Выключаю свет. Ложусь на кровать.

Ладно, Зверь, раз ты хочешь таким быть, тогда и я превращусь в какую-нибудь Снежную королеву. Еще посмотрим, кто из нас последим будет собирать из ледяных кубиков слово «вечность»! Как ты со мной, так и я с тобой буду!

Я злюсь и обижаюсь на Демида, но эти эмоции притупляют в сердце боль. Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, собираясь заснуть.

Но неожиданно слышу звук открывающейся двери.

Замираю.

Вижу через отражение в зеркале, что это ко мне входит Демид.

Проходит к постели… ложится со мной под одно одеяло.

Застываю в ступоре.

Я так этого хотела, столько всего собиралась ему сказать и спросить, но потеряла надежду, когда Демид развернулся и ушел.

А сейчас он здесь, но мысли улетучиваются из головы, и я забываю все, что хотела сказать… и трусливо притворяюсь спящей.

Демид пододвигается ближе, молча обнимает меня и притягивает к себе.

Первое, о чем я думаю, утром открыв глаза — Демид остался ночевать в моей комнате. И от этих мыслей остатки сна как рукой смахивает.

Оглядываюсь, но на постели Демида уже нет. Ушел.

Вздохнув, сажусь и упираюсь спиной в изголовье.

Тянусь к прикроватной тумбе, где у меня лежит телефон, и вижу рядом айфон последней модели…

По сравнению с ним мой старый телефон кажется пошарканным неотесанным кирпичом.

Ну и ну… Это мне? Очуметь просто. Демид о-о-очень щедрый мужчина.

Я улыбаюсь во весь рот, но не спешу переставлять сим-карты.

Я преисполнена каким-то благоговением! Но не потому, что Демид меня купил. Нет.

Я испытываю тихое удовлетворение от того, что вчера все вышло по-моему. Демид не хотел ложиться со мной, но пришел — это моя первая маленькая победа. Я сама не поняла, как так вышло, нужно хорошо все проанализировать и продолжать в том же духе.

Раз Демид решил забрать себе мою жизнь, то пусть в этой жизни обстоятельства складываются так, как нужно мне.

Освежившись в душе, открываю шкаф.

Модные белые брюки, шелковая блузка нежно-лавандового цвета — идеальный образ для этого утра. Собираю волосы в высокий пучок, выпуская несколько волнистых прядей у лица.

Вздергиваю подбородок, стоя у зеркала, играючи прикидываясь какой-нибудь Донной, хозяйкой богатого особняка. Рассмеявшись, выхожу из спальни.

В пустой кухне выпиваю воду с лимоном. Есть пока не хочется.

— Доброе утро, — неожиданно слышу за спиной голос Демида.

Он снова дома. Не уехал.

— Д-доброе, — стопорюсь я, со стуком поставив стакан на тумбу.

Стоп, Алисия. Дыши, дыши. Хватит трястись, и не забывай, что с этим мужчиной нужно тонко плести кружева, иначе он тебя сожрет.

Настроившись, улыбаюсь и разворачиваюсь к Демиду лицом.

— Как ты себя чувствуешь? — подходит он близко, кладет ладонь на мою талию и слегка поглаживает.

— Я в порядке.

Рискую, но проявляю инициативу, забросив руки на шею Демида. Осторожно притягивая его к себе. Сердце под ребрами пускается вскачь, но внешне я стараюсь не выдавать волнения. Демид неожиданно поддается. Хочу слегка задеть краешки его губ своими, но он, протолкнув горячий влажный язык в мой рот, целует сразу взасос. Настолько долго, что успевает вызвать во мне всполохи возбуждения.

— Что с тобой, Алисия? — говорит, выпрямляясь, но ни на секунду не отводя взгляда.

— Просто, — пожимаю плечами. — Мне нравится с тобой целоваться.

— Только целоваться?

Кажется, я краснею.

— Все нравится. Абсолютно. Знаешь, наверное, я начала привыкать к тебе. Мне уже не хочется сбегать или что-то делать тебе назло.

— Я рад.

— Я хочу подчиняться.

— Даже так?

На дне холодной зелени его глаз вспыхивает огонь заинтересованности. Демид на рефлексах облизывается.

— Возможно. Почему нет? Ты прекрасный любовник. Вчера мне было не больно… разве что вначале чуточку… а потом приятно…

— Польщен.

— Только…

— Что?

Глубокий вдох. Выдох.

— Я смогу по-настоящему раскрепоститься, если буду знать, что в любой момент могу навестить родных. Особенно бабушку.

