— Развяжи!

Король не шелохнулся. Развалился на подушках с улыбкой довольного котяры и подпер подбородок ладонью, глядя на неё сверху вниз. Однако в лице и всём теле его читалось напряжение, а в глазах не закралось и тени веселья.

— Сначала объясни, что на тебя вдруг нашло. Тебя чем-то опоили?

— Нет, — буркнула Люц и отвела взор. — Просто ты меня достал.

Далеон помрачнел и поджал губы. Конечно, он раздражал её, но чуял — десница умалчивает весомую часть правды. И это его обижало. Сильно.

Ведь они в одной лодке и тонуть, в случае чего, будут вместе.

Он принёс ей магическую клятву, по которой не убьёт её ни своими, ни чужими руками и лазеек в «пакте» не нашёл. А она всё равно ему не доверяет

Хотя дело явно касается его жизни и безопасности. А может, и её жизни! Что за внезапная вспышка неадекватности и агрессии? Здесь же явно что-то не так! И она, если не знает, то подозревает — что.

Больше всего на свете Далеон ненавидел оставаться в неведенье. Когда все вокруг всё знают, понимают и мутят свои интриги, а он один, как дурак, не у дел.

Но что он мог сделать? Залезть Люции в голову?

Увы, это ему не под силу.

— Что ж, — Далеон горько усмехнулся. — Если тебя это успокоит и поубавить убийственный пыл — обещаю посетить следующее собрание вассалов.

— Послов, — поправила Люция. — Встреча послов. И уже сегодня. Утром.

Король тяжко вздохнул:

— Послы — так послы…

Глянул на неё оценивающе. Девушка ощутимо насторожилась. Он протянул руку, она отпрянула насколько сумела в своём беспомощном положении, зыркнула хмуро, но он всего лишь поправил съехавший с плеча рукав.

И задержал ладонь на её обнаженной шее.

Касание кожи к коже прожгло до кости. Пальцами Далеон чувствовал, как участился пульс её жилки; как в страхе — или чём-то другом? — ускорилось дыхание.

Она смотрела ему в глаза дерзко, вскинув бровь, но бледность лица и быстрый сук сердечка выдавали хозяйку с потрохами.

Помнила о клятве короля, и всё равно опасалась?

Или скрывала что-то ещё?

— Чего ты боишься? — тихо спросил он.

***

— Чего ты боишься? — вдруг спросил Далеон.

Люц вздрогнула.

«Тебя».

«Будущего».

«Неизвестности».

«Клятвы».

«Смерти».

«Раскрытия».

Пронеслись в голове ответы. Но, подумав, фарси выразилась наиболее честно:

— Себя.

Нахмурив брови, король коснулся её щеки и тихо выдохнул:

— Я не понимаю тебя. Совсем не понимаю.

Люция мотнула головой и скинула его ладонь. Потупилась.

— Я сама себя иногда не понимаю.

Щёки горели, дыхание перехватывало, она чувствовала, как задыхается, тонет в липком тумане противоречивых эмоций и теряет контроль. Слишком остро ощущала жар его сильного полунагого тела, будто каждая её клеточка — обнажённый нерв, тянущийся к нему. И Люц не понимала, чего ей хотелось больше — сбежать или поддаться наваждению и прильнуть к ненавистному террину.

Далеон решил за обоих.

Его когтистая лапа упала ей за спину, ослабила путы. И пока Люция в смятении разминала запястья, юноша спустился ниже и развязал её лодыжки. Одеяло съехало с его торса и хвостатого тыла, и Люц осознала страшное:

— Ты что, спишь голым?

«То есть он прижимался ко мне… э-этим?!».

Зловредный король прыснул, угадав её мысли, и игриво махнул хвостиком с чёрной кисточкой на конце.

— Конечно, — бесстыдно заявил он, подаваясь вперёд. Хитрые глазища с линией-зрачком мерцали, как у кошки. — И тебе советую. Полезно для здоровья. И избавляет от лишней мороки, когда очень хочется…

С коварной ухмылкой он протянул лапу к её голому колену. По телу побежали мурашки, и Люц спешно свалилась с кровати.

— Молчи! — вскрикнула она, пылая щеками, и вскочила на ноги, попятилась к выходу, не выпуская его из виду. — Ни слова! Увидимся завтра на встрече. И не вздумай опоздать! Убью!

