Она скрипит, когда я вхожу.

Тепло от душа обдает меня, как рука на груди.

Мой взгляд сразу же устремляется на матовое стекло.

Грейс издает самый сексуальный звук, как будто знает, что я за ней наблюдаю. Как будто она знает, что я вот-вот сойду с ума.

Этот момент слишком идеален.

Она обнажена, но скрыта.

Она уязвима, но уверена в себе.

Это как бурлеск-шоу для меня.

Грейс поворачивается в сторону, демонстрируя ещё больше своего тела. Я любуюсь её восхитительными женственными изгибами. Этот соблазнительный силуэт посылает молнию прямо в мои штаны.

Озорство и желание подстегивают меня.

Я иду вперёд.

Что-то подсказывает мне, что не стоит с ней связываться.

Но я никогда не прислушивался к этому голосу.

— Спасибо, мама. — Кричит мисс Джеймисон, чтобы её было слышно через душ. — Можешь передать его мне?

Я слегка толкаю стеклянную дверь.

Тонкая рука, мокрая от капель, протягивается.

— Вот. — Говорю я.

Коричневые пальцы с белым лаком на ногтях путаются в полотенце, но они ослабевают, когда она слышит мой голос.

— М…мама?

Делаю паузу. Позволяю моменту растянуться.

Чувствую, как нарастает напряжение.

Практически слышу её мысли.

Должно быть, я сплю. Это не он. Зейна нет со мной в ванной.

Мои губы жестоко кривятся.

— Это я!

Грейс вскрикивает и отпускает полотенце, откидывая руки назад.

Сквозь матовое стекло я вижу, как она теряет равновесие.

Мои глаза расширяются. Бросив полотенце, я действую инстинктивно. Делаю шаг в душ и хватаю её за талию. Моя рука издает шлепающий звук, сталкиваясь с мягкой, влажной кожей.

Грейс хватает меня за плечи и прижимает свое тело к моему в неистовой попытке удержаться в вертикальном положении. Один кудрявый локон прилип к её пухлым щекам. Грудь пронзает мою футболку, впиваясь в мой пресс, словно булавочные уколы мягкого, соблазнительного наслаждения.

Так близко я могу видеть её всю.

Она идеального шоколадно-коричневого цвета.

Кожа без изъянов. Неизменная. Словно скульптор вылил чан с расплавленным «Херши» на свою ценную статую и мучительно ждал, пока она остынет.

Кожа мягкая и упругая. Вода стекает по изгибу позвоночника к изящной и идеально ухватистой…

Она закрывает глаза, и я вижу, как под её бровями собирается мыло.

Проведя большим пальцем по глазам, я дую на него.

Густые ресницы трепещут, и я сомневаюсь, что это помогает. Она трет глаза снова и снова.

— Прекрати. Твоя рука полна мыла. Это не поможет.

— Заткнись. — Рычит она.

Я немного смеюсь, крепче обнимая её и чувствую, как внутри меня нарастает давление.

Она как ожившая мечта.

Мягкая. Сладкая. Открытая.

Я прижимаю её к себе.

Теплая вода бьёт меня по макушке и попадает в глаза. Наклоняюсь ближе, вдыхая аромат её сладко пахнущей кожи.

— Если ты хотела, чтобы мы приняли душ вместе, ты могла бы просто попросить. — Шепчу я ей на ухо.

Её глаза покраснели от раздражения и гнева. Я вижу отблеск возмущения за хмурым взглядом. Это не должно волновать меня так сильно, как сейчас.

Коричневые руки взмахивают, когда она толкает меня.

Я держусь твёрдо.

Теперь, когда она у меня в руках, я ни за что на свете не отпущу её. Мой взгляд снова скользит по восхитительным изгибам, прослеживая те места, к которым жаждут прикоснуться мои пальцы.

— Убери от меня свои руки! — Огрызается она. Её ноздри вспыхивают от гнева.

Поднимаю тёмную бровь и наклоняю голову, чтобы вода стекала по бокам моего лица, а не прямо передо мной.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал?

Бросаю вызов.

Она изо всех сил старается сохранить сердитое выражение лица, но у неё ничего не получается.

Её пальцы сжимаются вокруг моей шеи.

Рот раздвигается.

Она говорит одно, но её тело рассказывает совсем другую историю.

— Ты действительно хочешь, чтобы я тебя отпустил? — Рычу я, отводя её назад.

