Огибая с максимальной траекторией кресло, на котором сидит Зверь, осторожно иду к бару. Наливаю в хрусталь виски, бросаю лед. Рука очень заметно трясется, когда я подношу бокал Зверю.

Он забирает его и отпивает несколько глотков, не сводя с меня взгляда. Поставив бокал на столик, расставляет шире ноги и слегка похлопывает себя по бедру.

— Садись.

Пол подо мной будто шатается.

Настороженно приближаюсь.

Присаживаюсь на одну его ногу слегка-слегка, продолжая удерживать вес на пятках.

Зверь обнимает меня за талию, руку просовывает под колени, приподнимает и сажает нормально на два своих бедра.

— Дай я на тебя посмотрю. — И снова неотрывно вглядывается в мое лицо, прикасается к волосам, гладит их. — Наслаждение для глаз после насыщенного дня.

И что я должна делать в такой ситуации? Если я для него игрушка — подыграть?

— И чем ты занимался? — спрашиваю, старясь скрыть дрожь в голосе.

— Тебе действительно интересно?

— Да.

— Работал. Я много работаю. Потом ездил в автосалон, покупал тебе машину.

Ошарашенно округляю глаза.

— Кому машину?

— Тебе. Стоит во дворе.

Это шок. Ступор. У меня аж заледенели пальцы. Я еще от браслета до конца не отошла, который каждую минуту напоминает о Демиде.

— З-зачем мне машина?

— А для чего они людям? — Прикасается к моему подбородку, поглаживает нижнюю губу.

— У меня даже прав нет.

— Отучишься в автошколе… Хотя, — заминается, ведет пальцами по скуле, — надо хорошо подумать. Я не могу подвергать тебя риску. Возможно, найму тебе водителя.

— Да ты что?! — ахаю. — Не надо!

— Не спорь.

Куда мне машину? Меня дома убьют, если увидят! Дома…

— Д-демид, — я снова заикаюсь. Язык заплетается от волнения, дыхание перехватывает, — мне нужно завтра домой… срочно.

— Тш-ш, — надавливает на мой затылок, сближая наши лица. — Хочу твои губы.

Его поцелуй подобен шторму. Влажный, глубокий, страстный. Я чувствую горечь виски на его губах и сладость языка, которым он ласкает мой, вытворяя во рту такое, что меня бросает в жар. Мы ударяемся зубами.

Все крепче и крепче стискивает меня в объятьях.

Сдавив пятерней щеки и подбородок, порочно обводит языком мои губы и только тогда отстраняется.

Снова берется за бокал.

— Ты не ответил, — робко настаиваю на своем, переводя дыхание после его поцелуя. Губы горят, на них все еще его вкус. — Отпустишь?

— Нет, — грохочет раскатом грома его спокойный ответ. Звучит как приговор без права на обжалование.

— Но почему?! — забывшись, повышаю тон.

— Сбавь громкость, — предупреждает.

Выдыхаю.

— Почему? — говорю тише.

— Это невозможно, Алисия.

— Всего два дня… И я вернусь. Обещаю.

— Два дня? — ухмыляется. — Мне было бы сложно отпустить тебя даже на час.

Господи. Ненормальный. Одержимый.

Виски в его бокале заканчивается, и Зверь вынимает из него кубик льда.

Проводит им по моим губам, проталкивает его в мой рот и снова целует.

Холод льда будоражит рецепторы, когда Зверь катает его языком у меня во рту.

Спешу закончить эту игру и проглатываю кубик.

Надавив на плечи Демида, отталкиваю от себя, и он неожиданно поддается, вальяжно откинувшись на спинку кресла и продолжая на меня смотреть.

— Ты не можешь насильно удерживать меня в своем особняке.

— И кто мне помешает? — клонит голову набок.

— За меня есть кому заступиться. Поэтому давай договариваться.

Действительно есть. Я вспоминаю Владислава Александровича. А он тоже далеко не последний человек в городе, хотя я его ни в коем случае не собираюсь сюда приплетать, но эта мысль греет душу и не дает окончательно отчаяться.

— И кто же этот герой? Познакомь меня с ним, — дергает уголком губ Зверь. — И я его уничтожу. — Обхватывает мое запястье и рывком притягивает к себе. — Я уничтожу любого, кто встанет между нами, Алисия.

Поднимается с кресла.

Соскользнув с его ног, тоже встаю.

Зверь делает шаг, еще.

Напирает, вынуждает пятиться к кровати, пока не упираюсь в нее.