Дверь звучно хлопнула, отсекая громкий смех короля.

Король Северного Королевства — некогда Империи — Ригель развалился на троне, закинув ногу на ногу. Мантия, подбитая мехом, стекала по креслу до пола. Чёрная одежда с синими вставками и серебристым шитьем плотно облегала жилистое тело. Острый воротник и плечи колета придавали облику хищности, как и шипастая корона, что вечно съезжала на бок. На когтистых пальцах блестели перстни. Но прежде всего в глаза бросался капризный рот, выражавший недовольство, и взор, полный смертельной скуки.

Далеон выглядел, как придурок и тиран одновременно, и, к огромному сожалению Люции, являлся первым, а не вторым.

Она тенью держалась за его правым плечом в неизменно черной одежде, которая теперь составляет львиную долю её гардероба, ведь Главному Советнику Короля не положено выделяться. Особенно, если он — Серый Кардинал.

Одежду Люции теперь шила принцесса Эстель, лично, по собственной инициативе. Возможно, принцесса решила, что они теперь «подружки» раз фарси знает о её тайной влюблённости в смертного и молчит или хочет задобрить десницу на будущее, чтобы та поддержала инициативу с неравным браком перед король.

Впрочем, мотивы лэры её мало заботили. Фарси радовало (несмотря на весьма смелые фасоны), что хоть о «нарядах по статусу» теперь не надо беспокоиться — минус одна гора с плеч.

Посол от амфибий наконец-то распрямилась, завершив свою длинную и витиеватую поздравительную речь, в которой воспевания и пожелания смешались с намёками на «укрепление связей», «взаимную поддержку в любых ситуациях», «увеличение поставок продовольствия» и тому подобное. Разумеется, не просто так, а только после свадьбы короля и любой лэры-амфибии.

Если Люция расшифровала все эти словесные вензеля верно.

— Вместе с поздравлениями и щедрыми дарами… — по знаку госпожи лакеи раскрыли и поставили у подножия трона сундучки с жемчугом, кораллами, кварцем и другими океанскими сокровищами и украшениями. — …Морская Владычица передаёт привет четвёртому принцу Рафаэлю Ванитасу. Я… — она оглянулась по сторонам на слуг, придворных и стражу, выстроившуюся у стен Тронного зала. — Надеялась встретить его здесь и лично засвидетельствовать своё почтение.

— Увы, он сейчас занят, — сухо сказала Люция. — И не сможет встретиться ни с вами, ни с кем-либо ещё, лэра Оушн.

Амфибия странно глянула неё своими жёлтыми раскосыми глазами и едва заметно хмыкнула. Посмотрела на короля.

— Могу ли я узнать, как его здоровье? Душевное, в том числе. После… недавних событий.

— Прекрасно, — хлестко ответила Люц. — Его Высочество не пострадал. Но в трауре, как и все мы.

Теперь хмыкнул Далеон, но благо промолчал. Посол снова обратилась к нему:

— Владычица также интересовалась, нет ли у Ригеля намерений, выслать принца Рафаэля в Альфард в качестве посла доброй воли?

— В этом году нет, — вставила Люция. — Сами понимаете — столько дел. Королевской семье и её подданным как никогда нужно сплотиться. Но Его Величество обязательно подумает об этом в будущем, — фарси натянуто улыбнулась.

Амфибия оскалилась по-акульи, чинно сложила руки у живота и склонила голову на бок, пристально разглядывая Люцию.

— Позволено мне будет хотя бы увидеть родственницу и передать ей письмо от любимой матушки?

Люция уже открыла рот, собираясь возразить, но вмешался король:

— Конечно, — он поднял длань унизанную перстнями, подзывая слугу, и ослепительного улыбнулся. — Думаю, Меридия будет рада увидеться с вами. И… благодарю за дары. Проводите Её Сиятельство к принцессе!

Зеленоволосая посланница раскланялась, сыпля благодарностями, и удалилась с замковым лакеем и свитой.

Не успели двери закрыться, как распахнулись вновь.

— Посланник от Её Высочества Клариссы Террамор, принцессы Исида с… даром!

Сначала раздался глухой удар о титановую дверь; затем — скрежет металла по мрамору, заставивший всех скривиться, как от зубной боли; и в довершение — кряхтение от натуги и тихие матерки грузчиков.