Мисс Джеймисон? — Один из репортеров прищуривается на меня. — Только ли директор Харрис был замешан в коррупции в Redwood Prep?

Я так крепко вцепилась в края подиума, что костяшки пальцев из коричневых превратились в белые.

Охранники стоят наготове. Чёрные солнцезащитные очки. Чёрные рубашки. Армейские штаны. Все они устрашающие и молчаливые, образуя вокруг меня забор.

Но даже под их защитой ком в горле растёт, и с каждым словом, которое я произношу, ощущение, что делаю неправильный выбор, становится все сильнее.

Джарод Кросс сделал это.

Я должна быть ему благодарна.

И все же мне кажется, что я жду, когда упадут другие неизбежные события.

Когда молчание затягивается, я вспоминаю наш вчерашний разговор.

— Вы сказали, что хотите, чтобы я вам поверила. — Я подхожу к Джароду, пока мама в душе готовится ко сну. — Докажите это.

— Я помогу тебе всем, чем смогу.

«The Kings» от меня открещиваются. Это было видно по их лицам, когда они вернулись со своего небольшого совещания на кухне. За шесть лет расследования дела Слоан я достаточно натерпелась отказов, чтобы понять, когда меня увольняют.

Джарод Кросс принимает моё молчание за нерешительность.

— Я уже договорился о встрече в тюрьме. Со мной или без меня, ты сможешь встретиться с заключенным…

— Это всего лишь слова. Вы можете отложить меня на целую вечность, если я буду ждать этого.

— Тогда продолжай.

Он складывает руки на груди.

— Я хочу, чтобы Харриса не было.

Он приподнимает бровь.

— Я хочу, чтобы он убрался из Redwood Prep. Я хочу, чтобы он лишился всей своей власти. Я хочу, чтобы все миллиардеры, губернаторы и богачи, на которых он опирался, относились к нему как к изгою.

— Я могу это сделать.

— Все, чего я хочу, — это чтобы вы расчистили мне дорогу.

— Если тебе нужен Харрис, ты можешь забрать его. — Джарод Кросс хмурится. Сильно. — Но я бы не советовал тебе упоминать то, что ты не можешь подкрепить доказательствами. Если ты это сделаешь, тогда мы договорились.

Когда мой отчим согласился помочь мне настучать на Харриса, я приняла его предложение, думая, что получаю преимущество.

Мне казалось, что это поэтическая справедливость — использовать Джарода Кросса для продвижения моего собственного крестового похода.

Прошлой ночью я была ослеплена жаждой мести.

То же чувство охватило меня, когда я была в доме на дереве с «The Kings». И все же, когда я пользовалась помощью банды подростков, это чувство было не таким коварным, как сейчас.

К моей импровизированной пресс-конференции подъезжает машина, визжа шинами и плюясь камнями.

— Что, чёрт возьми, вы себе позволяете? — Кричит голос.

Я бросаю взгляд в сторону. Харрис бежит трусцой в сторону охранников.

Сомневаюсь, что он далеко уйдёт. Эти страшные парни не дали охранникам Redwood Prep вышвырнуть меня с тротуара. А теперь они не дадут Харрису добраться до меня.

Репортеры, которые пришли посмотреть, как рушится кусочек школы, радостно улыбаются, пока директор суетится.

Наблюдаю за всем этим с тоскливым предчувствием.

Джарод позвонил этим репортерам.

Все, и трансляция, и охрана — все было организовано его рукой.

Это было легко.

Почти…слишком легко.

Солнце блестит на лысине Харриса, глаза — две злые щели на пухлом лице. Ещё раннее утро, но уже несколько детей идут в школу. Харрис отпихивает их в сторону, устремляясь к тротуару.

Я напрягаюсь, мои пальцы впиваются в дерево подиума.

Как только Харрис приближается, охранники встают на его пути.

Начинают мигать камеры.

— Мистер Харрис, что вы можете сказать по поводу обвинений в финансовых махинациях?

— Знали ли вы, что средства переводились на банковский счёт вашей бывшей жены?

— Как давно вы обкрадываете Redwood?

Харрис не отвечает. Его глаза, наполненные переменчивой яростью, не отрываются от меня.

Страх пробегает по моей спине. Я ещё глубже впиваюсь ногтями в подиум, чувствуя, как раскалывается дерево. Все мои усилия уходят на то, чтобы казаться невозмутимой.

— Думаешь, ты выиграла? — Харрис мерзко смеётся. — Ты думаешь, это победа? — Словно кто-то щелкнул выключателем, его улыбка превращается в опасную гримасу. — Ты даже не представляешь, насколько они могущественны. Они следят за всем: за твоим домом, за твоей семьей, за твоей школой — везде. Ты всего лишь пешка в этой игре.

Пешка.

Наконец-то дошло.

Слишком просто.

Мои глаза расширяются, и я опускаю взгляд на бумаги, которые использовала для своей речи. Банковские выписки Харриса распечатаны и аккуратно сложены под ней.

Слишком просто.

Шесть лет я пыталась добыть хоть какие-то улики против Харриса, но за одну ночь они сами упали мне на колени благодаря удобно спрятанным коробкам, запертым в подвале Redwood Prep.

Я была так безумно счастлива, что добилась хоть какого-то успеха, что не переставала думать о важном уроке литературы.

Это обязательная часть каждого урока английского языка.

Что, почему и кто.

Почему улики о проступках Харриса хранились в подвале?

Кто их туда положил?

Что они хотели этим добиться?

Мои брови взлетают вверх, и правда врезается в меня, едва не сбивая с ног. Если бы не моя хватка за подиум, я бы, наверное, упала на колени.

Меня разыграли.

Ошеломленная, я смотрю, как подъезжают полицейские машины, мигающие красными и синими огнями в ярком солнечном свете. Полицейские хватают Харриса, их лица мрачны, а наручники звенят.

Я им не звонила.

Я хотела сначала поговорить с Харрисом, прежде чем его заберут.

Но это был мой план.

А не Джарода Кросса.

Кросс — абсолютный шахматист, и я, как слепая идиотка, попала в точку.

Копы начинают оттаскивать потного и краснолицего Харриса. Он отказывается сотрудничать, бьётся и сопротивляется, как кошка в воде.