— Почему это не пойду?

— Ты же принца ждешь… Ты хитрая.

— И кого это я обхитрила, интересно?

— Издеваешься. Шутишь, как всегда.

— Я издеваюсь? Какие шутки? Я даже помню, ты говорил «не женись, я из армии вернусь, и мы посмотрим» Ну вот, я обещание выполнила, четыре года прошло, и я не женилась, ты в армии уже год, как отслужил. И куда, на кого смотришь? — спросила она с усмешкой.

— Так я же тебе не нужен. Сначала у тебя Дикарев был, потом мужик какой-то ходил, говорят, замуж тебя звал. Отшила? И меня отошьешь. Я тебя знаю.

— Ну, что ты знаешь? Сам этот разговор начал, сказал, выходи за меня. Я согласилась, а ты в ЗАГС идти не хочешь.

— Потому что ты надо мной смеешься. Сама думаешь, вот ведь привязался.

— А ты, прям, мысли читать умеешь?

— Я тебя сто лет знаю. Ты всегда считала меня глупым, словно, я ничего не понимаю. А ты себе на уме. И конечно, ты не пойдешь за меня. Я ведь не принц.

— Ты сам про принца придумал. Гордей, тебе не угодишь. Как же я за тебя пойду, если ты меня не берешь?

— Потому что ты за меня не пойдешь — утверждал парень.

— Золотце мое, Гордей, ну и вредный же ты. Каким ты был, таким остался. Сам не знаешь, что тебе нужно. Короче, решено, идем жениться. В понедельник не получится, там вроде выходной, а во вторник подадим заявление.

— Смеешься?

— Нет.

— А поцеловать?

— Хорошо, давай поцелуемся.

Они шли домой через заснеженный лес, остановились и обнялись, как раньше, как давным-давно, в прошлой жизни, когда были какие-то чувства, которые превратились в несбывшиеся надежды…

'В двадцать лет жизнь только на пороге,

В двадцать пять уже на полпути.

В тридцать можно подводить итоги.

Если вы не прочь, и есть что подвести'

Прошла еще одна неделя, наступили ужасные холода. Диана пришла к Снежане на ее двадцатипятилетие. На «банкете» присутствовало приятное общество: супруги Дикаревы и Рощины. Семейные люди вели себя чинно и благородно, обе женщины — Марина и Степанида беременны, поэтому не пили. Да и без них одной бутылки мало было. Тяжелые времена — водку нужно уметь достать. За столом вели бессодержательный разговор…

Дикарев вспомнил, как его «обманули» седьмого ноября.

— Иди, говорят, Артем, отдохни, а сами коньяк пошли пить. Меня-то выпроводили, а Чародея приголубили.

— Он сам приголубился к нам — заметила Снежка.

— Еще бы, они все танцы его опекали — сказала Марина.

— Это что, вот после танцев забавно было — заявила Диана.

— Да уж — подтвердила Степанида — вы их после танцев не видели.

Время шло, бутылка опустела. Дикаревы ушли, потому что им в Гамыш ехать нужно, печи топить в доме, где они поселились. Потом и Кир со Степашкой ушли. Скромный банкет закончился…

Снежана и Диана в комнате уединились.

— Мама говорит, напрасно Артем на Маринке женился, сам на Диану влюбленными глазами смотрит — сказала Снежка.

— Судьба у него такая — хмыкнула Диана — а ты как? Что твой Жора?

— Предложение сделал. На следующие выходные приедет сюда с родителями, свататься.

— Круто! А ты с его семьей уже знакома?

— Да. Была у них дома. У него четыре сестры, и он один сын — любимчик родителей.

— Ничего себе! Многодетная семья…

— Да. А ты готовься, свидетельницей будешь, подруга.

— Ну, ладно. Как скажешь — сказала Диана и подумала: «Четвертый раз. Но как откажешь, эта подруга самая что ни на есть близкая». Снежану она знала столько времени, сколько себя помнила, Марина к ним уже потом присоединилась, когда в школе учились.

— А как вы в прошлый выходной с Гордеем погуляли? Что там у Немцовых? — поинтересовалась Снежка.

— В Северном секторе с ними были, бражку пили. Ты же знаешь, я бражку не люблю, а Гордей пьет да хвалит. Он ведь парень в этом вопросе неприхотливый, все пьет… Помнишь, какую он самогонку нам принес на Восьмое Марта?

— Помню, а как же! Это мы у Аленки отмечали. Варя с нами была, и Олежка с Гордеем. Коньяк был, но мало на всех. Чародей говорит, сейчас принесу. Ушел и нет его. Думали, пропал наш Гордей, ни его, ни выпивки. Потом приходит, самогонку принес, добыл где-то.

— Тот еще добытчик. Самогонка мутная, хлопья какие-то плавают… Но тебе, кстати, понравилась, ты ее хорошо пила — заметила Диана.

