Прожорливые демоны!

От яблока весом в двадцать кило остался только огромный огрызок.

— У тебя отличный аппетит, — поразился я. — Ну, что, ты вспомнил, кто ты такой?

Блаженный растерянно кивнул.

— Дворянин Зареченского уезда Алексей Болдырев. У меня небольшое поместье под Зареченском… было.

Зареченский уезд я знал. Он был частью губернии, которой я имел счастье руководить.

— А почему поместье «было»? — с любопытством спросил я. — Куда оно делось?

— Новгородский губернатор себе забрал, — с горечью ответил блаженный.

— Цепляев? — вспомнил я фамилию своего предшественника.

— Да, — подтвердил блаженный.

— Ладно, с этим разберемся после. А сейчас давай-ка выбираться из аномалии.

— Я не хочу, — неожиданно сказал Болдырев. — Здесь хорошо!

Он обвел аномалию взглядом.

— Не дури, — нетерпеливо сказал я. — Идем наверх. Там я тебя расспрошу и пойму, что с тобой делать.

Я шагнул к нему, но блаженный попятился от меня и даже попытался спрятаться за яблоню.

— Не хочу, — упрямо повторил он.

— Пусть он останется, — попросил Авессалом. — Мы с ним подружились.

Я тяжело вздохнул. Ну, почему мне всегда попадаются такие упрямцы?

— Если этот человек тебе так дорог, — сказал я демону, — то скоро я его верну. Но сейчас мне нужны его показания. Кроме того, я собираюсь позвонить отцу Иннокентию и обрадовать его. Он может возвращаться домой. Ты же хочешь увидеться со священником?

— Конечно, — обрадовался Авессалом.

Я повернулся к Болдыреву:

— А ты хочешь вернуть свое поместье?

— Хочу, — неуверенно сказал он. — Но губернатор не отдаст. Он жадный.

— Теперь здесь новый губернатор, — улыбнулся я. — Думаю, он не такой жадный, как прежний. Идем, расскажешь мне все.

Мы снова вышли из аномалии Природы в заснеженный сад священника. Из дома Якова Пермякова доносился шум и крики. Зазвенело разбитое стекло.

— Умник, что там происходит? — спросил я своего демона-менталиста.

— Наверное, этот любопытный человек все еще ловит маленького вредного демона, — предположил Умник.

— Уйди, тварь! — донеслись до меня вопли Пермякова. — А-а-а!

Что-то с грохотом упало — возможно, шкаф. А может быть, сам Пермяков.

— Успокой его, — приказал я Умнику. — Иначе сюда сбежится вся улица.

Потом достал из кармана магофон и позвонил отцу Иннокентию.

— Бери семью и возвращайся домой, — обрадовал я священника. — Авессалом уже в аномалии, больше ему ничего не грозит. Да и тебе тоже.

— Уже еду, Никита Васильевич! — обрадовался отец Иннокентий. — Ты меня дождешься? Хочу тебя отблагодарить.

— Если говоря о благодарности, ты имеешь в виду бочонок кальвадоса, то дождусь обязательно, — пообещал я. — Есть тут у меня один демон, которому это понравится.

— Есть, — немедленно подтвердил Ксантипп.

Договорившись со священником, я набрал Костю Захарова.

— Вопрос с темным демоном почти улажен. Слушай, в Холмске есть приличная лечебница?

— А что случилось? — насторожился Костя.

— Тут один человек упорно ловит невидимых демонов. Кричит, шумит, нарушает общественный порядок. Надо бы показать бедолагу лекарям. Пусть пришлют машину к дому священника, дальше я покажу.

— Интересная у тебя жизнь, — позавидовал Захаров. — Гвардию-то можно возвращать в город? А то ребята уже устали от учений.

— Тяжело в учении — легко в бою, — ответил я словами знаменитого фельдмаршала. — Возвращай.

— Холодно, — ежась на осеннем ветру, пожаловался Болдырев.

Он растерянно оглядывался по сторонам.

— Идем в машину, — сказал я.

Я завел двигатель, запустил печку на полную мощность, откинулся на сиденье и кивнул Болдыреву:

— Рассказывай, как ты докатился до такой жизни.

Рассказ Болдырева получился простым и грустным.

Его небольшое имение располагалось на живописном и высоком речном берегу. Этот-то вид и приглянулся Цепляеву. Губернатор решил, что неплохо бы построить в этом месте дачу.

