— Мы можем с тобой сфотографироваться?

Киваю и немного наклоняюсь, чтобы оказаться в кадре. Все для фанатов.

— А автограф?

Подруга протягивает мне маркер.

Я принимаю его и черкаю на бумаге.

Отвлекаясь, снова проверяю свой телефон.

Мисс Джеймисон опаздывает.

Чёрт возьми.

Неужели она действительно хочет со мной возиться?

— Можно мне тоже? — Спрашивает брюнетка.

— Конечно. — Ворчу я.

— Вот. — Она задирает майку и показывает на нижнюю часть своих сисек. В её глазах светится приглашение, и она говорит: — Ты тоже можешь написать свой номер.

Я принимаю от неё маркер.

И тут слышу знакомый гул мотора.

Моё внимание рассеивается.

Ржавая машина мисс Джеймисон мчится к месту парковки, колеса жгут резину. Она едет так быстро, что чуть не врезается в жёлтый парковочный блок.

На моём лице появляется ухмылка. Я небрежно бросаю маркёр через плечо. Целился в руку брюнетки, но вместо этого он ударяется о землю, громко звеня.

— Эй! — Протестуют девушки.

Я игнорирую их и начинаю двигаться, сокращая расстояние между собой и машиной мисс Джеймисон.

Дверь распахивается.

К одной сексуальной красной шпильке присоединяется другая. Я скольжу взглядом по её обтягивающим джинсам и простой цветочной блузке.

Чёрт.

Меня раздражает, что при виде полностью одетой мисс Джеймисон моя кожа становится горячее, чем когда та брюнетка приподнимала майку, чтобы показать мне грудь.

— Я здесь. — Рычит она.

Её глаза извергают пламя жарче Аида, и моё тело мгновенно становится твёрдым.

Чёрт, я, должно быть, сошёл с ума.

Если забыть о том, что мы сводные брат и сестра, я не из тех, кто идёт на вызов. Не то что Датч.

Мне нравятся простые.

А эти девушки были именно такими.

Особенно брюнетка, которая, казалось, готова была сосать, лизать и глотать все, что я ей предложу. С другой стороны, мисс Джеймисон из кожи вон лезет, чтобы провести между нами границу.

И все же я здесь, борюсь с диким, опасным напряжением с единственной женщиной, которую я не могу иметь. Единственной женщиной, которая скорее прыгнет со скалы, чем признается, что хочет меня вернуть.

Проклятье.

Я сжимаю пальцы в кулаки, заставляя себя ухмыляться.

Пока что это моя игра.

Я не позволю ей взять верх.

— Ты опоздала. — Говорю я, опираясь локтем о её дверь.

— Тебе повезло, что я вообще пришла. — Огрызается она.

Её волосы больше, чем обычно. Локоны рассыпаются по лицу и спускаются по плечам. Ветерок разбрасывает мягкие чёрные локоны перед её щеками, дразня меня ароматом кокоса.

Прическа мисс Джеймисон — одна из тех вещей, которые делают её чертовски неотразимой. Кажется, что у локонов есть своя чертова индивидуальность: в одни дни они утяжелены и блестят на коже головы, а в другие — крупные, текстурированные и не поддающиеся гравитации.

Я помню, как погружал пальцы в эту волосы и откидывал её голову назад, пока входил в неё сзади. Воспоминание о ней — навязчивое. Ясно как день. Моё сердце бьётся так быстро, что кружится голова.

— Тебе лучше иметь вескую причину, чтобы притащить меня сюда, Зейн. — Шипит она. — Иначе… — Её взгляд останавливается на двери магазина, и она издает испуганный звук. — Это что, похоронное бюро?

Я ухмыляюсь и захлопываю её дверь.

— Сюда.

Мы заходим внутрь, и директор похоронного бюро встречает нас с восторженной улыбкой. Для человека, который занимается смертью, он выглядит довольно жизнерадостным.

— Датч и Кейди Кросс?

Он указывает.

— Вообще-то, Зейн. — Я жестом указываю на мисс Джемисон. — Мы здесь вместо них.

— Ах. — Его глаза блестят. — Вы пара?

Мисс Джеймисон напрягается.

Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы сказать «да», но решаю не делать этого ради неё.

— Друзья семьи.

Облегчение ослабляет напряженную линию её плеч.

Директор кивает.

— Сожалею о вашей утрате.