Конечно, мы с ней созваниваемся. Бабушка уверяет, что все в порядке, но я по голосу слышу, что это не так.

Демид прищуривается.

— Хорошо, Алисия. Ты съездишь к ней, — неожиданно кивает.

Не могу поверить собственным ушам.

Это точно говорит Демид? Мне не почудилось?

Работает моя тактика, работает! Ух, какая я молодец! Откуда во мне столько хитрости?

Никогда бы не подумала, что мне в голову такое взбредет.

Внутренне едва ли не ликую, но сдерживаю улыбку, чтобы Демид ничего не заподозрил, хотя получается с трудом.

— Когда?

— Сейчас.

— Поехать сейчас? — Но ведь домашние думают, что сегодня я на работе. Я рассчитывала отпроситься на завтра. — Можно и завтра, я не тороплюсь от тебя уезжать.

— На завтра у меня другие планы. Так что?

— Еду!

В конце концов, можно сказать, что отпросилась с работы. Проверить бабулю, сделать ей все необходимое и вернуться.

— Тогда буду ждать тебя во дворе.

— Ты повезешь меня сам?

— Да.

Вот это да…

Мне было бы удобнее с тем немым мужчиной, но я не спорю.

Кое-что из старой одежды я прихватила еще в прошлый раз, поэтому переодеваюсь в нее, чтобы не вызывать подозрений. Демид видит мой прикид, но никак не комментирует.

Почти все дорогу мы слушаем музыку, редко перебрасываясь фразами. Демид неболтлив, чаще задумчиво молчит.

Заезжает в свободный парковочный карман недалеко от моего подъезда.

— Позвоню, как освобожусь, хорошо? — нетерпеливо говорю я, готовая уже бежать.

— Я подожду здесь.

Стопорюсь.

— Я могу задержать на час или дольше… — растерянно смотрю на него.

— Будь сколько нужно. Не тороплю.

— Ой! — давлюсь воздухом, замечая, как из подъезда выходит мама. Тут же скатываюсь по сиденью вниз, прячась от нее. — Это моя мама, — шепотом предупреждаю Демида, словно боясь, что она может услышать. — Не обижайся, пожалуйста, но я пока не хочу, чтобы она нас видела вместе.

— Она уже ушла, — отвечает спокойно.

Это его не задело. Ну и замечательно!

Захожу в дом, поднимаюсь на девятый этаж и отпираю дверь. С порога в нос бьет густой запах жареной колбасы. Слышу шкворчание жира на сковородке.

— Виола! — доносится бодрый голос бабушки из кухни. — В зеркало не забудь посмотреться, раз вернулась!

Она говорит маме, думая, что она вернулась. Не понимаю.

Торопливо разувшись, шагаю в кухню и застываю в проеме.

Бабушка стоит на своих ногах возле плиты и жарит колбасу. Жует ее, не боясь за холестерин, который у нее зашкаливал. Что-то напевает себе под нос.

Как это возможно? Она же… не ходячая. Но стоит уверено. Кроме того ест «Огневскую» колбасу, которую запрещают есть ей и мне. Поэтому я отдельно покупаю продукты для нас с бабушкой.

Бабушка подходит к шкафчику и открывает его. Не шатается, двигается свободно. А вот теперь у меня, кажется, вот-вот откажут ноги от шока. Припадаю спиной к косяку.

— Ба?..

На мгновенье она замирает, выронив пачку с приправой. Медленно оборачивается.

— Алисия? Что ты здесь делаешь?

— А что делаешь ты?

— Я… я… ох, дочечка, — кривится она болезненно. — Ковыляю палками деревянными, потому что думала, что умру с голоду. Ноги-то совсем не мои, еле волочатся. — Шаркает ими к стулу, еще и помогает себе руками их переставлять, как будто это протезы. — Как хорошо, что ты вернулась, лапушка!

— Прекрати этот цирк! Я видела, как ты ходишь на самом деле!

Ком в горле. Слезы обжигают глаза. Годы лжи, годы притворства. Каждый ее стон, каждая жалоба, каждый вздох — спектакль. Для кого? Для меня?

Мне так плохо жилось в этой квартире. Домочадцы издевались, унижали, а я терпела. Терпела, потому что верила, что бабушка без меня умрет.

А она… она просто лгала. Мне больно, словно в грудь вонзили нож. Все эти годы я жила в иллюзии, что я — героиня, спасающая беспомощную бабушку от злодеев. А на деле я просто дура, которой все тут пользовались. И я теперь уже и не знаю, кто под этой крышей оказался настоящим злодеем. Другие хотя бы все говорили в глаза, а она…