Механически двигаю ногами, искоса поглядывая на кожаный матрас.

Напряженно сцепляю руки в замок, заламываю пальцы. На мне боди, но я уже как будто полностью обнажена.

Демид подходит к бару, нажимает на какую-то кнопку, и комнату заливает медленная тягучая мелодия. Гипнотическая даже, но она режет мой слух.

Молча наблюдаю, как Демид спокойно снимает с себя рубашку, расслабляет ремень. Берет свою черную маску со столика и надевает ее.

— Я же сказал: в постель, — говорит, обернувшись.

И эти его слова острым клинком вонзаются в меня.

Сжимаюсь, кусаю губы, мотаю головой, потому что догадываюсь — сегодня будет не просто секс. Я не готова. Мне страшно, и я не хочу это пробовать.

Вижу, как у Демида вздымается грудь от глубокого тяжелого дыхания, кажется, ему не нравится мое поведение, но я ничего не могу с собой поделать.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипываю, когда Демид шагает ко мне. Или уже Зверь?

— На свое место, — толкает меня, и я падаю на матрас, едва не врезаясь в него лицом.

— Мне страшно!

— Прими эту часть меня и расслабься, — рычит он, потянув за одну из свисающих над кроватью цепей.

Звон металла режет нервы, пуская по всему телу нервную колючую дрожь.

— Нет…

Но Зверь перехватывает мою руку и, дернув ее вверх, смыкает вокруг запястья металлическую застежку. Обходит постель и останавливается с другой стороны.

Отчаянно прижимаю к груди еще свободную руку, но он и ее точно так же фиксирует. Неторопливо проходит к изножью кровати и останавливается, рассматривая меня.

— Это моя потребность. И она мне нужна так же, как воздух.

Ставит колено на матрас, а я уже на грани, судорожно я трепыхаюсь. Звон метала заглушает музыку. Сгибаю ноги, пытаясь хотя бы так отгородиться от Зверя. Он кладет ладони на мои колени и разводит их.

— Хочешь, чтобы я зафиксировал и твои ноги?

— Н-нет… — мотаю головой.

Он ловит мою голову и обездвиживает, стянув пальцами волосы. Тянет на себя, но я не могу стать ближе к нему настолько, насколько он хочет — меня держат цепи, и их натяжение почти болезненно.

Зверь склоняется лицом к моему лицу. Его черная маска мне мешает. За ней я не вижу Демида, не понимаю его эго эмоций. Со мной в постели словно чужой человек.

Зверь врезается губами в мой рот.

Его поцелуй подобен пытке — он раскаленный и какой-то сумасшедший. Мы ударяемся зубами снова и снова, мне сложно дышать от того, как глубоко его язык проник в мой рот. Зверь исступленно трахает им меня, не давая вдохнуть.

Рвано тяну ноздрями воздух…

Аромат его кожи, парфюма… это не морозная свежесть, а запах дьявола из того самого — второго — флакона.

Зажмуриваюсь, чтобы не видеть под маской глаза, пылающие адски-безумным огнем. Зверь хватает меня за горло, сдавливает его пальцами.

— Смотри мне в глаза, — чеканит сталью. — Скажи, как сильно любишь меня и как хочешь все, что я с тобой делаю.

— Я не могу, — шепчу в испуге, — врать…

— Скажи! — встряхивает он меня. Но я лишь стискиваю зубы. Атмосфера в комнате накаляется. — Жаль.

Отпускает мое горло и нетерпеливо разрывает застежку на боди. Эластичная ткань подпрыгивает вверх, открывая Зверю мою промежность. Он грубо, со шлепком, впечатывает в нее ладонь. Никогда прежде он так не хватал меня. Растирает пальцами, а мне больно, я сухая — меня не возбуждает происходящее.

Выпустив ноздрями воздух, который кажется мне дымом, Зверь подхватывает меня под колени и рывком тянет на себя.

— Мне больно! — вскрикиваю, когда железные кольца впиваются краями в запястья.

— Терпи.

Склоняет голову. Сплевывает на мои половые губы. Я вздрагиваю и сжимаюсь. Продолжая держать меня одной рукой, другой Зверь нервно и размашисто растирает слюну, жмет большим пальцем на клитор.

— Прекрати… — шиплю я от боли.

Зверь снова дергает меня на себя. Давит головкой члена на вход во влагалище. Толкается бедрами и сам стискивает зубы — я напряжена, и ему больно проникать в меня.