Продавать имение Болдырев отказался.

— Я в нем вырос, — объяснил он мне. — Как родной дом продать?

И тогда губернатор решил действовать нахрапом. У Болдырева была одна-единственная аномалия Воды. Она и позволяла ему сводить концы с концами — демон исправно выращивал магические жемчужины.

Пока Болдырев был в отъезде, Цепляев послал в его аномалию гвардейцев. Они не просто ограбили аномалию, но и прикончили демона.

— А его призрак стал мне являться, — грустно закончил Болдырев. — Я же Видящий маг.

— Понятно, — кивнул я.

Видящие маги нередко отличаются нестабильной психикой. Их очень просто довести до помешательства.

— А тут еще подошло время платить налог в казну, — добавил Болдырев. — А у меня ни копейки.

— Поместье я тебе верну, это несложно, — усмехнулся я. — Но вот с призраком твоего демона придется разбираться.

— А это обязательно? — сжался Болдырев. — Он же безобидный. Просто обиделся, что его убили.

— И как ты собираешься его успокаивать? — поинтересовался я.

— Не знаю, — погрустнел Болдырев. — Да и аномалии теперь нет. Налоги платить нечем.

— Получается, у тебя ни крыши над головой, ни денег, — подытожил я.

Спрашивать его, что он собирается делать, было глупо. Человек только немного пришел в себя, какие у него могут быть планы?

— Поедешь со мной, — решил я. — Сдам тебя Косте Захарову. Он придумает тебе службу. Будут деньги, будет время подумать. Согласен?

— Да, — неуверенно кивнул Болдырев. — А можно мне иногда заходить к Авессалому?

— Об этом договаривайся с ним и с отцом Иннокентием, — усмехнулся я. — А как ты вообще попал в его аномалию?

— Не знаю, — пожал плечами Болдырев. — Я плохо помню последние месяцы. Кажется, священник привел меня к себе домой, хотел накормить. А меня как будто что-то позвало. Я и пошел.

— Интересно, — удивился я. — Как это «позвало»?

— Я в помутнении был, — объяснил Болдырев. — Соображал плохо. Но тут почувствовал, что есть в аномалии что-то такое, что мне поможет.

Получается, Видящий маг оказался очень чутким к магическому фону. Интересно, не потому ли изменился фон, что Авессалом умудрился вырастить свою удивительную яблоню? Похоже, именно яблоко с этой яблони помогло Видящему магу прийти в себя.

— Ладно, разберемся, — решил я.

В конце улицы показалась новенькая «колесница» отца Иннокентия. Священник не подвел — приехал очень быстро.

— Спаси тебя Создатель, Никита Васильевич, — пробасил он, вылезая из-за руля. — Я уже и не верил, что Авессалом найдется. И за то, что нас приютил, спасибо.

— На здоровье, — улыбнулся я. — Но теперь ищите себе другого учителя музыки. Старый кончился.

— Упокой его душу, — расстроенно пробормотал священник.

Тут он заметил Болдырева и изумленно охнул:

— Авессалом! Ты здесь?

— Авессалом в аномалии, — успокоил я священника. — А это новгородский дворянин Алексей Болдырев. Познакомьтесь.

Я отвел отца Иннокентия в сторону.

— Так получилось, что твой демон за время побега сильно сдружился с Болдыревым. надеюсь, вы сами разберетесь в сложившейся ситуации?

— Конечно, Никита Васильевич, — заверил меня священник. — Друг Авессалома — и мой друг тоже.

Он приветливо кивнул Болдыреву:

— А сейчас прошу всех в дом. Никита Васильевич, твоя домохранительница нам столько припасов с собой дала, что хоть сейчас застолье устраивай. И кальвадос в погребе заждался!

— Никита, ты обещал! — немедленно заныл Ксантипп.

— Помню, — успокоил я демона. — Идем, отец Иннокентий!

Долго мы рассиживаться не стали. Опрокинули по рюмочке (ну, ладно — не по одной), закусили холодной бужениной и солеными грибами.

Собираясь домой, я подозвал к себе отца Иннокентия:

— Помнишь ту высокую яблоню в аномалии твоего демона? Попробуй-ка сделать кальвадос из этих яблок. Только никакие другие к ним не подмешивай. Может получиться любопытный напиток.