Мои кроссовки шлепают по мокрым лужам на полу. Футболка прилипает к коже, демонстрируя очертания моего пресса.

Её взгляд устремляется туда, и она облизывает губы.

Больная, извращённая улыбка расплывается.

Я продолжаю, пока её спина не ударяется о стену. Мокрый шлепающий звук смешивается со стуком душа. От рикошета её тело прижимается ко мне. Наши бёдра соприкасаются, и она издает маленький крик, от которого у меня вспыхивает кровь.

— Скажи мне, чего ты хочешь, тигрёнок. Я выслушаю.

Она тяжело сглатывает.

— Я хочу…

— Что?

Прижимаюсь к её губам, нависая над ними.

Её глаза опускаются до полупомешательства, и она наклоняет подбородок вверх.

Тёмная усмешка вибрирует в моей груди.

— На самом деле ты хочешь, — я сжимаю руки по обе стороны от её головы, чтобы она знала, что не я держу её здесь, чтобы она знала, что она здесь сама по себе, — чтобы я заставил тебя умолять так, как ты умоляла той ночью.

Грейс тихо стонет, и этот звук проникает сквозь мою кожу прямо в сердце. В ванной ещё жарче, чем раньше, и это не связано с паром из душа.

— Ты говоришь, что хочешь света, — я слизываю капли воды с её плеча, мой голос понижается до развратного шепота, — но почему я всегда нахожу тебя в темноте рядом с собой?

Кожа сладка на моём языке, и я лижу её, поднимаясь к уху.

Слова «Я ненавижу тебя» проносятся между её дрожащими губами.

— Скажи это ещё раз. — Шепчу я.

Её глаза светятся гневом и желанием. Странная смесь, которая сверкает как золото, в мягких карих глазах.

— Я. Ненавижу. Тебя.

— Ты ненавидишь меня. — Я провожу пальцами по челюсти и обхватываю ими её горло. — Ты ненавидишь меня…так сильно, что это убивает тебя, не так ли?

Душ становится ещё горячее.

— Грейси! — Голос Мариан разрушает напряжение. — Ты закончила принимать душ? Иди, познакомься со своими братьями.

Лицо мисс Джеймисон напрягается. Она вырывает у меня руки и выбегает из душа.

Когда наклоняется, чтобы взять полотенце, я вижу её великолепный персик. Она быстро заворачивает его в полотенце.

— Мне все равно, что ты здесь делаешь. Мне плевать, чего ты хочешь. Убирайся из моего дома, пока я вежливо прошу.

Я нагло ухмыляюсь.

— Прости, сестренка. Теперь это наш дом. Я буду видеть тебя каждое утро. — Откидываю волосы назад рукой и опираюсь обеими руками на открытую дверь душевой. — Каждый вечер. И каждую… — Я скольжу взглядом по полотенцу: — Ночь.

Она бросает на меня язвительный взгляд и уходит из ванной.

Я выключаю душ.

Моё тело болит как сумасшедшее.

— Зейн? Еда остывает. — Кричит Мариан снизу.

Я привожу себя в порядок, как могу, и выхожу из ванной.

Жгучее пламя лижет мои ноги с каждым шагом. Жар, который я ожидал почувствовать с той девушкой в лесу, теперь здесь. Пульсирует. Ревёт. Требует выхода.

Слова, которые я сказал Финну внизу, снова преследуют меня.

Я больше не гоняюсь за мисс Джеймисон.

Но я не перестал её хотеть.

Эти две вещи могут быть правдой одновременно.

И вот ещё одна правда — она тоже не перестала меня хотеть.

ГЛАВА 17

ГРЕЙС

— Давайте я возьму это для вас.

Зейн обхватывает кружку с кофе моей матери своими длинными, негнущимися пальцами и отталкивается от стола.

— Спасибо, Зейн. Разве ты не милашка?

Мама улыбается ему, попадая под его чары.

Она даже не представляет, насколько он злой.

Насколько развратен.

Насколько презренный.

Если бы она знала, стала бы бросать в его сторону сердечные взгляды? Похлопывала бы его по спине, как будто он хороший мальчик?

— А что насчёт Вас, мисс Джеймисон? — Глаза Зейна впиваются в меня, и я вижу, что он думает о душе. — Вы что-нибудь хотите?

— Нет. — Выдавливаю я.

Его взгляд опускается к моим губам, он такой же тяжёлый, как и его руки на моём горле. Воспоминания густые, тягучие. И они заставляют меня дрожать от отчаянной, ноющей потребности.