— Ох, и наклюкалась я тогда… А ты напомнила Гордею про должок? Бутылку с седьмого ноября когда отдаст?

— Ой, да какой должок, он давно свою расписку выбросил и думать забыл. Мы другие вопросы обсуждали, про любовь и дружбу.

— И до чего договорились?

— Что во вторник в ЗАГС пойдем.

— И что он?

— Ясное дело, не пришел.

— А может, вторники перепутал, придет на следующей неделе.

— Ага, недели перепутал, или годы… Главное, я его за язык не тянула. Говорю, за кого мне выходить? А он, а если за меня? Короче, зря он это сказал. Как речь про ЗАГС зашла, так он испугался.

— Ну, это же Гордей, он в своем репертуаре.

— Да, поиск идеала завел его в тупик. Да и расписку я с него не взяла.

— А, что было бы, если бы он пришел во вторник? — поинтересовалась Снежка.

— Ну, вопрос, конечно, интересный! Но не пришел же.

— А ты представь, что пришел. Вот сидишь ты у себя на работе, входит Гордей, и говорит: «А вот и я, пойдем в ЗАГС, ты же обещала» И что бы ты ему сказала?

Диана задумалась, пытаясь представить такую картину.

— Посмеялась бы над ним? Да еще при Таньках. Вот чего он боится — заявила Снежка.

— За кого ты меня принимаешь? Если бы он на такой подвиг решился, то не стала бы я смеяться. Как можно?

— И в ЗАГС пошла бы? — допытывалась Снежка.

— А как же, я — человек слова. Пошла бы, да «бы» мешает.

Диана подумала: «Конечно, из Гордея муж — никакой, а вот ребенок от него красивый получился бы»

Гордей встретил друга своего, вместе в хоккей играли. Коля Андреев работал в Ганске, в милиции.

— Дело к тебе у меня — сказал Коля — у нас в отдел набирают новых сотрудников. Я сразу про тебя подумал. Айда к нам. Характеристика у тебя хорошая, в армии отслужил, спортом занимаешься, само то. Чего тебе здесь делать? Никаких перспектив…

Гордею мысль понравилась, он и сам думал, оставить Тамыш. На новом месте новая жизнь начнется.

— А жить, где?

— Общага, а дальше видно будет…

— Подумать надо.

— Ну, так подумай. А у меня есть кое-что — он похлопал по внутреннему карману дубленки — выпьем?

Выпить Гордей всегда пожалуйста.

— Только у меня нельзя, мать ругаться будет.

— А пойдем в новый микрорайон, тут недалеко, я знаю квартиру, где можно культурно выпить. Не на улице же. Холодина такая…

Снег скрипел под ногами, парни ускорили шаг, мороз крепчал к ночи. Они пришли к типовой трех этажке, поднялись на третий этаж и Коля уверенно позвонил в квартиру номер девять. Дверь открыла миниатюрная девушка с фигурой, как у статуэтки.

— Здравствуй, Карина, можно к тебе? — спросил Коля.

— Привет. Проходите — произнесла красотка, голос у нее был приятный.

— На улице мороз жуткий, вот шли мимо, дай думаю, к Кариночке заглянем, погреемся. Это друг мой, Гордей, хороший парень. А это — Карина, познакомься…

Гордей остолбенел при взгляде на Карину, хорошенькая, длинные темные волосы, открытая улыбка, черные изогнутые брови, глаза большие темные, пышные густые ресницы, четкий овал лица. Красавица, и главное, так похожа на его давнишнюю незабываемую любовь — Розу. Он стоял и смотрел на Карину, молча.

— Эй! Гордей, замерз что ли? Отомри — толкнул его Коля.

— Здрасте — сказал Гордей, кивнул головой.

Карина приветливо улыбнулась, прошла на кухню. Коля снял дубленку, повесил на вешалке в тесной прихожей и проследовал за хозяйкой, поставил бутылку на стол. Карина достала скромную закуску и стопки. Коля что-то рассказывал, шутил, разливая по стопкам водку, девушка посмеивалась над его шутками, а Гордей сидел за столом и глупо пялился на хозяйку квартиры. Одета в светлый халатик, шерстяные вязанные носочки. На кухне чисто и уютно. Выпили, закусили, девушка пила аккуратно, понемногу, запивая компотом. Постепенно Гордей освоился и тоже включился в разговор, стараясь рассмешить Карину. При этом ругал себя, что не выяснил у Коли заранее, к кому они идут, кто такая эта Карина, какие отношения связывают с ней Колю? Не похоже, что она его девушка, размышлял Гордей. Его заинтересованные взгляды не остались не замеченными, Карина тоже поглядывала на него с любопытством. Стопка за стопкой, легко и непринужденно лилась беседа ни о чем и обо всем на свете. И бутылка закончилась.