Таким образом, все типы животных появляются в кембрийских породах внезапно и уже полностью сформировавшимися. В частности, важен тот факт, что между позвоночными и любыми беспозвоночными нет связующих звеньев.

Останки, свидетельствующие об эволюции хордовых предпозвоночных, по-прежнему немногочисленны и двусмысленны. [176]

Все три подразделения костных рыб появляются впервые в окаменелостях, относимых примерно к одному времени. Они уже сильно различны морфологически и покрыты мощной чешуей. Как они произошли? Почему они так сильно отличаются друг от друга? Как у всех них развилась такая мощная чешуя? И почему нет ни следа более ранних, промежуточных форм? [177]

Процитированные и другие авторы предлагают спекулятивные ответы на эти вопросы, но никаких доказательств! Кроме того, каждый тип беспозвоночных абсолютно отделен от остальных, и, как упомянуто выше, разнообразные основные отряды рыб, как и класс рыб вообще, самостоятельно существовали с самого начала.

Эволюционисты считают, что какая-то группа рыб, вероятно, кистеперые, развилась в амфибий, при этом плавники превратились в передние и задние конечности. Однако переходных форм, свидетельствующих о том, как проходил этот процесс, не найдено, «Хотя о древнейших из известных тетраподов - ихтиостегидных амфибиях позднего девонского периода - было впервые заявлено в 1932 году и представлены они были многочисленными находками, подробно их так и не описали. Ни одной явно переходной формы между рыбами и тетраподами не было обнаружено…» [178]Следующая важная ступень эволюции - предполагаемое превращение амфибии в рептилию. И опять этому нет никаких доказательств. «К сожалению, нам неизвестно ни одного ископаемого примера подходящих предков рептилий, предшествующего появлению нынешних рептилий. Отсутствие таких форм создает многочисленные проблемы, оставляя вопрос о переходе от амфибии к рептилиям без ответа». [179]

Другой крупный класс животных - насекомые, но и здесь мы не имеем явного эволюционного перехода. Грассе написал: «Происхождение насекомых представляется нам кромешной тьмой». [180]

И вот, наконец, настал тот момент в эволюционистском сценарии, когда на сцене появляется лучший кандидат на роль эволюционной переходной формы. Млекопитающие и птицы считаются произошедшими из рептилий. Знаменитый археоптерикс - предполагаемая промежуточная стадия между рептилиями и птицами; часто он упоминается как классический пример переходной формы. А так называемые млекопитающие рептилии, особенно терапсиды, теперь выдвигаются на роль переходной формы между рептилиями и млекопитающими.

Однако в обоих случаях мы имеем дело не с переходными, а с мозаичными формами. У них нет никаких переходных структур, их перья полностью развиты и функционируют, нет ни одного лишнего или рудиментарного органа. Как показано на рисунке 25, существо с действительно переходными чертами не выжило бы. У археоптерикса были зубы и челюсти рептилии, а перья и крылья - птицы, но все органы были полностью сформированы и служили нуждам организма. У него не было ни «черьев» (получешуи-полуперьев), ни «ныльев» (полуног-полукрыльев). Терапсиды тоже хорошо соответствовали во всех отношениях своему времени и окружающей их среде, все их органы прекрасно отвечали своему предназначению.

Что касается хронологий, то они ошибочны. Настоящие птицы существовали по меньшей мере одновременно с археоптериксом, [181] так что последний вряд ли мог быть их предком. Подобным же образом, все «млекопитающие рептилии» вымерли еще до начала так называемого «века рептилий», не говоря уже о «веке млекопитающих», и никто не знает, какая «млекопитающая рептилия» положила начало собственно млекопитающим. Млекопитающие рептилии явно отличаются от себе подобных и не имеют плавных переходов ни к другим рептилиям или другим млекопитающим, ни между собой. [182]

Можно продолжать без конца это повествование, так как отсутствие переходных звеньев наблюдается повсеместно. [183] Как уже отмечено и документировано здесь, настоящих переходных эволюционных форм нет и не было нигде: ни в живом мире, ни среди окаменелостей. «Предельная редкость переходных форм среди окаменелостей остается чем-то вроде секрета фирмы у палеонтологов. Эволюционное древо украшает наши учебники, но мы имеем сведения только о кончиках его ветвей… Ни в одном регионе ни один вид не развивается постепенно в результате преобразования своих предков, он появляется сразу же полностью сформировавшимся». [184] Эволюционисты могут объяснять эти данные «прерывистым равновесием» или «квантованным видообразованием», если им хочется, или рекламировать «обнадеживающего монстра», как предпочитают некоторые, но их заявления основаны не на доказательствах, а на их отсутствии! Это уникальная форма научной «логики», нигде более в естественных науках не прижившаяся.

Рисунок 25. Предполагаемый переход от рептилий к птицам.

Археоптерикс, предполагаемая рептилия-птица, всегда приводится эволюционистами как лучшее доказательство эволюционного изменения. Однако это было явно мозаичное существо: оно не имело переходных черт (например, полуног-полукрыльев), какие имел бы организм, действительно являющийся переходным звеном. Настоящее такое «звено» даже не выжило бы, как показывает приведенный гипотетический сценарий.

Вышеприведенная цитата указывает на результат, который можно было бы вывести из повествования в книге Бытия. В самой первой главе Бытия десять раз употребляется фраза «по роду его», предполагающая твердую генетическую базу для процесса воспроизведения, который исключает любые эволюционные преобразования одного вида в другой. «Род» (евр. min) может не соответствовать виду современной классификации, но тем не менее он обозначает верхнюю границу вариаций. И до сих пор остается фактом - генетическим и палеонтологическим - отсутствие бесспорных научных доказательств того, что микроэволюция (то есть «вариации») когда-либо выходила даже за границы вида!

Неудивительно, что в окаменелостях не найдено переходных форм - их никогда не было! Когда Бог наделял Свои творения способностью размножаться лишь «по роду их». Он не предполагал возможности что-то менять. Он всеведущ и всемогущ. Он смог сотворить все живое так, как оно должно было существовать, - ибо Он всеведущ - и заставить все живое развиваться по Своему плану - ибо Он всемогущ. А потому Он мог проследить и за тем, чтобы на всем протяжении существования виды оставались такими, какими Он их задумал и создал.

Поскольку все данные, библейские и научные, точно соответствуют идее частного сотворения, остается открытым вопрос, почему люди вообще верят в эволюцию. Но это уже вопрос теологии, а не науки.