Лжец. Несомненно, ему позвонили в тот момент, когда я вошла в дом несколько часов назад.

— Привет, дядя Реджи, я сегодня вернулась пораньше.

Он сделал несколько шагов внутрь, поближе к кровати моего отца.

— Вернулась из Панамы.

— Перу, — поправила я, хотя мы оба знали, что я была в Палермо.

— Да, теперь я вспомнил. — Его глаза были жесткими, совсем не похожими на взгляд любящего дядюшки. — Ты выглядишь бледной. Я думал, в Перу солнечно.

— Я в основном находилась в медицинских палатках. Времени на что-то другое не было.

— Понятно. — Он взглянул на кровать моего отца. — И как он?

— Тебе действительно не все равно?

Он наклонил голову.

— Что это должно значить?

— Это значит, что я знаю, что ты работал с доном Виргой. Я знаю, что это ты позволил ему отвезти меня в Палермо.

Момент тянулся, пока он боролся с моим откровением, сначала удивление, а затем смирение отразились на его лице.

— Должен сказать, я не ожидал, что ты будешь той, кто сложит все воедино. Может, ты также умна, как говорят.

Прежде чем я успела ответить, он полез под куртку и вытащил пистолет. Он был черным и угрожающим, оружие идеально подходило его большой руке.

— Тебе следовало остаться на Сицилии. Замужем. Тихой. Живой.

Благодаря силе воли я не двинулась с места.

— Ты не можешь меня убить. Если ты это сделаешь, то навлечешь на себя гнев и Раваццани, и Д'Агостино.

— Кто сказал, что я собираюсь убить тебя? — Подняв пистолет, он направил его на комок на кровати моего отца и сделал два быстрых выстрела.

Я прикрыла рот, чтобы не закричать. Хорошо, потому что дядя Реджи, казалось, забыл обо мне на несколько секунд, уставившись на комок под одеялом.

Должно быть, ему пришло в голову, что что-то не так, потому что он бросился к кровати. — Где кровь? — Одним плавным движением он сдернул одеяла и простыни и бросил их на пол.

Пластиковый манекен, который мы там разместили, уставился в потолок, безжизненный, с двумя пулевыми отверстиями в пустой груди. Мой отец был в безопасности в другой части дома, хорошо охраняемый.

— Ублюдок! — закричал дядя Реджи, резко оборачиваясь ко мне.

Но было слишком поздно.

Братья Д'Агостино и их люди толпились в комнате, направив оружие на моего дядю.

— Убить собственного брата? — презрительно усмехнулся Энцо. — Это пиздец, даже для тебя, Реджи.

Удивление Реджи быстро улетучилось, и он внезапно направил на меня свой пистолет. Я замерла и уставилась на круглое отверстие, где пуля могла бы положить конец моей жизни. Пот выступил на затылке, но я не отвела взгляд. Я знала, что это возможно, когда мы разрабатывали этот план, но знать это и испытать это — две совершенно разные вещи. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

Реджи прорычал Энцо:

— Как ты попал внутрь?

Я заговорила.

— Ты действительно думал, что три девочки-подростка не догадаются, как пробраться на территорию и выбраться с нее?

— Чертовы Д'Агостино, — сказал Реджи. — Это тебя не касается. Это дело Манчини.

— Неправильно, — сказал Вито. — Скоро это станет моим бизнесом, а значит, это бизнес Д'Агостино.

— И это было делом Д'Агостино с тех пор, как я заключил сделку с Роберто несколько месяцев назад, — пояснил Энцо. — А знаешь, что Д'Агостино делают с предателями, Реджи?

Лицо моего дяди побагровело, когда он пробормотал:

— Э-этот бизнес принадлежит мне в той же мере, что и Роберто. Он не имел права заключать с тобой эту сделку!

Энцо не моргнул.

— Не думаю, что он согласится. Может, спросим его?

— Он слишком болен. Он не в своем уме. К тому же, все мужчины здесь последуют моему примеру. Они никогда не примут какой-то неаполитанский кусок дерьма.

— Этот ублюдок не хочет уходить отсюда живым, — пробормотал Массимо Д'Агостино.

— Дядя Реджи, пожалуйста, — сказала я. — Мы знаем, что ты работал против моего отца. Опусти пистолет и попроси у него прощения.