На ходу расстегивает рубашку, стягивает ее с мощных плеч и бросает на пол.

Обхватывает меня за талию, разворачивает и падает спиной на матрас, увлекая меня за собой. Впечатываюсь лицом в его широкую грудь.

Охнув, тут же приподнимаюсь.

— Мне тяжело тебя отпустить, — повторяет, будто клеймя словами. Собственность.

Подцепляет края кофточки и стягивает с меня. Задерживает внимание на черном кружевном лифчике — из тех, что он для меня покупал. Ведет ладонями по моей талии. Проталкивает большие пальцы под резинку лосин и тянет их вниз.

— Нет! — испуганно вскрикиваю.

— Да.

— Нет, не надо…

— Да, Алисия, надо. — Стягивает их с бедер сразу с трусиками. Дальше не достает и приказывает: — Сними.

Я притворяюсь, что не услышала. Мне и в самом деле сейчас трудно что-либо расслышать — в ушах шумит, кровь бурлит от подскочившего давления.

Зверь проталкивает руку между наших тел, нащупывает половые губы, прокатывая их между пальцев.

Прикусываю изнутри щеку, соплю. Уже знакомое возбуждение зарождается где-то в затылке, теплым комком скатывается по позвоночнику и ухает вниз живота.

Я бы хотела войны со Зверем, но когда он затаскивает в постель, сопротивляться ему становится тысячекратно сложнее. Он эгоист, манипулятор и… невероятный любовник. Кажется, он знает мое тело лучше меня.

— М-м-м… — протестующе мычу сквозь стиснутые зубы, но с треском проигрываю, стоит ему пару раз задеть клитор.

Наверное, не испытывать удовольствие было бы гораздо проще, если бы Зверь был не так хорош собой, не было бы у него шикарного мускулистого тела, бронзовой кожи, источающей запах, который сводит меня с ума. Я снова хочу того, чего он лишил меня вчера перед сном.

Черт! Черт! Это приятно. Непозволительно. Возмутительно!..

Но это очень приятно.

Позорно капитулирую, заливаюсь краской, чувствуя, как обильно потекла на его пальцы. И Зверь не останавливается ни на секунду, поглаживает меня глубже, дразня у самого входа. Собирает мои соки, размазывая их между ягодиц.

Я замираю, перестаю дышать, когда Зверь останавливает пальцы там. Рефлекторно сжимаю анус, чувствуя на нем легкое давление пальца.

— Расслабься, — сдавленно хрипит Зверь и, улыбнувшись, сверкает в полумраке белоснежным оскалом.

— Что ты задумал? Нет! — протестующе вонзаю ногти в его грудь.

— Если не расслабишься, тебе будет больно.

— Нет! Н-не-ет… — поперхнувшись воздухом скулю. Сердце дрожит, как трусливый заяц.

Широко распахиваю глаза и приоткрываю рот, когда Зверь настойчиво и туго входит пальцем в мою попу.

— Вытащи… вытащи его из меня… — лихорадочно шепчу испытывая новые тесные ощущения.

Но Зверь не слушает, и начинает медленно двигать пальцем туда-сюда.

Меня с головой будто охватывает огнем. Едва не плавлюсь. Боже… боже…

Опускаю голову, чтобы больше не видеть его лица, и мой взгляд падает на его брюки, туго натянутые в паху от эрекции.

Другой рукой Зверь накрывает мою ягодицу, подталкивает меня ближе к себе, отчего я все-таки выпутываюсь из лосин, шире развожу ноги и встаю коленями на матрас по обе стороны от Зверя.

Он растирает клитор, снова и снова проникает в меня, заставляя захлебываться ощущениями и чувствовать острее, чем когда-либо прежде.

— Сделай с ним что-нибудь, — рычит, но я не понимаю, о чем он говорит. — Сделай. Сейчас.

В полубреду мотаю головой, сдуваю с лица выпавшую прядь волос. Капелька пота скатывается по виску.

— Алисия…

— Ах! — не сдерживаю стон, когда Зверь вынимает из меня палец.

Берет за талию и ссаживает с себя. Бессильно падаю на матрас, а Зверь встает и отходит. Пытаюсь приподняться хотя бы на локтях, но тело непослушное. Между ног — жарко и очень-очень мокро.

Зверь расстегивает ремень, вжикает молнией, потом шелестит фольга.

Краем глаза успеваю заметить серебристую упаковку от презерватива, летящую на пол.