Я чуть не фыркаю.

Умирающая Тина Купер — это много чего, но «потеря» — не одна из них. Насколько я знаю, единственное, что она сделала хорошего, — родила двух здоровых детей. Все, что произошло с этого момента, — красная книга.

— Пойдемте, я покажу вам наше лучшее. — Говорит он.

Мисс Джеймисон наклоняется ко мне.

— Что мы здесь делаем?

— Датч не доверил мне одному планировать похороны.

— Почему?

— Я предложил стриптизерш.

Она ничего не говорит. Только смотрит на меня двумя обвиняющими булавками.

Директор похоронного бюро ведёт нас в другую комнату. Здесь стоят гробы всех форм и размеров.

— Орех — самый популярный. — Он показывает его. — Но он также и самый распространенный. Для вашего любимого человека я предлагаю выбрать полированный лесной орех.

Он проводит пальцем по позолоченной ручке.

Я указываю на огромные, сверкающие белые гробы в передней части.

— Что это?

— Это наши гробы высшего класса. Самая мягкая подкладка в мире.

Странный флекс.

— Ваш любимый человек будет покоиться в мире с подкладкой из пены с памятью и карманами для ароматизаторов. — Он делает гордый жест. — Патент заявлен.

— Насколько она удобна? — Спрашивает мисс Джеймисон.

Директор улыбается.

— Испытайте и увидите.

Она отворачивается, выглядя отвратительно.

— А вам, сэр?

Я просовываю руку в гроб.

— Он мягкий.

— Это наш гроб класса люкс для тучных взрослых. Это наша самая быстрорастущая линия. — Он видит наши заинтригованные лица и добавляет: — Вы можете лечь в него, если хотите.

Я гримасничаю. Одно дело — быть здесь, планируя похороны.

И совсем другое — забираться в гроб, пока я жив и здоров.

Мисс Джеймисон замечает моё сопротивление, и озорная ухмылка расплывается по ее полному рту.

— Я бы хотела увидеть тебя в гробу, Зейн.

— Сначала ты.

Она пожимает плечами и поворачивается лицом к директору похоронного бюро.

— Он трус, так что не думаю, что он это сделает.

Я насмехаюсь.

— Ничего страшного. Вам не обязательно залазить.

Директор смеётся.

— К чёрту. — Я забираюсь на стол и ступаю в гроб. Обивка на удивление плюшевая. — Все не так уж плохо, если не думать об этом.

У директора звонит телефон.

— Извините. — Говорит он, выходя из выставочного зала.

Я обращаюсь к мисс Джеймисон.

— Твоя очередь.

— Ни в коем случае.

— Пойдём. — Я раскидываю руки по обе стороны гроба, устраиваясь поудобнее. — Посмотрим, трусиха ты или нет.

Она вздергивает бровь.

Я наклоняюсь вперед, скользя руками по закрытой нижней половине.

— Боишься?

В её глазах блестит раздражение.

— Подвинься.

Ухмыляясь, перекатываюсь через неё и протягиваю руку.

Она не берёт её и забирается сама.

Нижняя губа дрожит. Она опускает одну ногу в гроб, как пловец, проверяющий температуру воды в бассейне.

— Просто залезь. — Ворчу я.

Мисс Джеймисон игнорирует меня, держится за обе стороны гроба, медленно опускаясь.

Мой взгляд устремляется за ней, и я задыхаюсь. — Это призрак?

— Ах! — Кричит она, бросаясь вниз. Её машущие руки разбирают подставку, удерживающую гроб открытым. Крышка с грохотом захлопывается, и она врезается мне в грудь.

Мы погружаемся в темноту.

Я инстинктивно обхватываю её рукой, принимая на себя падение. Моя голова врезается в заднюю стенку гроба, ударяясь о металлический пол. Болезненный хрип заполняет моё горло и вырывается через губы.

Мисс Джеймисон тяжело дышит, её голова утопает в ложбинке между моей шеей и плечом. Тело мягкое и податливое. Мой пульс учащается, мышцы напрягаются, когда желание удержать её берёт верх.

Прежде чем я успеваю по-настоящему насладиться тем, как она раскинулась на мне, расставляет руки в разные стороны, пытаясь сесть.

Раздается звук удара её головы о крышку гроба.

— Ой!

Я смотрю на неё сквозь темноту.

— Ты в порядке?