— Прощение? Я лучше умру.

— Не говори так. — Я крепко сжала руки на коленях. — Это не обязательно должно плохо кончиться.

— Тебе стоит послушать ее, — сказал Энцо. — Брось пистолет.

— Я был готов убить своего брата, — сказал Реджи Энцо, хотя его глаза все еще были прикованы ко мне. — Убить мою племянницу не так уж и сложно. Так что вместо этого вы бросите свое оружие.

— Реджи! — раздался голос отца из дверного проема. — Что ты делаешь?

Я посмотрела на пустое место, где был спрятан телефон.

— Папа! Нет!

Внимание Реджи переключилось на дверь — и это был единственный шанс, который был нужен Вито. Один быстрый удар в голову, и Реджи упал на землю с пулей между глаз. Мне не нужно было проверять, жив ли он еще. Я знала, что такая рана означает мгновенную смерть.

Отбросив свою вину на время. Мой дядя пытался убить моего отца и работал с Виргой, чтобы заставить меня выйти замуж. Мира не будет, пока он еще дышит. Я знала это, но я хотела, чтобы был другой выход.

— Идите и соберите остальных, — приказал Энцо своим людям. — Давайте зачистим дом.

— Подожди, — крикнула я, вставая на ноги. — Ты же не собираешься убивать их всех, правда?

Энцо убрал пистолет в кобуру и подошел ко мне. Одна из его больших рук неловко похлопала меня по плечу.

— Ты молодец, Эмма. Голосовая запись на телефоне сработала так, как ты и говорила. Bravissima, bella. (Очень хорошо, красавица)

— Я серьезно, Энцо. Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься вырезать всех людей моего отца.

— Мы должны искоренить всех мужчин, работающих с Виргой и твоим дядей. Слишком опасно оставлять кого-либо из них в живых. Вот как мы справляемся с такими вещами, Эмма.

— Но не все из них нелояльны к моему отцу.

— Вот что мы сейчас выясним. Это единственный способ, которым я могу оставить тебя здесь и быть уверенным, что ты в безопасности. Если есть какие-то сомнения, твоя сестра оторвет мне яйца. К тому же, теперь это люди Вито. С сегодняшнего дня он берет все под свой контроль.

— Ты скажешь мужчинам, что мой отец болен.

Он коротко кивнул.

— Это единственный путь, и твой отец уже согласился. Каждый здесь присягнет на верность Вито. Те, кто откажется, заслужат смерть.

Боже мой, это было жестоко.

Энцо указал на дверь.

— Иди к отцу, несомненно, он очень беспокоится о тебе.

Не было другого выбора, кроме как рассказать ему о предательстве Реджи и нашем плане убить его брата. Мой отец был опечален, но он понимал. Он сказал мне, что у него было подозрение, что что-то было не так в последние несколько месяцев.

Я не призналась в части о поездке на Сицилию и замужестве за Джакомо. Я боялась, что эта новость сделает с моим отцом.

Лучше ничего не говорить.

Я отвела взгляд от мертвого тела дяди на полу и вышла в холл. Массимо Д'Агостино последовал за мной, все еще держа пистолет в руке.

— Тебе не нужно идти со мной, — бросила я через плечо.

— Это недалеко. Мы разместили отца в старой комнате Фрэнки в другом конце особняка.

— Я знаю. — Массимо не сводил глаз с нашего окружения, сверхбдительно следя за ним. — Не все люди твоего дяди были в безопасности. Угроза не миновала.

Он ошибался. Мой дядя был мертв, с его соотечественниками разбирались. Через несколько часов все будет кончено. Мой отец мог спокойно умереть, сколько бы времени это ни заняло.

Я постучала в дверь отца.

— Глория, это я. Теперь все в порядке.

Дверь открыла помощница моего отца. Выражение ее лица смягчилось, как только мы встретились глазами, затем она обняла меня.

— О, я так рада это слышать. Мы так волновались.

Я сжала ее в ответ.

— Все кончено.

— Пропусти девчонку, Глория, — проворчал отец позади нас. — Я хочу ее увидеть.

Мы с Глорией расстались, но я держалась за ее плечо.

— Дай мне поговорить с ним наедине несколько минут.