Зверю тоже не нравится все, что происходит.

— Да что же ты такая, — рычит и отстраняется.

Нервно встает и заправляет член в брюки. Отходит к бару. Наливает в бокал виски почти до краев и залпом выпивает. Наливает еще и падает с бокалом в кресло.

Несколько минут Зверь просто сидит и смотрит на меня, никак не реагируя. Со стуком ставит бокал на столик.

— Ты должна принять меня таким, какой я есть, — рокочет он.

— У меня не получится… Отпусти…

— Я не могу с тобой расстаться. — Встает и подходит ко мне. Я застываю, готовясь к продолжению кошмара, но Зверь неожиданно снимает с меня оковы. — Выйди, Алисия. Сейчас, — небрежно бросает мне и отворачивается.

— Не плачь, — едва услышав голос Демида, отрываю от подушки лицо.

Стираю со щек слезинки — не хочу, чтобы он их видел, но они все катятся и катятся.

Увидела его снова спустя час, и тело тут же бросило в дрожь.

Настороженно сажусь, натягивая на себя одеяло. Молчу, испуганно смотря на Демида, потому что не знаю, чего от него теперь ожидать.

Он выглядит спокойным, в его глазах потух тот дьявольский огонь. И маски этой ужасной нет.

Демид проходит в комнату, садится рядом со мной на постель.

Замечаю дернувшиеся желваки.

— Я был неправ. Прости, — ошарашивает скупым извинением, которое воспринимается мной почти как акт покаяния. Чтобы Демид — и извинялся… Скорее Луна сойдет с орбиты. — Ненужно было так с ходу тебя тащить туда.

— Ты меня напугал и обидел, — признаюсь. — Сделал больно.

— Да, Алисия. Я был не в себе и забыл о том, какая ты девушка. Когда испытываю стресс, я таким образом прихожу в себя. Это часть меня, и если долго не удовлетворять ее, то жить становится проблематично.

— Ты мне всегда казался человеком с холодной головой, даже в самых нервных ситуациях ты не теряешь контроль.

— Да, так и есть. Но у меня случаются рецидивы. И я могу быть агрессивным.

Под ребрами все собирается в напряженный комок.

— Что еще за рецидивы? Ты болен?

— Я не хочу называть это болезнью. Плохо помню, с чего все началось — мал еще был. Помню только, что мать постоянно на меня орала, называла ненормальным бесёнышем, а отец выблядком. Но тогда я был еще другим, не таким, как сейчас. Тогда мир был полон красок, а сейчас он черно-белый. Потом случился провал в памяти, и я стал таким, как сейчас — пустым. А может, с рождения таким был, а все эти воспоминания — просто бред. Я уже много лет принимаю препараты — они помогают стабилизировать нервную систему. Еще помогает секс. По моим правилам… — Демид делает паузу, неотрывно смотрит мне в глаза. — Не знаю, зачем говорю тебе все это. Ты теперь еще больше будешь меня бояться.

— Я не боюсь! — слова слетают с губ прежде, чем мозг успевает переварить информацию и завопить у меня в голове: «Ты совсем дура, раз так ему отвечаешь!» — Спасибо, что поделился, для меня это важно.

— Да ну? — кривит уголок губ.

— Правда. Я ведь почти ничего о тебе не знаю. Ты молчалив. Хоть и владеешь популярным клубом, но даже в интернете о тебе нет никакой информации, — вздыхаю. — И я понимаю, что в той красной комнате ты удовлетворяешь свои потребности. Но… что именно ты бы со мной сделал?

Демид ухмыляется, и эта ухмылка не выглядит насмешливой, скорее наоборот.

— Да много бы чего сделал, так и не объяснить.

Я вдруг чувствую, как волнение ошпаривает разом все внутренности, меня бросает в жар.

— А долго это длится?

— Хочешь знать, чтобы отсчитывать минуты до конца? — приподнимает он бровь. — Я уже понял, что ты не готова, и хорошо все обдумал. Нашел решение для нас обоих. Не переживай.

— Нашел? И какое же?

— Неважно. Тебя это никак не коснется. Я мог изнасиловать тебя, но не хочу этого. — Демид встает, идет к двери и открывает ее, но задерживается на пороге. — Потому что все, что я сказал тебе тогда, по пути в ресторан в твой день рождения — правда.